Вячеслав Денисов - Иди и умри

Поднявшись на ноги, Струге отряхнул брюки.

– И сейчас я хочу знать, парниша, кто убил милиционера Звонарева, пристава Миллера и ранил второго милиционера.

– Струге, я не провидец, но осмелюсь предположить, что быть судьей тебе не больше суток. Ты должен догадываться, чей номер телефона я наберу в первую очередь, едва поднимусь из этого погреба…

Судья внезапно успокоился.

– Хорошо. Мы сейчас делаем так. Я еду за твоим товарищем, тем, что за рулем «Паджеро». Уверен, что он окажется умнее и позволит снять с себя правдивые показания. Учитывая тяжесть содеянного, он, в отличие от тупого друга, будет валить все на окружающих. Оппонировать ему будет некому, потому что тупой друг, который мог бы это делать, сидит в подвале. Но долго он сидеть не будет. Когда следствие удовлетворится показаниями, я вернусь к нему. Как только выяснится, что он по-прежнему туп, я сразу его пристрелю. Зачем, спрашивается, он, тупой, мне нужен? В отличие от вас, рисковых, у меня не будет проблем с перевозкой трупов по городу в служебной машине Центрального суда. «Волгу» председатель мне даст, чтобы перевезти жену из дома в больницу. Так я спокойно довезу твое тело до Терновки. Там, в районе Серебряной протоки, утоплю и сделаю так, чтобы его нашли не весной, а через два часа. Киллер, маленький человек, похожий на Джеймса Бонда в последнем исполнении, увидев по телевизору ваши тела, отвалит домой и тем самым закроет разработку версий в отношении того, кто тебя убил. Но его не найдут ни за что в жизни. Ты слышал, чтобы хоть одно убийство заказчика исполнителем было раскрыто? Тем более что ментам некогда, они по полнолуниям оборотней лохматят.

– Итак, – отдышался Струге, – что мы имеем? Как сказал один мой знакомый, «получив инфорацию о смерти того, кто тебе уже заплатил половину, легче свалить с этой половиной, нежели делать работу, за которую тебе вторую половину уже не заплатят»… Закрывай замок, Вадим Андреевич. Только сначала мобильник у товарища изыми.

– Эй! – неслось им вслед. – Эй, гады!.. Подождите, мать вашу!! Не уходи, Струге!..

– Ушам не верю, глазам не верю, – сказал Пащенко, когда они выбрались на свежий воздух. – Ты на самом деле уверен в том, что делаешь? Кроме обломанных бычков, у тебя есть еще какие-нибудь доказательства того, что Кургузов – подставка в игре братвы, мстящей судье за приговор?

– Нет.

Вадим выронил ключи, но поднимать их не торопился. Ему слишком очевидны были последствия. И теперь ему было нестерпимо досадно оттого, что не заставил Антона рассказать об идее перед тем, как она начала реализовываться. Впрочем, он знал, что это было бы бессмысленно. Струге молчал не из желания удивить друга, а по причине того, что в противном случае Пащенко ни за что бы на такое не пошел.

– Очень мило, – заключил он. – Теперь даже глупо спрашивать о том, что делать дальше. Мне с определенной ясностью видится джип «Паджеро», являющийся планом «Б». Как ты сказал? Второй план ничем не отличается от первого? Если это так, то я тебя поздравляю. Можно спокойно ехать домой и спарывать с кителя погоны старшего советника юстиции.

– Не суетись!.. – поморщился судья. – Не нужно никуда ехать. Ни домой, ни за джипом. Сидим и курим. Ты как видишь разбирательства по делу в случае неудачи? Потерпевший придет… Кстати, а куда он придет? В прокуратуру? В квалификационную коллегию? Придет и скажет, что федеральный судья Струге и заместитель областного прокурора Пащенко закрыли его в подвале, где пытали и склоняли к даче показаний? И с этим Лукин отправится к Генеральному, чтобы подписывать санкции на аресты? Поехали куда-нибудь, чая попьем…

В это время дня любое кафе, расположенное в центральной части города, всегда переполнено. Час ланча. Сотни клерков, секретарш и риелторов спешат на заслуженный перерыв, чтобы там, в окружении противоположного пола, приятного аромата духов, перемешанного с запахом сваренного кофе, и прочих атрибутов внеслужебной обстановки забыть о делах и предаться болтовне.

Средний по размерам зал, наполовину разгороженный и тем разделяющий пришедших пообедать и забредших отогреться. Отогреваться принесенным с собой нельзя – за этим бдительно следит охрана, состоящая из одного тонкошеего паренька, напоминающего милиционера, уволенного из органов по решению медицинской комиссии.

Снуют официантки с карандашами в руках. На девчушках одинаковой наружности короткие фартуки, которые чуть длиннее юбок, и на каждом таком фартуке два кармана. Струге и Пащенко знают: один карман – для блокнота с капризами клиентов, второй – для полученных после исполнения капризов денег. Судя по оттопыренности этих карманов, у кафе сегодня удачный день. В Сибири вообще холодные времена более удачливы для кафе и ресторанов, нежели в других регионах. Люди, они, как и всякие иные существа. Что бы ни случалось, какие бы проблемы ни затрудняли течение их жизни, они обязательно будут искать тепло, если на улице холодно.

Есть Антон с Вадимом не хотели, поэтому, скинув куртки на спинки свободных стульев, заказали одной из девчушек по чашке чая. Курить можно, но не хочется. За последние часы выкурено столько, что Пащенко уже не торопится ломать сигареты, чтобы сделать их крепче и ароматнее.

– Ампутированные фильтры – это единственное, на чем основывается твоя догадка.

– Пожалуй, – вынужденно соглашается Струге, рискуя остаться в кафе один. – Но когда случайности группируются в совпадения, они превращаются в закономерности. Одна компания, одни привычки… Я знаю, что ты обо всем этом думаешь, Вадим, но я уверен, что сегодня все проблемы должны закончиться.

– Да, я тоже уверен, – качает головой зампрокурора. – К вечеру нас начнут тягать. Одного к прокурору области, второго к председателю областного суда. И уже сегодня все закончится.

– Ты сделал выборку по телефонам, которые заканчиваются на «семьдесят два»?

Пащенко, благодарно принимая чашки с чаем, находит в себе силы мило улыбаться. Не Струге, нет – официантке в очень коротком фартуке, который чуть длиннее юбки.

– Сейчас узнаем.

Лезет в карман и вынимает телефон. Ему долго не отвечают, он уже делает движение, чтобы вернуть телефон на место, но вдруг снова подносит трубку к уху.

– Да!..

За то время, пока он слушал, Антон Павлович успел дважды приложиться к чашке, понять, что чай не настолько хорош, чтобы визит в это кафе повторять, и даже прислушаться к разговору двух девушек за соседним столом.

«Представляешь, – говорила одна, – а у него гораздо меньше, чем я думала». «Это тебе показалось», – отвечает ей подруга. «Боже мой, но я же видела! И чувствовала!» – «Обман зрения всегда порождает обман остальных чувств». – «Ерунда, я тебя уверяю, что у него больше процентов на десять».