Сергей Алтынов - Армейская заповедь

– Ты был прав, – пожалуй, впервые за долгие годы совместных ратных и коммерческих дел Климов согласился с прапорщиком. – Вот что, по дороге в аэропорт нам придется сделать небольшой крюк.

Особого энтузиазма это сообщение у климовской команды не вызвало, у всех троих уже были на руках загранпаспорта и билеты. Однако возражать генералу никто не стал. Все четверо только что вернулись от инженера Лоханина, у которого Климов забрал папку с бумагами и три компакт-диска. Именно в них находилось то, что обещал Клим человеку в плаще. Без них то, что ранее передавал Клим, невозможно было окончательно расшифровать и увязать.

– Пойдете тоже или мне одному? – спросил Борилов.

Клим в который раз взглянул на часы. До рейса еще много времени. Можно сказать – четверть суток... А если у Борилова что-то сложится не так? Он, конечно, крутой вояка, но Корней тоже был крутым...

Нет, нужно самому. Опять, как всегда. Все важное приходится делать своими руками. Сам, только сам. Он ВСЁ должен довести до конца лично. Отрубить все возможные хвосты. Никто, НИКТО не должен знать подробностей и быть способным к даче показаний. А ну как в России в очередной раз сменится власть... Задействуют Интерпол, достанут с тех же островов. Бывшие хозяева сдадут и не поморщатся... Тому же Лоханину он сохранил жизнь по прагматичным соображениям – человек в плаще просил не убирать его даже по окончании «продажи ценных бумаг», так как имел на него дальнейшие виды. В противном случае человек в плаще грозил серьезными штрафными санкциями... Для климовских подручных такие ситуации были не впервой. Бывало и покруче. В первую чеченскую под непосредственным руководством Климова Борилов и остальные провели лихую коммерческую операцию. Уже в самой последней стадии боев за Грозный скрытно подошли к разбомбленному накануне аэродрому. И открыли шквальный огонь по собственной же пехоте, охранявшей разбомбленные самолеты. Малочисленная охрана отступила, а климовская команда более часа хозяйничала на аэродроме. Самолеты были основательно раскурочены и специальным транспортом вывезены из Грозного, а затем и в столицу. Подошедшим на подмогу пехоте подразделениям ФСБ и МВД остались лишь жалкие обломки. Ценные же части самолетов и приборы, в которых было немало золота и серебра, были весьма выгодно проданы перекупщикам.

Свою команду Клим сформировал лично, тщательно подбирая людей особого склада. Ему были нужны отщепенцы, не нашедшие себя в гражданских профессиях, зато имеющие склонность к риску – с условием, что риск этот должен быть хорошо оплачен. Все они были профессионалами своего дела, убийства совершали со спокойствием и выдержкой, точно плотники, бьющие молотком по шляпке гвоздя. И как те же самые плотники, они получали немалое удовлетворение от мастерски выполненной работы.

– Этот жирный урод Гейдрис кудахчет, как курица, и требует, чтобы я немедленно приехал к нему в загородный дом, – проговорил Климов. – Хочет рассказать мне все подробности и просит обеспечить защитой... Ты помнишь, где его дачка? – спросил Клим Снайпера, ведущего машину.

Снайпер кивнул и, чуть снизив скорость, свернул с основной магистрали на проселочную дорогу. До «дачки» было километров шестьдесят, почти час езды.

В это уже довольно позднее время ведущий инженер предприятия «Сириус-8» Лоханин не спал. Он пил дорогой коньяк, к которому пристрастился, и то и дело поглядывал на циферблат старинных, доставшихся по наследству часов. Вот сейчас теплоход, трюм которого загружен контейнерами с «гуманитарной помощью» для африканцев, покидает порт. Еще через несколько часов Климов и его головорезы навсегда покинут Россию. С этим жирным уродом Гейдрисом вопрос будет решен, Клим обещал, а он слов на ветер не бросает... И в России не останется ни одного человека, кто подробно знает историю обогащения господина Лоханина. Выпив три рюмки, Лоханин вовсю предался мечтам. Он видел себя рядом с юной прекрасной девушкой (старую супругу на хер, у приличных людей его уровня в этом возрасте принято менять жену), среди пальм и чего-то еще такого, полагающегося господину с приличным достатком. В этот самый момент в прихожей что-то грохнуло. Лоханин ничего не успел сообразить, лишь расплескал от неожиданности четвертую рюмку. В его комнату влетели четверо вооруженных короткими автоматами бойцов. Лоханин тут же оказался на полу и лишь краем глаза видел, что его квартира заполняется молодыми людьми в штатском. Вслед за ними вошел немолодой, но подтянутый мужчина в очках, с внешностью лектора по сопротивлению материалов.

– Где Климов? – не поздоровавшись, совсем не лекторским голосом поинтересовался он.

В правое ухо Лоханина больно уперся бойцовский ботинок.

– Отвечай, падла, тебя генерал ФСБ спрашивает! – раздался сверху рык владельца ботинка.

– Уехал два часа назад... – простонал Лоханин.

С генералом ФСБ лучше не спорить.

– Советую вам прямо сейчас дать показания о всех ваших сделках, – произнес генерал. – Признательные и чистосердечные... А вы, однако, рано приступили к коньяку, – оглядев стол, заметил Сократ Иванович. – Теплоход с вашей «гуманитаркой» возвращается обратно в порт.

Боец группы захвата рывком поднял Лоханина и усадил в кресло.

– Быстро трезветь и собираться с мыслями! – дал указание боец.

Генерал Прохоров между тем связался с Николаем Водорезовым.

– Мы чуть не опоздали, но теперь все в порядке, – сообщил Прохоров Николаю. – Груз остановлен, Лоханин с минуты на минуту даст показания. Где сейчас может быть Клим?

– Полагаю, на подступах к коттеджу господина Гейдриса, – ответил Водорезов. – Именно здесь мы его и ждем.

– Я немедленно высылаю к вам бойцов «Альфы», – произнес Сократ Иванович. – И дам ориентировку на Климова во все международные аэропорты.

Но ничего этого Прохоров сделать не успел. На связь с генералом вышел его шеф – первый заместитель директора ФСБ.

– Сократ Иванович, что это за самодеятельность? Почему не согласовал и даже не поставил в известность? Немедленно притормози! – довольно резко потребовало начальство. – До завтра, точнее, до середины завтрашнего дня – никаких действий. Я запрещаю, понятно!

– В чем дело? – с трудом сдерживая накатившую злость, спросил Сократ Иванович.

– Мне только что звонило Вышестоящее Начальство...

Этим было сказано многое. Можно было не продолжать. Этим словом обозначался всемогущий чиновник, перед которым любой из фээсбэшных генералов стоял навытяжку. Именно этот всемогущий всячески тормозил подходы и разработку «концерна» Климова – Островного – Гейдриса, имея надежную поддержку в Генеральной и главной военной прокуратурах.