Сергей Зверев - Триумф воли

«Спасибо, Лени!» – мысленно поблагодарил женщину Курт и на всякий случай послал пулю в распростертое на земле тело. Бандиты, вероятно, не ожидали такого упорного сопротивления от одного-единственного офицера. Стрельба на время прекратилась. Противник, очевидно, перегруппировывал силы и менял тактику. «Ну, что ж, – отметил про себя штандартенфюрер, – время работает на меня. Стрельбу должны были услышать – уж слишком громкое здесь, в расселине, эхо. Продержаться бы еще минут десять…» Но тут в коробке передач стоящего на обочине грузовика что-то щелкнуло, машина тронулась с места и выползла на дорогу, поймав Меера в столбы света фар, словно в перекрестье прицела.

Ослепленный штандартенфюрер выстрелил несколько раз на звук мотора и попытался отползти в кювет – Рифеншталь умчалась, и легковушки, за которой можно было хоть как-то спрятаться, не было. Меер понимал, что посреди дороги, на свету он – просто идеальная мишень. Нужно было сделать еще один прыжок, прыжок, от которого зависела жизнь Курта. Он повернулся на бок, подтянул ноги к животу, быстро встал на четвереньки, упершись сапогами в снег, и стремительно выбросил тело вперед. Он смог бы пролететь метра три-четыре, до спасительных придорожных кустов, но сапоги предательски скользнули по припорошенному снегом льду, и штандартенфюрер полетел лицом вниз, не преодолев ни сантиметра. Падая, он инстинктивно вытянул вперед руки и на секунду оперся на них, предостерегая от удара лицо. Этой секунды бандитам вполне хватило. Метко пущенный из пращи здоровенный булыжник больно саданул Курта по пижонской летней фуражке, и штандартенфюрер потерял сознание.

От пережитого волнения и страха, который пришел только сейчас, когда опасность миновала, Лени Рифеншталь начала бить крупная дрожь. Она дергалась всем телом, несясь на сумасшедшей скорости к столице, сконцентрировав все свое внимание на том, чтобы справиться с управлением на скользкой дороге и не слететь с трассы.

Еще минуту она слышала громкое эхо боя за спиной, грозную стрекотню пулемета и отдельные сухие щелчки винтовок и пистолетов. Потом все стихло.

«Нет, нет! – мысленно успокаивала себя Лени. – Это я просто слишком далеко отъехала и ничего не слышно. Его не могут убить! Боже, помоги ему!» – и Рифеншталь еще сильнее вдавливала в пол педаль газа.

Время было еще слишком раннее, и, на счастье Лени, прохожих в предрассветной столице Норвегии было совсем немного. Ее легковушка мчалась по не убранным от снега улицам, словно реактивный снаряд, оставляя за собой искрящуюся снежную пыль, не обращая абсолютно никакого внимания на свистки и крики местных полицейских, которые, впрочем, проявляли не слишком много прыти, пытаясь остановить автомобиль с литерным номером.

Всего несколько минут понадобилось Рифеншталь, чтобы преодолеть путь от городской окраины до гостиничной ограды. Машина резко затормозила, ее стало разворачивать, кружить на скользкой дороге, и наконец, двигаясь юзом, легковушка громыхнула отполированным боком по чугунной изгороди отеля и остановилась на виду у изумленного швейцара.

Лени молниеносно проскочила мимо него в любезно распахнутую дверь, бегом, не дожидаясь лифта, поднялась в свой номер и прильнула к телефону.

– Коммутатор? Коммутатор? – дрожащим голосом стала она спрашивать и требовать одновременно. – Говорит Лени Рифеншталь. Срочно соедините меня с рейхскомиссаром Йозефом Тербофеном! Немедленно!

Она на некоторое время замерла, плотно прижав к уху трубку. На том конце провода что-то потрескивало и шуршало. Наконец глухой мужской голос представился:

– Рейхскомиссар Норвегии Йозеф Тербофен слушает. Насколько я понял, мне выпала честь разговаривать с великой Лени Рифеншталь?

– Да, господин рейхскомиссар! – торопливо выкрикнула режиссер.

– Чем обязан? И почему в такой неурочный час? – поинтересовался Тербофен.

– Буквально несколько минут назад в нескольких километрах от города на машину штандартенфюрера Курта Меера, в которой ехала и я, напали неизвестные и обстреляли из автоматов. Мне удалось сбежать. Меер на то время еще вел бой, и я не знаю, жив ли он сейчас. Надо срочно что-то делать!

– Минутку, фройляйн Рифеншталь! Не кладите трубку!

Судя по командам, которые рейхскомиссар отдавал по параллельному телефону, дважды объяснять суть происшедшего от Лени не требовалось. Тербофен сориентировался моментально, и уже буквально через минуту снова заговорил:

– Через три-четыре минуты у вас будет караульный наряд эсэсовцев из дивизии «Викинг». Объясните им хотя бы приблизительно, где произошел инцидент, – рейхскомиссар закашлялся сухим утренним кашлем заядлого курильщика. – Простите, – после паузы извинился он и продолжал: – Я буду у вас максимум через десять минут.

– Спасибо, – облегченно выдохнула Лени, возвратив трубку на аппарат.

Она сбросила шубку, налила себе большую рюмку французского коньяка, залпом выпила, откусила бок у разрезанного пополам лимона и жадно затянулась.

«Жив ли Меер? – думала она, взволнованно затягиваясь. – Если успел скрыться в темноте, то мог и убежать. Сможет ли уйти от погони? И что это за люди? Что им было нужно? Может, они охотились за мной?»

Впрочем, долго ей размышлять не пришлось. Не успела она докурить сигарету, как под окнами затарахтел мотор грузовика, и послышались отрывистые команды офицера. Лени не стала ждать, когда военные разыщут ее номер, и сама вышла навстречу, накинув шубку поверх свитера.

Офицер было расплылся в улыбке, увидев здесь столь удивительную и красивую женщину, но Лени была настолько встревожена, у нее так дрожали от пережитого руки, что эсэсовец мигом согнал с лица игривость, внимательно выслушал короткий рассказ Рифеншталь, уточнил некоторые детали, и через минуту машина с солдатами была уже в пути.

В номер Лени так и не вернулась. Она продолжала стоять, глядя вслед удаляющейся машине и тихо бормоча: «Скорее! Ради бога, скорее!» – когда ко входу в отель на бешеной скорости подкатил автомобиль Тербофена, из которого поспешно вышел сам рейхскомиссар, совершенно перепуганный Видкун Квислинг и два незнакомых Лени офицера.

– Доброе утро, фройляйн Рифеншталь! Я – рейхскомиссар Йозеф Тербофен, – отрекомендовался истинный хозяин Норвегии, поскольку раньше великому немецкому режиссеру он представлен не был.

– Я узнала вас, – благосклонно склонила миловидную головку Лени. – Я видела вас на прошлом дне рождения фюрера.

– Простите мне мою бестактность, – Тербофен галантно приложил к груди руки, – но ввиду чрезвычайных обстоятельств я позволил назначить себе небольшое совещание в вашем номере, а не травмировать вас лишний раз и вызывать к себе.