Вячеслав Денисов - Последнее слово девятого калибра

Выходцев сидел, придавленный к стулу. Антон искоса смотрел на него и понимал – все сказанное не дошло до следователя. Настоящий, богом поцелованный следователь сидел на стуле и не понимал истинного смысла слов судьи. Не потому, что был глуп. Просто он, как и все, не был в состоянии сравнить услышанное с каким-либо известным ему из прожитой жизни примером. В комнате был лишь один человек, кто понимал Струге. Он сам.

– Эх, дьявол!.. – вырвалось из уст мрянского судьи. – Был бы здесь Максим…

– Какой Максим? – не понял Выходцев.

– Меньшиков. Мой первый сосед по номеру. Помнишь первый день нашего с тобой знакомства? Его выселили из гостиницы, потому что из Воронежа не прислали бронь. Очередное козлячество со стороны судебного департамента. Они, оказывается, везде одинаковы.

– Что-то не бьет, Антон… – виновато пробормотал Выходцев.

– Что не бьет?

– Я же интересовался списками судей в «Комете». Не мог не поинтересоваться. И там была бронь на каких-то правоведов из Воронежа. Кажется, была…

– Ты хочешь сказать, что судья Меньшиков приехал по собственной инициативе? – улыбнулся Струге.

По мере того как он смотрел на следователя, с его лица сползала улыбка. Суровел и Выходцев. Струге медленно опустил руку в карман своего пиджака и вынул телефон. Минута ушла на то, чтобы позвонить в академию и узнать телефон судебного департамента при Верховном суде по Воронежской области. Затем Антон опять набрал номер.

Долгим этот разговор не был.

– Слушаю вас!

– Вас беспокоят из Москвы. Мне хотелось бы узнать, как судья одного из ваших районных судов, прибыв в Москву в командировку, между тем не числится в списках академии правосудия? Из гостиницы его выставили из-за того, что вы не выслали бронь на место, а теперь я не могу найти его в самой академии. Человек болтается, как неприкаянный из-за того, что наши службы не могут четко и слаженно сработать…

– А кто вы?

– Я один из кураторов академии, – солгал Струге, прекрасно понимая, что в ином случае никакой информации не получит.

– Фамилия судьи, о котором вы ведете речь?

– Меньшиков Максим Андреевич.

– У нас нет судьи с таким именем.

У Струге пересохло во рту.

– Подождите, подождите… – Мысли Антона метнулись в разные стороны. – Может, вы ошиблись?.. Справьтесь у начальника отдела кадров!..

– Я и есть начальник отдела кадров.

Антон поблагодарил и отключил связь.

– Ошибочка вышла? – весь в предчувствии недобрых известий, почти шепотом спросил Выходцев.

– Кажется, старик, ты прав, – взгляд Антона похолодел, а лицо приняло сталистый оттенок. – Произошла очень большая ошибка…

Сидя в машине, Струге чувствовал, как на ладонях проступает пот. Кто такой человек, назвавший себя Меньшиковым? Человек, общению с которым Струге посвятил целый день?! Человек, обведший тертого судью вокруг пальца, как ребенка!

Струге мгновенно вспомнился тот случай, когда коротышка-милиционер не впускал их с Меньшиковым в гостиницу. Первое, чему тогда удивился Антон, было движение Меньшикова. Едва речь зашла о содержимом сумки, Максим Андреевич тут же протянул руку, чтобы расстегнуть на ней «молнию». И Струге тут же припомнил свое удивление, когда Меньшиков поведал ему свою грустную историю о забытом удостоверении. Вот когда нужно было понять, что рядом со Струге находится кто угодно, но только не судья! Разве судья позволит обыскать себя ищейке из «уголовки»?! Сможет ли судья, выходя из дома, не говоря уже о командировке в другой город, забыть служебное удостоверение? И уж что точно не станет делать судья, так это оттягивать в течение дня разговор о наболевшем – о судейских проблемах и практике работы!.. Для судьи поговорить о процессе – как для водителя поговорить о карбюраторе. Все это нужно было переварить в голове еще до того момента, когда пришла в голову мысль о звонке в Воронеж! Рядом со Струге в течение всего дня находился совершенно посторонний человек . Обожженный еще одной догадкой, которая пришла не вовремя, он чертыхнулся. «Как дело открыли, так его и закроют», – говорил Меньшиков об убийстве Феклистова. Какой, черт побери, юрист, вместо профессионального термина «возбуждение», употребит жалкий репортерский слоган «открыть дело»?! Потому и сторонился Меньшиков профессиональных бесед! Первый же разговор на профессиональном языке, с применением нормативной юридической лексики, вскроет истинное содержимое Максима Андреевича, как нож – консервную банку! «Впрочем, о каком Максиме Андреевиче я говорю, – усмехнулся Струге, откидываясь на подголовник кресла. – Он такой же Меньшиков, как я – Бутурлин».

Подумав, добавил уже вслух:

– Он не просто не работает судьей в Воронеже. Он не работает судьей вообще…

Судя по молчанию, встретившему эту фразу, Выходцев думал о возможной причастности Баварцева к убийству Феклистова в качестве исполнителя. Нельзя сбрасывать со счетов тот факт, что Сергей Львович, чувствуя обеспокоенность за свою судьбу, решился на крайние меры.

Однако Струге говорит, что это исключено. Во-первых, если у Баварцева хватило бы глупости расправиться с опасным судьей, то вряд ли у него хватило глупости на то, чтобы предстать воочию перед своей жертвой в Москве. И во-вторых, Феклистов говорил мрянскому прокурору, что Баварцев – грамотный и опытный юрист. Он вряд ли решился бы на убийство. Зная закон, Баварцев знал и то, что приобщить документы к делу Феклистов просто не мог.

Однако оба, и Струге, и Выходцев, понимали сейчас и другое. Выясненные факты еще не являются доказательствами того, что человек, которого встретил на пороге своего номера Антон и представившийся Меньшиковым, – убийца.

Показания наркомана – не совсем убедительное основание для производства обыска квартиры преуспевающего бизнесмена. Пусть даже он и славится определенной известностью в не менее определенных кругах. К удивлению Струге, Выходцев подписал у прокурора постановление довольно быстро. Это можно было сделать и в течение последующих суток, не нарушая закон, однако в данном случае можно было натолкнуться на закрытые двери квартиры и разговор через них с дубоватыми охранниками. В Тернове выбить двери в квартире какого-нибудь коммерсанта, зайти, оторвать пару дверок у шкафов и уйти, не думая о последствиях, можно. Но в столице уже через пять минут после подобного десять телекомпаний одновременно начнут готовить на эту тему репортаж. Потом еще и бизнесмен выступит. А он обязательно окажется или председателем фонда помощи детям-инвалидам, или меценатом, золотящим купола церквей в деревнях области. В Тернове проще – фонд там всего один. Помощи местной футбольной команде «Океан» для перехода в первую лигу. И церковь одна. Ее уже позолотили.