Вячеслав Денисов - Иди и умри

– Да я вам что, справочник НГТС, что ли?! Как я могу помнить?! Забиваешь в память телефона один раз, потом по имени вызываешь!..

– Я думаю, у кого-то из них номер с последними цифрами «семь-семь-два». – Судья повернулся к узнику. – Курилка… Ты по свету немало хаживал. Жил в окопах, землянках, тайге. Может быть, объяснишь мне, несудимому, почему голова Кургузова была выкрашена иранской хной? Это какая-то каторжанская тонкость, наподобие сигареты, освобожденной от фильтра, или что-то иное?

Парень сдул с окурка пепел, но потом раздраженно вмял его в сырой бетонный пол.

– Ваш Кургузов, когда освобождался, имел на голове белокурую шевелюру. Его зэки в зоне обесцветили перекисью водорода, как Бари Алибасова. Так, по всей видимости, было приятнее с ним общаться. У Коровякова на даче была хна. Кстати, две «семерки» и одна «двойка» – это не номер телефона. Это адрес Коровякова. Дом семнадцать, квартира семьдесят два. Это к вопросу о редких фраерах и интеллектуально развитых экспертах.

Через полчаса подъехавшая машина со следователем из штата Пащенко и двумя конвоирами из числа оперативников ГУВД увезла «джипера» в областную прокуратуру. Вторая, с Марковниковым и тремя его подручными, направилась по адресам, которые отрешенно назвал захваченный в плен судьей и зампрокурора парень. Струге и Пащенко, глядя на водителя джипа, так и не поняли, рад он внезапному известию о том, что друг жив, или огорчен.

Зятя Салахова выпустили из ворот прокуратуры уже через пять часов. Ровно столько времени смог продержать его Пащенко, чтобы осуществить весь комплекс мероприятий, основанный исключительно на допросах. О проводке по местам происшествий и совершения преступлений не могло быть и речи. Едва Салахов, уважаемый председатель квалификационной коллегии судей, узнал о задержании мужа своей дочери, он принял валиум и направился к Лукину. Тот, выслушав мольбы и возмущенные стоны, позвонил Старику.

«Стариком» в определенных кругах именовали областного прокурора. Разговор между ними был недолгим, что подтверждает версию о том, что люди одного возраста находят общий язык гораздо быстрее, чем разновозрастные. Выслушав, в свою очередь, Лукина, Старик решил не будоражить общественность, не настраивать на штыковую атаку высокопоставленных лиц и отдал совет следователю отустить зятя Салахова под подписку о невыезде. Обычно советы дают, а приказы отдают, но это был именно тот случай, когда совет был отдан.

Зять председателя квалификационной коллегии не успел на четверть часа. Ровно за пятнадцать минут до его освобождения из-под стражи «Марковников и K°» заломили руки пресловутому Генке, владельцу «Паджеро», прямо на Центральном вещевом рынке. Как раз в тот момент, когда он получал очередные «отступные» от очередного беглеца из-под его крыши. Марковникова в данном конкретном случае мало волновал рэкет, его больше заботила смерть близкого его семье старика Кузьмича и возможность раскрыть потрясное дело о покушении на жизнь судьи. Наверное, именно по этой причине, а также, по всей видимости, из-за очевидной разницы в возрасте просьбы Лукина, Салахова и Старика он воспринял как-то вяло и недопонимающе. В народе такое поведение именуется «косить под дурака». Что, собственно, Марковников все это время и делал. Вскоре Лукину и Салахову стали известны подробности получения информации, на основании которой и был задержан зять последнего.

Сначала зятю не поверили. Как-то плохо вязалось в сознании Игоря Матвеевича и областного прокурора, что двое почтенных людей, известных в городе своей законопослушностью и принципиальностью в деле соблюдения законности, могли пойти на мало объяснимый шаг. Вскоре и Лукин, и Салахов, убедившись все-таки в том, что Струге и Пащенко «там были», поняли и то, что убедить следствие и общественность в том, что заместитель областного прокурора и федеральный судья похитили законопослушного гражданина и пугали его в подвале прокурорского дома обрезком металлической трубы, – дело бесперспективное. Скорее все уверуют в то, что не в порядке с головой у самого законопослушного гражданина. Тем более судимого за мошенничество, тем более уже дважды задержанного УБОП по подозрению в членстве в организованном преступном сообществе. Поразмыслив, Салахов решил, что такой анонс предстоящего процесса по делу о защите чести и достоинства его зятя (который уже был запланирован и даже завершен) ему ни к чему. На памяти был случай с одним из председателей районных судов, сына которого сначала задержали, а потом осудили за разбой. Судья решил взбить пену и доказать обратное. Все закончилось в Москве, где ему и предложили перейти на работу, не связанную со знанием и применением законов. Сейчас он трудится адвокатом и уже дважды появлялся в процессах Струге, где оба раза процессы проиграл.

Это начинание – разглаживание поднявшейся пены – поддержал и Лукин. Еще недавно его младшую дочь, наркоманку, в очередной раз «отмазали» от возбуждения уголовного дела, а брата всего пять лет назад отвела от реального срока за непреднамеренное убийство все та же Качалкина Лидия Никаноровна. Поэтому никто и не удивляется тому, почему эта женщина с голубыми волосами и сержантским взглядом на окружающий мир работает председателем районного суда. И стул под ней если и качается, то, как говорят сейсмологи, это не должно вызывать разрушительных последствий и паники.

За что кукушка хвалит петуха? За то, что хвалит он кукушку. Генка, этот простой парень из трудовой семьи, где знали цену каждой копейке, был, как обычно, честен и принципиален. Именно таким знают его все кавказцы, платящие ему дань на Центральном рынке. Молодой человек, который ради зарабатывания этой копейки на халяву не останавливался ни перед чем, слово в слово повторил следователю историю, рассказанную в подвале его другом. Слово в слово, что не оставляло сомнения в существе фабулы, только наоборот. Это его едва не вырвало, и это его спутник, а не он стрелял в Севостьянинова. И это он совершенно не понимал, зачем Кургузова держат на даче. Единственный, кто, по его мнению, знал и понимал, был молодой человек, захваченный в плен неподалеку от стадиона «Океан». То бишь его друг, отпущенный под подписку о невыезде.

А что же тот? Как и водится в таких случаях, молодой человек был немедленно отправлен в дорогостоящий санаторий на девяносто восьмом километре Терновского шоссе. Туда, где Терна впадает в Обь и где, наблюдая за закатом солнца под гладь умиротворенной реки, хочется умереть.

И уже на второй день с ним произошла какая-то ерунда. Не успел он пройти качественное обследование для определения размера морального ущерба, причиненного незаконными действиями областной прокуратуры, как на самом деле умер.