Сергей Зверев - Полосатый геноцид

– Ну зачем же весь… Я, может, на неделе к деду в деревню поеду. Давно не виделись. Крышу ему надо перекрыть. Да и за пчелами помогу присмотреть.

Владимир представил себе деда Тимофея среди ульев – по-другому не получалось – и невольно улыбнулся. Отец матери был увлеченным пчеловодом. Выйдя на пенсию, целиком отдался любимому занятию. Да и сейчас, на восьмом десятке, не собирался завязывать с пчеловодством, приговаривая, что если бы не пчелы, не прожил бы так долго. И внука в свое время приохотил. Владимир, когда в школе учился, все каникулы проводил на дедовой пасеке. И хоть становиться пчеловодом не собирался, но толк в пчелах знал и обходиться с ними умел, крепко помнил дедову науку. И, как мать, тоже не верил, что от одного укуса пчелы можно вот так просто взять и помереть.

– И то верно, давно ты у деда не был, – с легкой улыбкой согласилась мать. – Ладно, помоги-ка мне с мясом разобраться.

Вдвоем они управились быстро. Владимир, намылив руки, сунул их под кран. И услышал, как в комнате запел звонок его мобильника.

– Мама, возьми, пожалуйста!

– Хорошо, сынок! – Антонина Тимофеевна осторожно взяла со столика Володин телефон и, нажав нужную кнопочку, поднесла его к уху:

– Алло?

– Алло? Здравствуйте. А Владимира Локиса можно?

Услышав в трубке незнакомый, но приятный девичий голос, Антонина расцвела от удовольствия:

– Конечно, можно! Подождите минутку.

Владимир вбежал в комнату, взял у матери мобильник:

– Да. Да. Я… Прямо сейчас? Да, милая, понял. Уже выезжаю. – Бросив мобильник на диван, Владимир быстро переоделся. Почему-то натянул обычные свои джинсы и куртку, но мать не успела обратить на это внимание. Вытащив бумажник, он принялся пересчитывать деньги.

– Мама, я уезжаю. Надолго. Недели на три.

– Куда, Володя? – Антонина Тимофеевна в недоумении уставилась на сына. – Ты же вроде как в отпуске?

– Куда? – На секунду лицо Владимира обрело задумчивый вид, затем расплылось в широкой улыбке. – Куда же еще можно ехать в отпуске? Ну не на службу же. На море еду, отдыхать. На Азовское. С девушкой. До конца отпуска, если погода не подкачает. Да, денег тебе оставить?

– Как-то все это неожиданно… – проговорила мать.

– Ма, понимаешь, я почему тебе про поездку к морю ничего не говорил? Сглазить боялся. До последнего момента не был уверен, что она поедет. Она у себя на работе важный специалист, не хотели отпускать. У них там сейчас горячий сезон, в их конторе отпуска обычно зимой берут. Да и учти, мы же не так давно познакомились, могла и просто передумать.

– Ну, с этим-то ясно, – покачала головой мать. – Поезжай, конечно… Вот только когда ты меня с ней познакомить собирался, а? Партизан, весь в деда… Я тут распинаюсь, а у него, оказывается, девушка уже есть. Давно познакомились?

– В том-то и дело, что нет. Месяца еще не прошло. Хотел убедиться сначала, что у нас это серьезно.

– Ну, хотя бы когда вернетесь с моря, ты меня с ней познакомишь?..

Владимир выбежал из подъезда, помахал рукой матери, смотревшей на него в окно. Так ведь и будет стоять, даже когда он за углом скроется. Хотя надо же, как здорово получилось выкрутиться. Похоже, мать поверила. Поездка ему и в самом деле предстояла, но совсем не на курорт. Удачно взводный придумал, чтобы к телефону женский голос позвал. Мать хоть ненадолго забудет о своих подозрениях, что сын вовсе не на складе службу несет. Она и так испереживалась вся, когда он срочную в Чечне проходил. А скажи ей кто сейчас, что сын в парашютном спецназе совсем не валенки на складе пересчитывает… Даже думать не хочется, что с матерью тогда будет. Нет, она не узнает. У мамы должно быть спокойно на сердце. Даже если для этого придется познакомить ее со своей девушкой. Правда, сначала надо будет самому с ней познакомиться…

Укатанная грунтовая дорога вынырнула из джунглей. Заросли расступились, и слева от дороги в поле зрения вплыла длинная линия столбов, перетянутых параллельными линиями колючей проволоки, блестевшей после недавнего дождя. Здесь, в провинции Боми, которая раскинулась к северо-востоку от столицы, разместился учебный центр заново создаваемой национальной гвардии Либерии. Внутри обозначенного оградой периметра – ровные ряды палаток маскировочной окраски, плац, штабной барак, возле которого несколько джипов и армейских грузовиков. Прикрытые брезентом штабеля бочек и ящиков. Вышки с часовыми. В дальней от дороги стороне лагеря – стрельбище и полоса препятствий. В общем, все что положено, чтобы новобранцы не скучали.

И они не скучали. Лагерь жил бурной и весьма разнообразной жизнью с раннего утра и до позднего вечера. Ежедневные кроссы, представлявшие собой нарезание десятков кругов с полной выкладкой по периметру лагеря. Разглядывание мишеней на стрельбище сквозь прицел, до рези в глазах, с последующим проделыванием дырок в этих мишенях – и горе промахнувшимся! Падения мордой в грязь на полосе препятствий. Многочасовые занятия по рукопашному бою. Приседания с тяжеленным бревном. Взятая инструкторами за основу программа подготовки корпуса морской пехоты США была полна разнообразных развлечений.

Легче всего темнокожим рекрутам давалась стрельба, что было неудивительно. По правде сказать, настоящих новичков среди них не было. Большинство имело за плечами немалый боевой опыт. Причем совсем недавно многие из них стреляли друг в друга. Но гражданская война кончилась, и вчерашние противники оказались в равном положении. Они привыкли воевать, заниматься же чем-то другим либо не умели, либо не хотели, либо возможности такой не подвернулось. И когда новое правительство Либерии распахнуло двери вербовочных пунктов, многие вчерашние враги встретились в одних очередях.

А сейчас они и вовсе в одинаковой униформе и в одном строю бежали кросс в полной боевой выкладке, под ободряющее гавканье сержантов и смачное чавканье разбавленной недавним дождем грязи.

Стоя у штабного барака, за ходом занятий наблюдал немолодой, матерого вида инструктор в камуфляже без знаков различия. На его лице застыла гримаса удовлетворения, в которой только человек с богатой фантазией разглядел бы улыбку. Но инструктор действительно пребывал в хорошем настроении. У подопечных наблюдался явный прогресс, и его вмешательства в ход занятий не требовалось. Похоже, из этих обезьян все же удастся сделать хоть какое-то подобие настоящих солдат за оставшийся срок, раз они так продвинулись всего за несколько недель. Основы заложены, теперь можно и в сторонке постоять. Пусть сейчас их сержанты понадрываются, им тоже стоит побольше практиковаться. Инструктор хмыкнул, представляя, как все же не скоро нынешние рекруты смогут превратиться из вчерашних партизан с весьма смутным представлением о дисциплине в настоящие боевые машины.