Александр Тамоников - Горец

Андрей спросил:

– Значит, мама умерла, когда ее везли в больницу, по дороге?

– Да!

– А врач что, представилась?

– Нет вроде! Нет, точно нет! Не до этого было.

– Откуда тогда знаете ее имя?

– Так она, когда из дома выходила, карточку выронила. Сейчас!

Василий Наумович прошел к комоду, покопался в шкатулке:

– Вот эта карточка.

Он передал Андрею визитку, на которой было указано:

И ниже мобильный номер.

– Ясно!

Дементьев положил визитку в карман рубашки.

Повернулся к стоявшему у порога брату:

– Ты, Сань, сходи к нашему дому! Там на скамейке коробка, пакеты. Принеси все сюда!

– Какой разговор? Одна нога здесь, другая там.

Из смежной комнаты появилась заспанная молодая женщина в коротком халатике:

– О! Андрей?! А я думала, с кем это моя родня гуторит? Здравствуй, Андрюша!

– Привет!

– Прими мои соболезнования!

– Спасибо!

Александр вышел в сени, Василий Наумович взглянул на сноху:

– Ты бы прелести свои прикрыла?! Короче халата не нашла? Не стыдно в таком-то виде да при чужом мужике?

– Это кто чужой? Андрей? Так он родственник. И потом, папа, вы бы не меня, а своего сына стыдили. Неделю не просыхает. Я, как женщина порядочная, вечерами дома сижу, а не болтаюсь незнамо где и с кем, в отличие от муженька. Не всякая стерпит такой жизни… семейной!

– Уйди, Вер, не до тебя!

– А чего не до меня? Я тоже с Андреем поговорить хочу.

Дементьев взглянул на жену брата:

– Мы поговорим, Вера, но не сейчас. Так что, пожалуйста, оставь нас! И не обижайся! Пойми мое состояние.

Вера подошла к свекру:

– Вот как, папа, надо с женщиной обращаться. Вежливо, с уважением. А вы – уйди, не до тебя!

Она повернулась к Андрею:

– Я не обижаюсь. Схожу во двор и в комнату. Не буду вам мешать.

Проводив сноху взглядом, Василий Наумович проговорил:

– Вот тоже занозу привел в дом сынок. Хотя разве нормальная за него замуж пойдет? Каков сам, такая и жена, глаза б мои их не видели.

Тетя Шура сказала:

– Ну что ты окрысился на них? Живут и пусть живут!

– Так если бы, Шура, жили, а то ведь создали не семью, а не пойми что. Один пьет, другая целыми днями дома сиднем сидит. Нагулялась вволю, пока ее наш недоумок не подобрал, теперь косоротится, строит из себя цацу! Еще неизвестно, что будет, когда вернется ее последний хахаль, Дамир. Но, думаю, она к нему уйдет. У того жизнь разгульная, бесшабашная. Да оно и к лучшему! Пусть проваливает.

– А о Саньке ты не подумал?

– Подумал, Шура, подумал! Переживет, невелика потеря. Как пил, так и будет пить! Да что мы о своем? Тут с Андрюшей такие дела.

Дементьев прошелся по комнате:

– Да уж, дела! Но вы в жизнь Саньки и Веры не лезьте. Что будет, то будет, а брата не мешало бы подлечить. Закодировать или еще что-то. Бросать ему пить надо, раз не может без запоев.

Тетя Шура протерла носовым платком глаза:

– Да кто спорит, Андрюш?! Надо, конечно, но ведь никакое лечение не поможет, если он сам не решит бросить пить!

– И все же надо бороться! Бросить Санька на самотек легче всего, его спасать надо.

Василий Наумович проворчал:

– Была б еще жена другая.

– Вера, конечно, не подарок, но и унижать нельзя!

От порога донесся женский голос:

– Золотые слова! Послушайте, родители, что умный человек говорит.

Вера прошла в комнату.

Василий Наумович повторил:

– Заноза и есть заноза, но черт с ней.

Появился и Александр. Он умудрился за один заход принести все покупки Дементьева. Выставил на стол упаковку с телевизором, пакеты, внутри которых издали характерный звук бутылки.

Тетя Шура спросила:

– Что это?

– Подарки! Но с ними потом разберемся. Сейчас же надо позвонить кое-кому…

Санек спросил:

– Уж не врачихе ли? Екатерине Владимировне? Красивая, лощеная баба, не то что моя Верка, которая только и умеет дешево понтоваться.

– Что ж ты на ней женился?

– Не поверишь, Андрюх, люблю, суку!

– Ну почему не поверю, верю! Но звонить я буду не врачу. По крайней мере сегодня. А после звонка сходить на могилу матери надо бы. Дядь Вась, проводишь?

– Конечно, Андрюш, какой разговор?

– Тогда я быстро.

Дементьев достал сотовый телефон. Набрал номер бывшего уже командира отряда.

Вербин ответил:

– Да? Слушаю?

– Здравствуйте, Алексей Викторович!

– Дементьев? Андрей? Что-то случилось?

– Случилось. Будьте так любезны объяснить, почему пятого числа, когда был окончен бой у Кентума, вы не сообщили мне о смерти матери?

– Вот ты о чем? Сейчас все объясню.

– Да уж постарайтесь, товарищ подполковник.

– Телеграмму из Переславской области действительно мне доставили, и я прошу принять мои глубокие соболезнования. Но дело в том, что эту телеграмму я получил только сегодня утром. Пятого же числа, Андрей, я ничего не знал о постигшем тебя горе.

Дементьев спросил:

– Как такое могло случиться?

– В полку заменили почтальона, прежний с пьянкой залетел, назначили неформально нового. И было это как раз утром пятого числа. Вновь назначенный не стал, видимо, утруждать себя тщательной разборкой корреспонденции, а может, бланк куда упал. В общем, телеграмму нашли только сегодня и сразу же принесли мне. Хотел позвонить, но подумал, не до этого тебе сейчас. Да и смысл она потеряла, ты и так все узнал. Поэтому, Андрей, слово офицера, до сегодняшнего утра я ничего не знал о смерти твоей матушки.

– Ясно!

– Так как там, дома?

– Никак! Это наиболее точное определение моего состояния.

– Держись, Андрюш! Все мы смертны, и всем нам приходится когда-нибудь терять самых близких людей. И ничего с этим не поделаешь.

– Ладно! Документы еще не выслали?

– Не так быстро, Андрей. Ты же прекрасно знаешь, что военная бюрократическая машина ничем не отличается от гражданской. Думаю, недели через две личное дело будет готово к отправке, при условии, если ты сообщишь, куда его высылать.

– В адрес военкомата отправить.

Андрей продиктовал название военкомата района нахождения городской квартиры.

– Вышлем, как все будет готово. Извини, Андрей, и еще раз прими мои искренние соболезнования.

– Принимаю. Благодарю. Удачи вам, командир!

– Тебе удачи, Андрюш!

Дементьев отключил телефон.

Слышавшие разговор родственники удивленно переглянулись. Василий Наумович спросил:

– О каком бое ты говорил, Андрей? Ты ж вроде… в тыловой части служил.

Андрей усмехнулся:

– В тыловой! Это для матери я якобы служил там, где мне не грозила никакая опасность. Даже не мог ей свои награды показать. А она часто отцов орден Красной Звезды из шкатулки доставала. Я же не мог показать. А служил я, дядя Вась, в спецназе. И когда умирала мама, моя разведывательно-штурмовая группа вела бой с боевиками в горах Кавказа. Тяжелый бой. В 4.20 понедельника одно из отделений подверглось нападению с тыла. Все ребята погибли. А потом мы уничтожили бандитов, почти семьдесят рыл. Было еще одно дело, но это так, мелочь. Так что вернулся я с войны, дядя Вася.