Сергей Зверев - Топить их всех!

– И чего же ему от нас надо?

– Этот найдет что. Например, нефть по бросовым ценам. Или льготный кредит, который он никогда не погасит. Или новые технологии по обработке алмазов. Или голос в Совете Безопасности ООН, где его режим давно уже признан нелегитимным. Его ведь санкциями обложили, как волка красными флажками… Однако договариваться с этим уродом никому не хочется. Он всех достал. Надеюсь, ты понимаешь, зачем я тебя пригласил?

– Не совсем, – улыбнулся гость; впрочем, он уже о многом догадывался.

Бородач начал издалека. Сперва напомнил об истории тридцатилетней давности, когда гвардейцы Амина, тогдашнего диктатора Уганды, захватили израильский самолет. Израиль отреагировал мгновенно: в Уганде высадился отряд отборных коммандос, которые в капусту покрошили приспешников Амина, но своих сограждан спасли. Затем – об истории начала восьмидесятых, когда иранские исламисты взяли в плен американских дипломатов. Вашингтон тут же направил в Индийский океан целый флот и спланировал спецоперацию…

– Там, – адмирал флота поднял указательный палец, – пришли к выводу: нам больше не с руки помогать разным уродам, диктаторам и людоедам, продолжая их прикармливать…

– Надеюсь, не в гастрономическом смысле? – сдержанно улыбнулся Столетов.

– И ни в каком другом – тоже! Захват нашего контейнеровоза и экипажа – это пощечина России. Отказ нашему МИДу организовать с ними встречу – еще одна пощечина. Обвинение в терроризме и покушении на жизнь диктатора – третья пощечина. Ни одно уважающее себя государство не намерено такого терпеть. Короче, планируется силовая спецоперация по спасению наших ребят…

– В которой нашей мини-субмарине «Макаров» отводится решающая роль?

– Вот именно.

– Я не политик, а человек военный, – молвил Столетов мягко. – Однако меня очень интересует один момент: как отреагирует мировое сообщество на наши действия?

– Уверен: нас поймут правильно во всем цивилизованном мире. И прежде всего в Организации африканского единства, где Азариас Лулу давно уже персона нон грата. Кстати, у нас и там свои люди, – непонятно зачем разоткровенничался адмирал флота и, дождавшись, когда гость допьет кофе, закончил вполне официально: – Вам, товарищ вице-адмирал, сегодня же надлежит отправиться в Калининградскую область и проверить степень готовности «Макарова». Подробные инструкции экипаж получит непосредственно перед выходом в море. Задача понятна?

– Так точно!

– Выполняйте!..

Носовой торпедный отсек субмарины, называемый еще БЧ-1, – самое тесное и неуютное место на подводной лодке. Металлические переборки всегда влажны от фильтрации и конденсата. Свет не самый яркий – режим экономии. Бесчисленные вентили, манометры и клапаны делают этот отсек предельно коварным: одно неосторожное движение – и синяк гарантирован. Но хуже всего – втягивающая рукоять торпедно-загрузочной машинки. Все подводники знают, как непредсказуема эта рукоять. Она обладает резким и сильным ходом.

Однако спаренный торпедный аппарат с коварной рукоятью может стать единственным спасением для экипажа, если аварийную субмарину надо срочно покинуть. Запас сжатого воздуха позволяет «выстрелить» человеком через торпедную трубу. Правда, и тут шанс спастись весьма невелик, однако это все-таки шанс…

…Высокий моряк с монументальной фигурой и глазами цвета боевого металла взглянул на секундомер, висевший на груди, и кивнул на открытые заслонки спаренного торпедного аппарата.

– Первая пара – пошла! Второй приготовиться…

Двое подводников в гидрокостюмах и ластах улеглись на лафет торпедно-загрузочного устройства. Щелкнул металл, и первая пара синхронно вползла в торпедную трубу. Рукоять торпедно-загрузочной машинки исчезла в огромном кулаке моряка с секундомером на шее. Задраив внутренние заслонки, он нажал на рычаг. Двойной выстрел легкой вибрацией отозвался по отсеку.

– Вторая пара – пошла! Третьей приготовиться…

…Вечерний балтийский ветер хлопал Андреевским стягом на высоком флагштоке. Мелкий косой дождь зигзагами дробил отблески фонарей. Волны шлепали в прибрежные камни, и в кайме мусора полоскались огромные покатые валуны. Белоснежные чайки с гортанными криками пикировали и взлетали над волнами.

Пройдясь вдоль шеренги офицеров, капитан второго ранга Илья Георгиевич Макаров остановился у крайнего.

– Ты – мертв! – командным басом объявил он и, обернувшись к следующему, продолжил угрюмо: – И ты мертв! И ты! Все вы – покойники! Я вам что говорил? Сра-зу не всплы-вать! Тут не пожар и не ловля блох, скорость подъема никому не нужна! Нужен холодный и грамотный расчет… Хорошо хоть, что это были всего лишь учения и глубина только семь метров…

Кап-2 Макаров, известный в подплаве под джеклондоновской кличкой Морской Волк, был абсолютно прав: мгновенное всплытие с больших глубин ничем хорошим для спасаемого не закончится. При быстром подъеме подводнику гарантирована кессонная болезнь и некроз тканей: от быстрого перепада давления в крови мгновенно закипает азот, закупоривая сосуды. Как следствие – в конечностях начинается застой крови, кислород сгорает, а на его месте накапливаются продукты распада: углекислый газ и молочная кислота. Почки не фильтруют, легкие не вентилируют, и в теле вырабатывается трупный яд. Отравляется мозг, сердце, печень, и смерть запускает стремительный механизм, который уже никто не в силах остановить. Поэтому при аварийном всплытии с большой глубины нельзя надевать спасательные нагрудники, чтобы спасаемого пробкой не вытолкнуло на поверхность. Даже опытные водолазы и те после глубоководных погружений долго восстанавливаются в барокамерах…

– Что я говорил? – Морской Волк медленно шел вдоль строя. – Поднялся на метр – остановился, зафиксировался в этом положении, сосчитал до ста… Поднялся – зафиксировался… Вопросы есть?

– Разрешите обратиться, товарищ командир! – Молодой голос мичмана-гидроакустика несколько разрядил гнетущую атмосферу.

– Разрешаю.

– А если бы это была реальная боевая обстановка… Как же вы?

Вопрос прозвучал с явным подтекстом, и неудивительно: ведь последний подводник, остающийся на аварийной субмарине, – всегда смертник. В любом случае кому-то надо задраить внутреннюю заслонку торпедного аппарата и нажать на рычаг…

– По морским обычаям и традициям командир боевого корабля всегда и при любых обстоятельствах покидает его борт последним, – хладнокровно отчеканил Макаров. – Еще вопросы есть?

Вопросов не было. Подводники прекрасно понимали своего командира. Это тут, на учениях, он был придирчив и строг. В случае же конфликтных ситуаций Морской Волк обладал редкостным умением постоять за родной экипаж: его обветренное лицо, глаза цвета боевого металла и чудовищные кулаки внушали любому береговому начальнику моментальное уважение к подплаву…