Вячеслав Денисов - Тюремный романс

Заинтригованный таким ходом событий Вова Грошев по кличке Подлиза вытянул из-за руля огромный живот, подошел к Сороке и вырвал у него бинокль. Проанализировав за секунду обстановку, он разочарованно вздохнул и ткнул бинокль в грудь подельника.

– Лох, – констатировал он, презрительно глядя в глаза собеседнику. – Это водолазы в комбинезонах.

Однако насторожился и, вернувшись в машину, уточнил:

– Наш где лежит?

– В ста метрах от катера… Ну, короче, не там, куда сейчас эти тюлени спрыгнули.

Подлиза зевнул и успокоился. Локомотив, в очередной раз предупрежденный о рейде, велел им присутствовать на зачистке до самого ее окончания. Так было уже не раз. В прошлом месяце Яша велел сидеть на берегу и следить за тем, кого милиция выудит на этот раз. Было важно, чтобы в ближайшие несколько дней «водомуты» не обнаружили на дне «командированного» для запугивания из столицы дерзкого, похожего на хорька магометанина. За неделю от его имени братва Локомотива наделает в Новосибирске дел, так что москвичи не станут искать его в Тернове. Пусть разбираются с новосибирскими. А за эту неделю сомы и окуни сделают с «хорьком» то, из-за чего потом невозможно будет определить не только национальность «командированного», но и пол.

– Вова, Вова! – скороговоркой, за что и получил погоняло, протрещал Сорока. – Негры в комбинезонах жмура на борт поднимают!

Подлизе опять пришлось тащить из-за руля живот.

На этот раз, прижав к глазам окуляры, он вынужден был согласиться с тем, что Сорока прав. Двое амбалов в блестящих от воды костюмах заталкивали на низкий борт человеческое тело. Сначала выволокли на палубу труп, потом около двух метров веревки и только потом с трудом вытянули металлический панцирь кроватной сетки.

– Не может быть, – не веря глазам, пробормотал Подлиза. – Как его туда занесло? Течением, что ли?! Ну-ка, звони Локо…

Звонок раздался в половине девятого. Дотянувшись до телефона, он отвел взгляд от настенных часов и прижал трубку к уху.

– Пащенко, слушаю.

– Это я, Вадим Андреевич, – раздался голос старшего следователя по особо важным делам Быкова. – Милиция в Земском бору опять чистку дна устроила и десять минут назад выловила свеженький труп.

– Что значит – свеженький? – уточнил зампрокурора.

Пришлось объяснять не до конца проснувшемуся начальнику, что первичный осмотр тела указал на не более чем двухчасовое нахождение его в воде. Однако тут Быков, еще не привыкший к кованым повадкам нового заместителя областного прокурора, ошибался. Вадим Пащенко окончательно просыпался и был готов к работе в тот момент, когда открывал после сна глаза. Расшатывая воображение подчиненного, говорившего банальные вещи, и заставляя его повторяться или опускаться до разъяснений, он быстро просчитывал свои дальнейшие ходы. И в те секунды, пока Быков терпеливо рассказывал о состоянии кожного покрова потерпевшего, о нетронутых рыбами глазах, о еще сочащемся ножевом ранении под левой лопаткой, Вадим уже знал, что сделает сразу после того, как Быков закончит говорить.

– Сергей Владимирович… Сергей Владимирович, достаточно. Тело вынести на берег, силами райотдела организовать оцепление. Напротив обнаружения тела – на грунте – произвести тщательный осмотр на предмет обнаружения следов транспорта и прочего. Дайте команду водолазам на доскональный осмотр дна в радиусе пятидесяти метров от места нахождения трупа. Сейчас я доложу прокурору и вместе со следователем прибуду на место.

Теперь Быкову оставалось только удивляться мгновенной, профессиональной реакции Пащенко на сообщение. Все дело в школе, в которых обучаются те или иные начальники…

Еще вчера вечером Вадим говорил со Струге о том, что неплохо было бы попросить Земцова, вечного должника по жизни и их общим делам в области вершения правосудия, а по совместительству – начальника отдела УБОП по борьбе с бандитизмом, пощупать взяткодателя Славу Рожина на предмет членства в стане лидеров организованных преступных групп. Пощупать, определить ареал жизнедеятельности да заодно порасспросить, зачем ему, Славе, понадобилось вкладывать конверт с документами на дом в бумаги Пермякова на его столе.

Земцов, знавший своего тезку Пермякова не хуже Струге и Пащенко, после ареста следователя сначала, что свойственно всем осторожным, занимающим щепетильный пост личностям, замкнулся и убыл из поля зрения. Потом объявился и сообщил Пащенко, что мнение своих коллег о моральном облике Александра Пермякова не разделяет. По всей видимости, короткое исчезновение из зоны видимости ему понадобилось, чтобы выяснить подробности дела и последовательность проведенных оперативных мероприятий. Последовательность и законность. Этим Земцов и отличался от Струге и Пащенко. В отличие от последних, сообщение об аресте Пермякова его в состояние оцепенения не ввело.

Так вот, о Рожине. Речь о нем шла еще вчера ночью. Точнее будет сказать – сегодня ночью, потому что Пащенко уехал от Струге в начале первого. И вот теперь заместитель областного прокурора, собиравшийся «щупать», мог это сделать прямо сейчас. Для этого ему нужно было только наклониться и протянуть руку.

Вячеслав Петрович Рожин лежал под его ногами. Вид его был странен до крайности. Джинсы «Riefle», серая майка с эмблемой испанского королевского клуба, на левой ноге – кроссовка «Puma». Вторую уже нашли, она лежала чуть поодаль от трупа. Вместо нее к правой ноге была пришнурована веревка – обрезок автомобильного троса, – которая заканчивалась рамой кровати с панцирной сеткой.

– Личность пока не установили, – сообщил из-за спины Быков.

– Устанавливайте, – открывая перед криминалистом дверь для проявления его лучших качеств, велел Пащенко.

Самому ему устанавливать личность покойника было излишним. За сутки после ареста Пермякова он налюбовался на фотографию Рожина вволю. Вячеслав Петрович имел глупость быть задержанным в восемьдесят восьмом году за мелкую кражу промышленного серебра на заводе, после чего два года своей жизни посвятил шитью рукавичек-«верхонок» в колонии общего режима № 2 города Новосибирска. Потом была еще одна ходка, и им опять занималась прокуратура. И – опять шитье.

Известным кутюрье Рожин впоследствии так и не стал, зато прославился чудовищной подлостью в деле посадки на нары честного прокурорского работника.

Отойдя к лесу, Пащенко вынул из кармана телефон и набрал номер, который мог набрать даже в полной темноте.

– Антон… Антон, я знаю, что у тебя процесс. В смысле, не знаю, но догадываюсь. Тут вот какое дело… – Обернувшись и не обнаружив подле себя вездесущего Быкова, он чуть понизил голос. – Полчаса назад в Терновке выловили труп Рожина.