Сергей Зверев - Заложники в раю

Увлеченно уминая картошку и котлеты, Володька время от времени посматривал на мать, примостившуюся на одной из табуреток.

Вид у пожилой женщины был более чем странным: слегка округленные глаза, задумчивый взгляд и поджатые губы.

– Спасибо. Очень вкусно, – поблагодарил за сытный обед Локис. – У тебя что-то случилось? Выглядишь как-то странно, – поинтересовался он.

– Да нет. Просто смотрю на тебя и думаю: как такой красавец в холостяках ходит.

– Да брось ты, мам. Не заводи ты снова эту старую пластинку. Как-нибудь все само собой должно случиться. Нечего торопить события, – махнул рукой Володька.

– Нет. Не само собой, – возразила мать, – чтобы влюбиться в девушку, нужно постоянно ухаживать за ней, подвиги ради нее совершать, жизнью, в конце концов, рисковать. А ты что? Сидишь и в ус не дуешь. С такими же друзьями-холостяками соберетесь в тесной компании и о своем, о мужском, бубните. Нет чтобы на дискотеку какую сходить или в кино…

Локис только улыбнулся про себя. Ведь все то, о чем только что сказала его мать, он пережил в реальной жизни.

«Жаль, что нельзя ей об этом рассказать. Во-первых, секретность, а во-вторых, еще, не дай бог, начнет переживать и сердце прихватит», – подумал Володька.

– Что же мне, ходить по городу и предлагать себя? – засмеялся он.

– А как же другие парни?

– У каждого по-своему получается. Я же сказал, все само собой образуется.

– Когда ты в душе был, по телевизору одну программу показывали… – Пожилая женщина вдруг спохватилась. – Ох, ты же, наверное, не слышал, что твою Настю и ее хахаля в заложниках держали?

– Какая она «моя»? Учились вместе. Да ты что? – спохватился и изобразил глубокое удивление и переживание Локис. – Я же помню, тогда еще мы с тобой смотрели и подумали, что это все инсценировка.

– И ничего, оказывается, не инсценировка. Ты только не волнуйся, – успокоила Локиса его мать, – теперь с ними все в порядке. Все живы и здоровы, даже в шоу этого… как его? Вот черт, из головы вылетело, – пожилая женщина закатила глаза к потолку, вспоминая фамилию телеведущего.

– Балахова, – напомнил ей Володька и тут же добавил: – Андреем звать.

– Откуда ты знаешь, как его зовут? – удивилась пожилая женщина. – Ведь подобные шоу тебя никогда не интересовали.

– У нас ребята в части его шоу смотрят. Ну а потом обсуждают, а я – с ними, нельзя же от коллектива отрываться, – пожал плечами Володька.

– Так вот. Сегодня показывали шоу Андрея Балахова. Там такое творилось. Ты не представляешь, – закачала головой мать Локиса. – Твоя Настя…

– Она не моя, мама.

– Так вот. Твоя Настя…

Локис всегда, когда вынужденно обманывал мать, страшно переживал. Ему хотелось от стыда провалиться на месте. Особенно тогда, когда она ему верила. И ведь не украл же, не убил. А просто не хочется волновать маму….

И тут в комнате у Володьки спасительно верещал мобильник.

– Извини, мама, может, из части.

– Как из части? Ты ж только приехал.

Локис вышел в комнату. Прикрыл за собой дверь, номер был ему незнаком.

– Да, слушаю.

На том конце линии послышалось секундное замешательство, а затем раздался голос, который заставил Локиса вздрогнуть.

– Привет. Извини, что в последний раз, когда мы виделись, я…

– Не извиняйся. Я понимаю тебя. Ты знаменита. Это реальный шанс выбиться в люди. Хотя сам считал и считаю по-другому.

Володька прислушался. Мать явно стояла под дверью. Говорить при ней он не мог.

– Я сейчас. Не вешайте трубку, – нарочито громко произнес он и вышел из комнаты. Даже не переодевшись, с включенным телефоном Володька выбежал из квартиры, бросив матери непонятное: «Дела».

– Да, Настя, я слушаю, – проговорил он, выходя из подъезда.

– Слушай, забудь все неприятное, что я тебе сделала до похищения и после. У тебя есть чудесный шанс изменить свою и мою жизнь, – Настя говорила напористо, словно у нее было мало времени.

– Приятно слышать. Но каким это образом можно сделать?

– Бросай свою армию, ты будешь участвовать в шоу со мной, вместо Сазонова. Мы станем парой… Слава, деньги…

У Локиса язык отнялся, но вскоре он пришел в себя, услышав, как на том конце линии где-то рядом с Настей чуть ли не в трубку сопит продюсер.

– Настенька, красавица, а ты классно придумала… уговаривай, потом дашь мне трубочку, я с ним сам буду говорить насчет подписания контракта, насчет денег…

– Ты меня слышишь? – громко, чтобы заглушить Назарова, спросила Настя. – Куда ты пропал?

– Я здесь. Думаю.

– Чего тут думать. Такой шанс раз в жизни выпадает, и он сам валится тебе в руки вместе со мной.

– Ну, пожалуй, не сам свалился, – криво усмехнулся Локис, – кое-что и я сам сделал.

– Не обижайся. Я неправильно выразилась. Ну как? Ты согласен?

– Кстати, от меня Назарову передай привет. Ведь он рядом?

– Да, – призналась Настя. – Тебе тоже передает. Говорит, что хочет встретиться.

– Встретиться можно. А толку? Водки вместе попить? Так он человек занятой. Не хочется его драгоценное время от шоу отъедать…

– Ты согласен? Мы ждем тебя. Назаров говорит, что у тебя стартовый рейтинг у аудитории такой, что зрители не поймут, если кому-то другому главный приз достанется. Все уже решено.

– Нет, я не согласен, – наконец нашел в себе силы твердо ответить Локис.

– Но у меня тогда контракт срывается. Хоть это ты понимаешь?

– У меня есть любимое дело, которое бросать не собираюсь. И я, кстати, тоже подписал контракт на службу. Извини. По-другому не могу и не умею.

– Это окончательный ответ? Не передумаешь? Потом поздно будет. У тебя максимум десять минут на размышления осталось.

– Их мне даешь ты или продюсер?

– Жизнь их тебе дает. Глупый ты мой.

– Извини, – Локис выключил телефон, но тот почти тут же зазвонил вновь.

Номер был прежним. Чуть ли не ломая ногти, Володька содрал крышечку, вынул аккумулятор.

– Надеюсь, никто из части звонить не станет, – проговорил он, глядя на то, как гаснет экранчик.

Еще с полчаса Володька, как был, в халате, бродил по двору, посидел на краю опустевшей к вечеру песочницы. Бесцельно поковырялся в земле прутиком. Ему хотелось написать одно имя, но рука все не поднималась. Наконец он вывел печатными буквами: «НАСТЯ». Посидел, посмотрел и вытер написанное подошвой тапочки.

Когда Володька вернулся домой, его мать уже прилипла к телевизору.

– Она возвращается в студию.

– Кто?

– Настя твоя. Я только тебе рассказывать начала, а ты и убежал.

– Дела были. Но я уже слышал: во дворе соседка одна другой рассказывала, что она Сазонова послала.

– Смотри. Плачет, бедная, – проговорила мать.

На экране крупным планом показывали Настю, в глазах у нее и в самом деле блестели слезы.