Сергей Алтынов - Армейская заповедь

– Терентьева категорически отказывается опознавать Гриднева, – проговорил Астафьев, в очередной раз рассматривая копии Катиных рисунков.

– А тебе не кажется, что эта девица в сговоре с верхушкой группировки? – с трудом скрывая раздражение, произнес Дэн. – И она не случайно оказалась в кафе, принадлежащем ее подруге... Представляю, что начнется, когда в дело вступит адвокат. Эта Терентьева ломает нам всю схему.

– А если представить, что она говорит правду? – спросил Астафьев.

– Леша, это пустой разговор. – В голосе Дэна прозвучали металлические нотки. – Лучше послушай меня. Вдумчиво и внимательно! – Старший лейтенант выдержал паузу, затем, понизив голос, проговорил: – У нас есть шанс взять почти всю группировку. Завтра. В 14—00.

– Всю группировку? «Десантную группировку»? – не слишком радостно откликнулся Астафьев.

– Именно так. Благодаря моему человеку в их среде.

– Ты базируешься на данных своей агентуры. Мог бы я переговорить хотя бы с одним из твоих осведомителей?

– Никак нет, Астафьев, – категорически покачал головой Дэн. – Не мне тебя учить правилам агентурной работы.

Расшифровывать без крайней нужды своих агентов у оперов не принято. Астафьев знал это прекрасно.

– Валерий Павлович в курсе, – с прежней многозначительностью произнес Дэн. – Так что не переживай.

– Я не переживаю, не беспокойся, – довольно резко отозвался майор. – Но я хотел бы...

– Уважаемый Алексей Петрович! – Дэн перебил Астафьева, переходя на официальный тон. – Если вы не будете задавать лишних вопросов, то в скором времени станете подполковником... Ну, а пенсию будете получать скорее всего полковничью.

Астафьев с трудом удержался от кривой усмешки. Этот пацан в тысячедолларовом пиджаке попросту покупал его. Тем не менее сейчас Астафьев был у него в подчинении и обязан был выслушать, каким образом можно взять «десантную группировку».

– Вот послушай! – раскрасневшись, увлеченно начал старший лейтенант. – Завтра в 14—00...

Шумилов протянул Николаю пистолет Стечкина. Пришла пора полагаться на боевое оружие, а не на электрошокеры и собственные кулаки. Впрочем, Водорезову самому было понятно, что противник у них очень серьезный. Николай вновь оказался на войне, а отнюдь не в мирном городе. Поэтому правила поединка здесь не те, что на ринге или на борцовском ковре. Рукопашный бой в боевых условиях – это совсем не то, что показывают в боевиках. Вообще, если ты, боец спецназа, остался без автомата, пистолета и боевого ножа, то ты, мягко выражаясь, кретин и жить тебе осталось от силы минуты полторы, никак не больше. Будь ты при этом обладателем всех возможных «поясов» и чемпионом земного шара по боям без правил. Под шквальным пулеметным или автоматным огнем не поможет ни «школа скорпиона», ни «шаг-маятник». В первую очередь боец спецназа должен владеть своим оружием, в том числе боевым ножом. Неплохо иметь навыки в корейском таэквондо: руки заняты автоматом, а ногами помахать иногда приходится. Умение драться для спецназовца ВДВ – умение не последнее, но базовую подготовку лучше получить в секции традиционных единоборств. Водорезов, кандидат в мастера спорта по спортивному самбо, в училище обогатил себя боксерской подготовкой и даже занял третье место на общеармейском турнире по боксу. Ну а таэквондо (ноги вместо рук), вьетнамскому вовинаму Николай обучался в учебном центре ВДВ. Однако приоритет всегда отдавал огневой подготовке и владению холодным оружием. Вообще, в девяносто девяти с половиной случаев из ста – против огнестрельного оружия любая рукопашка бессильна. Против боевого, разумеется, а не травматического, вроде бесствольной «осы», которая не в состоянии свалить с ног мужчину, одетого в зимний тулуп. Николай был твердо уверен – имей подавляющее число благонадежных законопослушных граждан боевое оружие, преступность в стране резко снизилась бы. В конце девяностых, во времена перемирия с «духами», несколько офицеров отдельной разведроты (в том числе и Водорезов) получили по почте послания следующего содержания. Каждый был назван по званию, имени и отчеству. Каждому сообщалось, что он военный преступник, приговор в его отношении уже вынесен и в самое ближайшее время будет приведен в исполнение. Обратный адрес – независимая республика Ичкерия. Не сказать, чтобы кто-то испугался, скорее наоборот – посмеивались: гавкающая собака не укусит. Тем не менее всем офицерам и прапорщикам спецподразделения было выдано боевое оружие для постоянного ношения. Приговоры те, разумеется, в исполнение никто не привел (да и вряд ли собирался), но оружие ребятам оказалось не лишним. Один капитан сумел задержать трех вооруженных налетчиков и отконвоировать их в милицию. Другой офицер разогнал шайку из двенадцати малолетних гопников, всего один раз пальнув в воздух...

С Николаем тоже история приключилась. Ехал на своем «Москвиче» по загородному шоссе на средней скорости, как вдруг перед ним резко тормозит иномарка и ее кинконгоподобный водила заводит такую речь: мол, зачэм меня подрэзал, почэму хамишь на дороге? С боков затормозили еще два автомобиля, и оттуда вылезли еще четверо ухмыляющихся горилл. Водорезов молча достал свой «стечкин» и молниеносно привел его в боевое положение. Вспоминая потом, даже сам удивлялся. Горилл в буквальном смысле сдуло ветром. А «подрезанный» залепетал что-то вроде: никаких проблэм, командир, извини – обознались! Это были никакие не террористы и не гордые мстители, а обыкновенные подставщики-рэкетиры. Если бы у каждого водителя имелся в наличии «стечкин» или «ПМ», проблемы подстав на дороге не существовало бы в природе.

– А что, если Гоша – это не имя, а кличка, погоняло? – высказал Николай свое неожиданное предположение, вырвавшись из плена воспоминаний.

– Не исключено, – отозвался Шумилов.

Дальше развить эту тему не удалось, так как вычурно одетый швейцар распахнул перед ними двери вечернего заведения. В отличие от Николая, Шумилов превосходно умел себя подавать (на то он и контрразведчик!), поэтому обоих чуть ли не с почетным эскортом сопроводили к весьма удобному столику на двоих. Удобному, разумеется, с точки зрения обзора и огневой позиции в случае боевых действий. Дима сделал заказ, а Водорезов между тем разглядывал передвигающихся туда-сюда официантов. Все они вроде бы без особых примет, обряжены в одинаковые светло-лиловые рубашки с тонкими галстуками. В глубине зала, на освещенной софитами сцене-эстраде заиграл оркестр. Точнее, не оркестр, а рок-группа. Не без удивления Николай узнал весьма популярный в начале девяностых «Локомотив-бэнд» под руководством бас-гитариста и автора песен Сергея Алтайцева. Музыка в исполнении Алтайцева и еще трех музыкантов была стремительной, вихревой и ритмичной. Она и в самом деле напоминала скорый, набирающий обороты поезд. Звучал рок-н-ролл. Но этот рок-н-ролл никак нельзя было квалифицировать как «старый и добрый»: