Сергей Зверев - Взорванная акватория

– Перестаньте хитрить! В конце концов, вы перехитрите только самого себя и никого другого, – недовольно покачал головой милиционер. – Даже и не пытайтесь настаивать на амнезии. Мы не будем тратить средства налогоплательщиков на медицинское обследование для опровержения вашего утверждения. Поэтому я вам настоятельно рекомендую не начинать дешевые спектакли и не изображать из себя неведомо кого. Послушайте лучше мой дельный совет. Сию же минуту возьмитесь за ум и сообщите нам всю правду о себе и о вашем преступлении.

– Гулять по пирсу – это преступление? С каких же пор? – сыронизировал старлей.

– Бросьте паясничать! Меня мало интересуют ваши праздные прогулки по побережью. Признавайтесь, откуда взялись отпечатки ваших пальцев на угнанной моторной лодке?

– Я не понимаю, о чем вы говорите. Наверное, вы меня с кем-то перепутали.

– Ах, вы все еще не понимаете! – почти выкрикнул Чиндарев и более тихим голосом уточнил: – А вы хоть в курсе, у какого уважаемого человека угнали моторку?

– Оставьте свои уловки для молодых практиканток из академии МВД. На меня они не действуют. Специально для вас я заявляю, что никаких моторок я не угонял.

Начальник встал со стула и стал расхаживать вокруг допрашиваемого. Это позволяло ему почувствовать себя выше и увереннее задержанного.

– Зря упираетесь, – прошипел он. – Дело ведь практически доказано. Я и не стал бы здесь с вами церемонии разводить. Это все просьба хозяина судна. Им является знаменитый скульптор Вахтанг Геладзе. Он, между прочим, широкой души человек. Вы должны быть ему благодарным, так как именно он попросил быть к угонщику снисходительным. Понимаете, что это значит? Мы против его просьбы никогда не пойдем. Мне, главное, галочку поставить, что пропажа оперативно найдена милицией и возвращена хозяину. Признайтесь. А мы уж сумеем найти смягчающие обстоятельства угона. И вас освободят прямо в зале суда.

– Так я задержан или арестован? – уточнил Полундра, будто бы и не слышал увещеваний милиционера. – А то вы все говорите и говорите, а официального документа я так толком и не увидел.

– Вас не это должно волновать! – Напряжение в голосе Чиндарева заметно возросло, и он ударил кулаком по столу. – Ваша задача – сидеть и отвечать на вопросы.

Старлей наградил майора снисходительной улыбкой. Тактика последнего была ясна как божий день. Он безуспешно пытался изображать «доброго полицейского». Питать иллюзии насчет его обещаний мог только полный глупец. К тому же Полундру сильно смутило то, что о ночном столкновении с милицией на побережье майор даже не упомянул. Подобное молчание не могло быть случайностью.

Милицейский начальник специально умалчивал о ночной драке. Он придерживал факт о ней, будто козырный туз в рукаве. Его расчет основывался на стремлении уговорить задержанного безоговорочно признаться в угоне. После признания можно было извлекать спрятанную в рукаве карту – обвинить его в причинении телесных повреждений сотрудникам милиции при исполнении служебных обязанностей. В совокупности обвинения угрожали немалым тюремным сроком. Все речи майора являлись лишь попыткой заманить Павлова в ловушку. Сергей понял это с самого начала. Он продолжал все отрицать, ни с чем не соглашался. С каждой новой минутой его линия поведения все больше и больше выводила из себя Чиндарева. От его недавнего внешнего спокойствия не осталось и следа. Злобные искры в глазах вкупе с дерганой жестикуляцией и прикрикиваниями выдавали его настоящее настроение.

– Не хотите сотрудничать по-хорошему? Ну что ж, это ваше право. – Начальник сделался надменным и погрозил Сергею пальцем.

Обойдя вокруг письменного стола, он поднял трубку телефона и громко сказал кому-то на том конце провода:

– Давай эту четверку ко мне. Срочно!

В коридоре послышался шум чьих-то быстрых шагов. У двери шум ненадолго стих. Раздался стук в дверь. Майор попросил зайти. В комнате один за другим оказались четыре милиционера, которые не так давно испытали на себе мастерство рукопашного боя Полундры.

– Не хотите разговаривать со мной, тогда с вами побеседует кое-кто другой, – высокомерно промолвил Чиндарев, обращаясь к допрашиваемому.

Сергей повернул голову, чтобы посмотреть на пришедших. Милицейская четверка выглядела весьма агрессивно.

– Ну что, мужики? Я буквально на часок по важным делам отлучусь. А вы потолкуйте с ним хорошенько. Только смотрите не переборщите… И начните минут через пять после моего ухода, – сказал начальник подчиненным, оставил комнату и закрыл дверь на ключ. Пройдясь по кабинетам второго этажа, он под разными предлогами распустил сотрудников отделения. Кто-то был отправлен на обед, кто-то домой, а кто-то и к черту на кулички по служебной необходимости. Чиндареву не нужны были свидетели того, что намечалось в комнате дознания.

Пять минут спустя на этаже никого не было, кроме Полундры и кровно обиженных на него людей в форме. «Только синяков не оставляйте», – напомнил остальным один из них. Те в ответ кивнули и, взяв в руки дубинки, двинулись к задержанному.

«Принцесса Ханзаде» стояла на якоре в миле от сочинского побережья. У борта исследовательского судна находилась моторка с брезентовым тентом. На ее палубе под навесом происходил весьма примечательный разговор. Специально ради этого разговора туда спустились Крис Хазерленд и Мартин Снуп. С самого начала встречи им пришлось выслушивать панические тирады человека, прибывшего на моторке с Большого Сочи. Им был не кто иной, как Алексей Кондриков. Он по привычке нервно теребил бороду и жаловался на свои злоключения:

– Понимаете, этот чертов аквалангист каким-то образом меня вычислил. Я понятия не имею, кто он такой и какие у него цели. Однако мне стало ясно, что он настырный. Я вовсе не преувеличиваю. Вы должны мне поверить. Этот водолаз увязался за мной и неотступно преследовал буквально по пятам. Я видел его вблизи, как сейчас вижу вас. По всей видимости, это обалденный спец. В принципе это большущее везение, что мне удалось уйти от него…

Бородач смотрел на собеседников большими глазами и ожидал поддержки хоть от одного из них. Но ни Крис, ни Мартин не торопились броситься к нему со словами утешения или подбадривания. Они стояли невозмутимые, одаривая паникера снисходительными взглядами. Когда надрыв последней реплики успел стихнуть, заговорил «мачо».

– Если честно, то я никак не могу понять смысла твоего смятения и беспокойства, – без капли жалости, с выразительным напором сказал он. – С чего бы вдруг тебе сейчас так волноваться? Это выглядит чрезвычайно странно. Ты провоцируешь недоверие к твоим же собственным словам. Что ты нам раньше сообщал? Ты клятвенно заявлял, что сумел нейтрализовать этого проклятого аквалангиста. Ты говорил, что у тебя есть связи в русской полиции. И ты собирался с помощью знакомого продажного копа засадить того настырного парня за решетку. Все на самом деле так и произошло? Или что-то за последние часы изменилось?