Сергей Зверев - Холодная ярость

– Я как раз в это время охотился в проливе на моржа, – продолжал эскимос, не обращая внимания на коматозное состояние коммандос. – Вдруг слышу, с северо-запада приближается страшный гул. Не такой, какой издают местные самолеты, – определил он, – это было что-то очень большое. Здесь, на базе, таких самолетов нет.

– Хорошо, видать, тут охрана поставлена, – саркастично ухмыльнулся майор, – если аборигены знают про все вооружение и технику. Ну-ну, продолжай, – попросил он.

– Самого самолета я не видел. Снег тогда тоже шел, хоть и не такой густой, как сейчас, – снова заговорил эскимос, – и, видимо, он был высоко. Я слышал только рев и видел тень.

Несомненно, это было то, что искал Уайнсли.

– И где это произошло? – спросил майор. – Показать сможешь? Помнишь, где моржа ловил?

– Помню, – эскимос несколько удивился такому вопросу.

– Ребята, одевайтесь, – приказал майор, обращаясь к подчиненным, – пойдем посмотрим, где этот абориген видел пропавший лайнер.

– Зачем ходить в такую погоду? – эскимос смешно развел руки в стороны. – У вас карта есть? – в очередной раз озадачил он коммандос. – Давайте, я вам покажу. Вот здесь, – ткнул пальцем местный житель, моментально сориентировавшись в предоставленной ему карте.

– А откуда и куда летел самолет, ты, конечно, не знаешь? – майор недоверчиво покосился на эскимоса.

– Почему не знаю, однако? – спокойно ответил абориген, снова склоняясь над картой. – Вот отсюда, с северо-запада и точно на юго-восток. – Он прочертил пальцем траекторию падения.

– А высота?

– Вот этого сказать не могу, – с сожалением ответил эскимос, – снег ведь создает сильную иллюзию. Тогда мне показалось, что до самолета не больше мили. А сколько было на самом деле – не скажу. Не знаю, – уточнил он, возвращая карту майору.

– Ладно, – с некоторой брезгливостью поблагодарил майор, – и на том спасибо.

И, больше не замечая эскимоса, склонился над картой, прикидывая скорость полета, высоту, примерную точку касания с землей и радиус поиска. Посидев так минут пять, он поднял голову и приказал:

– Выходим завтра с утра. Времени у нас хватает, а переться в ледники на ночь глядя… – Он покачал головой. – Том, – обратился он к одному из подчиненных, – скажи коменданту, чтобы в шесть ноль-ноль восемь снегоходов были готовы. Лучших снегоходов.

Солдат бросился исполнять приказ.

– Лица раскрашивать маскировкой не надо. Вы и так все белые, – напутственно пошутил майор для поднятия настроения. – Завтра все нужно сделать оперативно. Так, как мы умеем… И помните, сам этот русский нас мало интересует, поэтому труп можно оставить на месте. Пусть им занимаются поисковые группы или спасатели. В первую очередь нам нужно взять все вещи, а особенно документы, которые находились при нем в полете. Все понятно?

Подчиненные молча закивали головами.

– А пока отдыхать, – отдал последние указания майор, – еще раз проверить исправность оружия, походных средств связи и наличие боекомплекта. Не мне вам напоминать, что ни африканские джунгли, ни малярийные болота, ни тем более Арктика забывчивости или ошибок не прощает… – Уайнсли дружелюбно хлопнул по плечу первого подвернувшегося под руку коммандос и вышел из жарко натопленной комнаты.

В этом году Подмосковье дарило своим жителям чудесное лето. Теплые грибные дожди радовали огородников и дачников, то и дело подвешивая на небе яркую радугу, о существовании которой многие уже стали и забывать. В садах наливались крупные яблоки и груши, птицы пресытились обильным урожаем вишни и лениво, словно жирные рождественские гуси, сидели на заборе, сыто щурясь на солнышко. В реках откуда-то появилась рыба, и пропали несметные полчища комаров, позволяя жителям спокойно просиживать во двориках вечера напролет, не рискуя быть закусанными до полусмерти.

Не стала исключением для изобильного лета и Балашиха. Поэтому для пенсионерок дома номер четыре, что расположился по шоссе Энтузиастов, стало уже традицией просиживать вечера не перед телевизором, а сразу после шестичасового выпуска новостей собираться в построенной рядом с подъездом беседке и обсуждать политические события, международную жизнь, свои болячки, рецепты, соседок и все-все остальное, куда могли случайно завернуть мысли бойких старушек.

– Послушайте меня, и вы больше никогда не будете покупать «синих» курей, – делилась своим жизненным опытом интеллигентного вида старушка, доставая из небольшого пакета несколько клубков и спицы для вязания. – Я всегда беру жирных, беленьких. Хоть это и дороже, но послушайте, что я делаю. Я аккуратно сдираю с нее весь жир и перетапливаю. Получается майонезная баночка жира. Все, что на нем пожарено, – сплошное объедение. Дальше срезаю все мясо – с грудки, со спины, с шеи – откуда только возможно, перекручиваю на мясорубке, добавляю батончика, молочка, и у меня получается четырнадцать – че-тыр-над-цать! – изумительных котлеток! А если добавить кусочек говядинки, то будет четырнадцать больших котлет. А все кости, все, что осталось…

– На бульон? – заинтригованно спросила одна из слушательниц.

– Да-да, – подтвердила вязальщица, – варю бульон. И имею кастрюлю шика-а-а-а-арнейшего, просто шика-а-а-арнейшего бульона!

– О чем речь, девочки? – к беседке подошла еще одна их подруга.

– Да вот, – ответила вязальщица, – учу их, чтобы никогда не покупали синих кур. – И все трое весело расхохотались.

– Глядите-ка, девоньки, – подошедшая пенсионерка подняла голову вверх, призывая подруг посмотреть на небо, – опять радуга!

Женщины послушно задрали головы и перешли к новой теме.

– Да, в этом году их много. Прямо как в детстве, – с нотками грусти произнесла вязальщица. – В последние-то годы радуги совсем не стало. Пропала куда-то. Дожди идут, а радуги – нет.

– А откуда же ей взяться? И разве ж это дожди? – поддержала беседу другая пенсионерка. – Сплошная химия. Что на земле, что на небе. Я давеча в Москве была. Слу-у-у-ушайте, чуть мне плохо не стало! А дыму столько, что рукой потрогать можно. Ужас! И как только там люди живут! Это же не город, а сплошная озоновая дыра!

– А мой внучок, наоборот, хочет после армии как раз из Балашихи в столицу перебираться. Говорит, хоть лоточником, хоть на рынок торговать, а только – в Москву. Ну, не дурак ли?

– Молодые – они все в Москву хотят. Там театры, кино. А у нас что?

– Николаевна, ты в каком веке живешь? Какие им сейчас театры? Какое кино? Им ночные клубы подавай да голых стриптизерш. Вот и весь их театр.

– А мой внучек тоже в Москву после службы собирается. Только он учиться поедет. Он у меня в военном оркестре служит. Хочет после армии поступить в музыкальное училище.