Сергей Алтынов - Десантура разминается

Со стороны проселочного шоссе послышался шум приближавшегося автомобиля. Петр поднялся во весь рост, вскинул посох и продолжил путь. На дороге показалась машина, сбавила скорость, затормозила. Это означало, что «дервиша» наконец заметили. Петр чуть приостановился, завертел головой, затряс рукавами. Если бы он крался, маскировался и его силуэт напоминал бойца, одетого в камуфляж и вооруженного спецназовским оружием, то по нему бы скорее всего для начала выстрелили. Палить же по придурку, маячившему в чистом поле, на первый раз не будут.

На первый.

Из машины выбрались три мужские фигуры внушительного вида. Ступили на поле, прошли шагов пять и грубо окликнули Петра. Ручьев застыл на месте, точно его вкопали в землю. Не видя никакой опасности (какая в голом поле опасность?!), все трое быстрым шагом направились к Петру. Им не терпелось побыстрее разобраться с невесть откуда взявшимся «дервишем». В это самое время Гнедич, Вагин и Крафт сумели под прикрытием придорожной канавы вплотную подобраться к остановившейся машине, в которой остался один шофер.

Когда до Петра оставалось всего несколько метров, «окаменевший дервиш» неожиданно выкрикнул какие-то непонятные гортанные слова и прыгнул влево. И тут же запетлял между мин, обозначенных едва заметными, воткнутыми в землю травинками. За спиной он услышал русский мат, торопливые шаги – за ним рванули в погоню. Петр успешно покинул «минное поле», отбросил посох, сделал максимально возможный прыжок вперед, упав на землю, сделал два быстрых кувырка, а затем уткнулся лицом в холодную весеннюю почву, прикрыв затылок ладонями. А через секунду прогремел первый взрыв, затем второй, третий и четвертый. Оказавшись на минном поле, преследователи подорвались на первой мине, в ужасе заметались, и тут сработали три остальные. Скорей всего третьего боевика тряхнуло так, что тело его упало на четвертую мину, вот она и рванула. Чуть ли не в метре от правой ноги Петра на землю упал какой-то тяжелый предмет. Осколок, не иначе... Но до него долететь не должны, майор Ручьев точно, хоть и на глаз рассчитал расстояние. От пятого взрыва у Петра сильно заложило уши. Стонов и криков он не слышал. «Клейморы», как и обычно, сработали четко, на пять с плюсом. Видимо, один из троих был ранен, пытался уползти и попал на пятую мину... Теперь на некоторое время «дервиш» «умрет». При этом обе его руки сжимали по пистолету «ПСС», стволы которых были спрятаны под длинными рукавами. Стрелять через одежду (даже в лежачем положении) майору Ручьеву было не впервой.

В это самое время задушенный гитарной струной водитель лежал на полу автомобиля, чуть ли не нос к носу с полковником Гнедичем. Особой радости от такого соседства Валерий Арнольдович не испытывал, но в подобных ситуциях бывал частенько, уже, что называется, привык. Тем более водитель не пачкал ни кровью, ни кишками, что пару раз в практике Гнедича случалось.

– А в машину они не сунутся? – шепотом спросил Крафт, подав голос из-под задних сидений, где замаскировался вместе с Вагиным.

Вагин не сдержался и, пожалуй, впервые отвесил лейтенанту легкий подзатыльник. Ну в самом деле – выскочат сейчас из-за забора вооруженные боевики. Взглянут на машину – на сиденьях никого. А в чистом поле целых четыре трупа (вместе с «дервишем»)... Нет, в такой ситуации у машины оставят пару бойцов, а остальные пойдут разбираться с трупами.

– Девушка дать показания не успела, – проговорила Люба. – А чоповцев отпустили. После звонка из ФСБ.

Водорезов уже вторично за последние сутки сидел там, где и полагается сидеть гражданину, объявленному в федеральный розыск, – в кабинете старшего следователя на Петровке 38.

– Что с девушкой? – спросил Водорезов, отметив, что Дмитриева не в лучшем расположении духа.

– Умерла. От заражения крови... Скорее всего, пули были обработаны соответствующим ядом. Даже легкое ранение гарантирует смерть через какое-то время.

Водорезов лишь молча покачал головой.

– Такое ощущение, что в ближайшее время должно произойти некое серьезное событие. Возможно даже политическое... Может быть, теракт... – продолжила разговор подполковник Дмитриева, – и Казаков с его командой делают все, чтобы дать ему осуществиться, при этом готовы прямо среди бела дня убивать людей... Какая-то многоходовая партия...

– И у них есть серьезный покровитель на самом верху, – закончил за Любу Николай.

– Но это не Ширман, – заметила Люба. – Значит, вы говорите «Амнистия»?

Водорезов лишь молча развел руками. Никаких мыслей у него на данную тему не было.

– А ведь речь идет о некоей легализации! – неожиданно произнесла Люба.

– Поясните! – всем корпусом повернулся к ней Николай.

– Вспомните нашу недавнюю историю, – издалека начала Дмитриева. – К середине восьмидесятых годов прошлого века теневая экономика СССР достигла серьезных масштабов. Появились подпольные миллионеры, началось сращение правоохранительных органов с мафией. И тут всем им на радость «горбачевская перестройка». Открываются кооперативы, частные предприятия – первый этап отмыва, то есть легализации мафиозных капиталов того времени. Затем второй этап – приватизация. В руках у многих бывших подпольных миллионеров оказались целые предприятия.

– Вы хотите сказать, что перестройка и последующие реформы носили только одну цель – легализацию вчерашних советских мафиози? – спросил не очень-то жаловавший политические дебаты Водорезов.

– Конечно же нет, – покачала головой Люба. – Было множество других причин – экономических, социальных, не будем в это углубляться... Более того, в борьбе за собственность многие вчерашние советские мафиози сложили головы. Собственность же, на сегодняшний день, большей частью принадлежит бывшей номенклатуре, выходцам из комсомольских и гэбэшных структур. Это сегодня знает даже мой шестилетний племянник.

– Стоп! – поднял вверх ладонь Водорезов. – В таком случае получается... Получается, что начиная с середины девяностых годов полковника Гнедича и его людей использовали, что называется, втемную! Они занимались внесудебными расправами над лидерами мафии, убийцами, наркоторговцами... А не получилось ли, что тем самым они расчищали путь наверх другим, не менее опасным мерзавцам?

– А кто был убитый «карателями» в собственной бане президент антинаркотического молодежного союза? – вопросом на вопрос ответила Люба. – Серым, слабоинициативным зиц-председателем, бывшим комсомольским функционером. Вся его сила была лишь в связях с верхами, чем умело воспользовался его заместитель Иван Ширман. Теперь зиц-председателя нет, а Ширман на белом коне во главе АМС. Застреленный в той же бане майор ФСБ Фокин был заместителем и близким помощником полковника Казакова. Фокин убит, а вместе с ним ушли и многие тайны, особенно касающиеся того, как в столь молодом возрасте Казаков смог получить полковничьи погоны.