Михаил Нестеров - Характер победителя

– Поедем в Атени? – приосанился он.

– Ясон? – удивился Марковцев. – Ты как здесь оказался? Я же велел тебе сидеть дома.

– Ну ничего такого ты мне не велел, – возразил Мамисашвили. – Ты сказал «отбой», и я встал. Армейская привычка. Так мы едем в Атени?

– Боюсь, мы там никого не застанем, – ответил Артемов.

Трубка была не его, и он вернул ее Марковцеву.

Он не видел, как Марк, пролистав записную книжку телефона, остановился на имени Гвидо Терона и, вызвав меню, присвоил американцу самую почетную горячую клавишу – номер один. Как будто Терон был обвязан тротилом, а взрыватель приводился в действие посредством мобильного телефона.

Мамисашвили поторопил товарищей:

– Надо уносить ноги. Мы храм разрушили. Я укрою вас... в доме своего племянника, – с небольшой задержкой, как будто выбирал мишень в тире, сказал он. – Да и мне спокойней будет. Кстати, вам в свое время доводилось жить в пещере?

– А что?

– Это могло бы вам пригодиться. Вы будете жить в погребе. Пользуйтесь случаем: сегодня я спасаю жизни даром. Ну ладно, поехали. Мне еще сказку сегодня читать.

Военные и полиция перевернули Уплисцихе, но следов диверсантов не обнаружили. Марковцев и Артемов пережидали эту самую горячую пору в подвале дома племянника Мамисашвили, которого Ясон называл Ариком-копателем. У Арика был самый большой винный погреб в селе. Он, по словам дяди, и затоплял поселок, откачивая по весне воду.

Тайник в погребе был устроен так хитро, что даже Марковцев поначалу опешил. Когда они переступили порог дома, Арик прямо при детях – трое мальчишек и две девочки – отогнул край ковра в середине комнаты, потянул за кольцо и открыл крышку. Поторопил беглецов нетерпеливым жестом руки. Над поселком уже несколько раз прошли на бреющем полете «Ирокезы». Уплисцихе окунулся во тьму.

– Здесь нас никто не найдет? – спросил Марковцев. Вход в погреб он заметил сразу: кольцо выпирало, и ковер в том месте со временем протерся. – Сильно сомневаюсь.

Арик снова поторопил гостей.

Марк первым подошел к квадратному люку и глазам не поверил: ржавая металлическая лестница уходила в воду. О нее терся, как катер в бриз, пустой бочонок. Он, как пальцем, указывал на десяток себе подобных, плавающих в стороне.

– Нам бы акваланги, что ли... – заметил Артемов, поддерживаемый Ясоном. – Ну вы-то ладно, потомственные аргонавты...

– Глубоко только под лестницей, – пояснил Арик, полное имя которого было Ариэль. Он на скорую руку показал, что делают во время обыска полицейские: взял трехметровую бамбуковую удочку и опустил в погреб; глубина составила около двух метров.

Сергей первым спустился в погреб, следуя подсказкам Арика-копателя: шагнул в сторону. И тотчас нащупал дно. Михаил Артемов морщился от боли, постанывал, спускаясь следом, обматерил товарища, ненароком задевшего его рану.

– Терпи, Михаил Васильевич.

Они стояли по колено в воде... в широкой металлической емкости, расположенной точно под люком. По бокам она была наполнена мешками с песком, и этот подводный гребень имел в ширину полметра. В сам погреб, высота которого составляла три метра, вела еще одна лестница. Он был сухой и полон запасов продовольствия. Даже большая семья Арика могла продержаться в нем несколько месяцев.

Он был оборудован как дом, только без окон. Одна сторона была заставлена двухъярусными кроватями. У стены напротив нашли себе место несколько стульев, стол, телевизор на тумбочке.

– Что скажешь, Сергей? – спросил Артемов, с наслаждением растянувшийся на жесткой деревянной кровати.

У Марка не нашлось слов. Он последовал примеру товарища; не прошло и пяти минут, а он уже крепко спал.

«У этого человека железные нервы», – подумал Артемов.

Он с благодарностью принял куриный бульон с четвертинками вареных яиц – полупустой, как сказала бы жена. Бульон вообще вещь целебная, поэтому Артемов почти не обратил внимание на то, что вкус у него странноватый, как будто курицу варили вместе с перьями или одни перья.

Сам он уснул только под утро. И приснилось ему черт знает что: он попал в рай. А тот оказался разделен на рай христианский и мусульманский, православный и буддистский. И там не утихала борьба между фанатиками из ислама, которые обрели, погибая за веру, свой рай, и между фанатиками-христианами, которые получили свое. У каждого рая свой бог, свой ключник, свой правитель. Артемов, к своему ужасу, узнал, что грешники из рая попадают в ад. И горе тому христианину, который попадет в исламский ад, и горе тому мусульманину, кого угораздит попасть в ад для христиан. Там тоже есть свои боги, свои ключники, свои правители. И там тоже нескончаемые войны. И Артемов – абсолютно голый, представший перед своим привратником, спросил: «А в этом мире встречаются те, кто встречался в мире том, называемом земным?» «Откуда ты пришел?» – уточнил ключник. «Да», – подтвердил Артемов. – «А с кем бы ты хотел встретиться?» – снова спросил привратник. «Его зовут Марк», – конкретизировал Артемов. Ключник заплакал и ушел.

Сегодня Сергей Марковцев снова вышел на связь с Ленцем. Прошло ровно шесть дней с тех пор, когда он, замещая раненого Артемова, доложил начальнику об этом служебном деле, как если бы ему докладывал сам полковник. Спрут не стал рассыпаться в благодарностях («А мог бы», – прикинул Сергей), он только обронил: «Да, вы неплохо там поработали», и его похвала ударилась о защищенную связь, отозвавшись в голове Марка медным колоколом.

Марк назвал Спруту адрес Арика-копателя и через два дня встретился с агентом ГРУ Николаем Мамедкулидзе. На вид ему было около сорока.

– Как чувствует себя Артемов? – спросил Николай. Он был в неведении, где именно находится полковник. А встреча состоялась рано утром в закрытой беседке в саду Арика.

– Посмотри на меня – и все поймешь. Говорит, трудно служить тому, кто всегда за кадром.

– Он что, стал священником?

– На полпути к этому, – улыбнулся Сергей. – Ты будешь докладывать Спруту?

– Ну нет, – покачал головой Мамедкулидзе. – Так далеко я не заплываю.

– И все же, – упорно стоял на своем Сергей. – Поблагодари его за то, что он дал обо мне хороший отзыв, чтобы я оправдал его.

– Что, примерно в таком стиле тебя и привлекли к работе?

– Насколько я знаю, ему был нужен смелый и позитивно настроенный человек.

Мамедкулидзе улыбнулся.

Марк согласился с тем, что начальник военной разведки изучил его за восемь лет, что они были знакомы. Он знал его старые привычки – а они умирают долго. Марк был одним из немногих агентов, кто сидел с ним в его машине. И он был единственным из тех, кто был гостем в его загородном доме. Их действительно связывали особые отношения.