Сергей Зверев - Полосатый геноцид

– А где ты так научилась драться и стрелять? Не у пчел ведь?

Девушка рассмеялась:

– Нет, не у пчел. Мой отец – офицер-десантник, я выросла среди «голубых беретов». Все детство прошло по гарнизонам. Я и в Москву-то перебралась, только когда школу закончила и в университет собралась поступать. Отцу тогда как раз полковника дали и в Подмосковье перевели…

Локис вдруг понял, почему лицо Барышни с самого первого момента казалось ему знакомым и кого она ему напоминала. И он вдруг неожиданно для себя самого спросил:

– Твой отец, случаем, не полковник Михаил Туманов?

– Ну да, я же по отчеству Михайловна, если ты не в курсе, – улыбаясь, подтвердила Ольга. – Только он уже генерал-майор. Правда, в полковниках задержался. Лет на пять минимум. Не хотели ему генерала давать, но он съездил в командировку, подозреваю, что вроде этой. Как он сам говорил – орден вроде бы давать не за что, официально нигде не был и ничего не делал, а очередное звание, тем более просроченное, – почему бы и не дать. Погоди, – вдруг спохватилась генеральская дочь, – а ты его откуда знаешь?

– Ну, я же тоже десантник, – предпочел уклониться от прямого ответа Владимир, досадуя на свою неожиданную болтливость. Дернул же черт за язык! А дальше что говорить? Не мог же он ей сказать, что в том же месте «не был» и почти то же самое «не делал». Девушка все же поинтересовалась:

– Хочешь, я ему от тебя привет передам?

– Нет, спасибо, не надо, – отклонил ее предложение снайпер. – Он меня, поди, и не вспомнит сейчас. При случае сам его с большими звездами поздравлю.

Ольга почувствовала, что Владимир чего-то недоговаривает. Она не позволила себе обидеться – понимала, что не обо всем он может говорить. Но разговор все равно как-то сразу заглох, и если бы не Максимка со своим воистину неиссякаемым запасом разных историй, следующую четверть часа они наверняка бы ехали в полной тишине.

Вдруг Ольга радостно закричала с заднего сиденья:

– Есть! Ребята, есть сигнал! Отыскались наши пчелы!

Локис, наоборот, перестал улыбаться – слишком близко к Монровии. Шансы, что у них все получится, невелики. К тому же чем ближе к столице, тем больше людей могут стать жертвами пчелиных атак. И вообще – обнаружение сигнала в этом месте означало, что они сильно ошиблись насчет дальнейших планов «повелителя пчел». Ведь они ждали, что тот двинется в глубь джунглей, а он обнаружился в шаге от столицы. А если он затевает что-то в Монровии? Через какое-то время Ольга озадаченно сказала:

– Похоже, наша пчела никуда не летит…

– Может, она нашла улей? – предположил Локис.

– Может быть, но обычно в таких случаях пчела кружит в пределах небольшого радиуса. То есть даже при таком масштабе изображения точка на мониторе должна хотя бы дергаться. Не должна пчела сидеть целый день в улье, как приклеенная. Но сидит, – прокомментировала Туманова показания своей аппаратуры.

– А если они кунг снова заперли? – продолжал высказывать свои версии Владимир. Он покрутился по окрестностям, однако точка на мониторе никуда не подевалась и даже не сдвинулась.

– Похоже, мы их все-таки нашли, – подытожил Локис результаты их вылазки, – надо возвращаться за помощью. Здесь нашей парой автоматов не обойтись.

Колонна машин, на которых двигались к Монровии Джозеф Рейвен и его люди, поредела, но стала подвижнее. От трейлера после глупой и неожиданной смерти профессора решили избавиться – комфортабельный, но тяжелый и неуклюжий «Форд» сильно уступал армейской технике в проходимости, из-за чего приходилось держаться редких в этих местах хороших дорог, к тому же трейлер был слишком приметной машиной. Да и топлива эта колымага требовала много, причем топлива хорошего и дорогого. Километров через десять от того места, где старик сиганул из машины, трейлер откатили в заросли, слили горючее и выгрузили остатки продуктов. Потом «Форд» подожгли вместе со всем остальным оставшимся имуществом профессора. Относительно научной документации Рейвен рассудил просто и без колебаний: «Если я не могу использовать эти разработки, значит, незачем их кому-то оставлять». Он был уверен, что для достижения ближайшей цели – организации государственного переворота – ему хватит имеющихся пчел, а там видно будет. Тем более что даже Тиллеру, по его собственным словам, требовалась как минимум пара лет для завершения только исследовательской части проекта. А значит, кто-то другой провозился бы с записями профессора еще дольше, даже не будь они зашифрованы. Джозеф Рейвен столько ждать не собирался.

До столицы осталось совсем немного, не больше десятка километров, и он скомандовал привал. Сержант тут же подсказал подходящее место – недалеко от дороги имелась большая поляна. До гражданской войны на этой поляне шумела деревня, потом ее сожгли – не то солдаты, не то повстанцы, уцелевшие жители перебрались в более безопасные места. О той деревне сейчас напоминали лишь полусгнившие-полусгоревшие остатки построек. Рейвен одобрил выбор сержанта – с шоссе не видно, хоть и рядом. Солдаты привычно растянули над машинами маскировочную сетку. Попадаться на глаза воздушным патрулям было нельзя. Среди нынешних пилотов либерийских ВВС большинство составляют европейские и американские наемники, которые очень не любят Чарльза Тейлора и тех, кто воевал за него. С ними не договоришься, чего доброго, если что-то заподозрят – сразу шарахнут ракетами. Это ведь не мобильные наземные группы из провинциальных гарнизонов, среди солдат и офицеров которых тоже немало бывших соратников низложенного президента.

Под бдительным оком Рейвена солдаты выгрузили из кунга ульи, расставили их, открыли летки. Один из бойцов, который когда-то давно в родной деревне имел дело с пчелами, согласно кивал – правильно покойный профессор говорил, пчелы не могут сутками находиться в запертых ульях, им надо летать. Сержант Таннер лично расставил часовых – когда в стране бардак, бдительность ослаблять не следует. Следующая смена караульных завалилась спать, предусмотрительно устроившись подальше от кунга. Как говорится, чем черт не шутит. Остальные вместе с сержантом возились с техникой, устраняя проявившие себя во время долгого марша дефекты. И никому не было никакого дела, зачем капитан Рейвен подогнал «трофейный», оставшийся от их бывших инструкторов крытый «Хаммер» поближе к кунгу. Надо ему, вот и подогнал. На то он здесь и главный, в конце концов, чтобы никто не задавал ему глупых вопросов.

День прошел спокойно. Рейвен по большей части сидел в палатке и, обзванивая будущих соратников, терзал сотовый телефон. Здесь, в двух шагах от столицы, мобильник был надежнее и безопаснее привычной армейской радиостанции – попробовал бы кто отследить внешне безобидный звонок среди сотен ему подобных.