Андрей Негривода - Человек войны

Средиземка... Нет, она была не родной и чересчур для него соленой. Андрей годами грезил о родном, «одесском» море и попросту игнорировал Средиземное, и в Израиле, и находясь на Корсике, в Аяччо... И когда его звали на пляж, он всегда отнекивался и придумывал разные причины, чтобы не пойти, а сам при этом думал:

«...Нет, ребята! В этой луже я купаться не буду! Никогда!..»

...В 14.10 этого памятного дня Андрей, уже успевший вернуться домой и переодеться в свой старенький, натовский камуфляж, вышел из трамвая № 1 на остановке Лузановка... И в этот момент...

В стареньких динамиках-рупорах, привешенных на столбах, что-то щелкнуло, захрипело и...

Заиграла самая красивая, наверное, для любого настоящего одессита послевоенная мелодия, и полился, знакомый «до боли», лирический баритон одного из самых известных и почитаемых земляков-одесситов Леонида Утесова:

Андрей не сдвинулся с места, пока не дозвучал последний аккорд этой песни, пока не была последняя ее строчка...

Лузановка...

Один из самых отдаленных городских пляжей Одессы. Но до него с поселка Котовского, где в «хрущевской» пятиэтажке жили родители Андрея, на трамвае было ехать минут двадцать всего-то, а то и того меньше! А Андрей... Да он просто «вырос» на этом пляже!

Здесь ему было знакомо все! Абсолютно все!..

И старая шашлычная, и крохотный местный «луна-парк» с его каруселями, и полуразвалившийся от времени пирс, к которому в незапамятные времена швартовались прогулочные катера, а Андрей ездил на этих «калошах» в центр, на Морвокзал... Даже песок вперемешку с крупными ракушками, и тот был ему знаком с самого детства...

«...Ничего не меняется! Вот она, „застывшая история“! Бог ты мой!..»

Он подошел к крохотному ларьку-палатке, в котором разбитная одесситка торговала «предметами первой необходимости»: пиво, «выпивон покрепше», сухарики к нему и «солнечные очки».

– Пиво можно?

И он в ту же секунду получил ответ на свой вопрос «неправильный» вопрос:

– Можно Машку за ляжку!.. Шо за пиво?

И Андрей тут же включился в эту «национальную одесскую» игру слов:

– А я знаю?! Пивное!

– А я знаю, шо для тебя пивное?! – улыбнулась молодуха. – Може, те в глаза пописать и тоже будет божья роса?!

– Это потом! А сейчас пиво!

– Вот так вы все! Все «потом-потом» ... Так шо за пиво?

– Хочу хорошего...

– И шо те мало? Вон, выбирай любое!

– Наше, хохляцкое...

– Так «Черниговское» бери и не загораживай мне уже тут горизонт!

– Шо, ждешь кого?

– Ага! – хмыкнула разбитная продавщица. – Ветра в поле! Принца под алыми парусами! А вдруг его сюда задует!

– Все еще в сказки веришь?

– А ты нет? Хорошего «хохляцкого» он захотел!.. – Она улыбнулась еще шире, хотя, казалось бы, что шире уже некуда. – Андерсен!.. Так ты уже дождался! Вот!

Она поставила перед Андреем пластиковую полуторалитровую бутылку «Черниговского нефильтрованного» ...

– Нашел свое счастье? Так отвали! Дай и другим помечтать!

– И шо оно такое?

– Иди, сядь на песочек, глотни разов несколько, а дальше сам поймешь!.. А у меня не надо спрашивать – я другое глотаю!..

...Пиво и в самом деле было неплохим.

«...А ведь научились делать! Во Франции такого и не найдешь даже...»

– ...Ну, здравствуй, родина!

Он сидел на песке, потягивал прямо из горлышка пиво и...

«...Вот оно!!! Ради этого стоило пройти все!..»

Чайки, парившие в вышине, носились кругами в поисках добычи. Они галдели и кричали совершенно по-вороньи, а Андрей вспоминал, глядя на них, старую одесскую шутку и улыбался своим мыслям:

«...Вы знаете, что такое есть ворона? Так шоб вы не сомневались – это таки импортная, африканская чайка!..»

– ...Мужчина! Вы еще долго будете здесь так сидеть?

Рядом с Андреем стоял парень в спортивных «боксерских», лет двадцати пяти. На его торсе, что называется, «не было живого места» от наколок. Ходячая «Третьяковская галерея» ...

«...А и правда ничего не меняется! – подумал Андрей, моментально оценивший своего „собеседника“ по этим „картинкам“. – „Синий“! Пасет пляжных фраеров... Ну-ка, че мы тут имеем? Три „ходки к хозяину“, судя по количеству церковных куполов на спине... Первая вообще по „малолетке“ ... Масть „воровская“ ... Нигде нет ни „гладиаторов“, ни тигров... Но и „кота в цилиндре“, что говорило бы о „в законе“, тоже нет – молод пока еще, не заработал...»

Глядя на этот «классический экземпляр» написания воровской биографии, Андрей почти лихорадочно вспоминал все то, чему его учили когда-то, много лет назад, еще в Отряде.

«...Но зато есть слово „Кот“ ... Как там это у них расшифровывается? А!.. Кажется, читается сначала „Кто он такой?“, а потом, в обратную сторону „Теперь он колонист“ ... Такое накалывают только на второй „ходке“ по одной и той же статье – это значит, что „товарищ“ твердо поддерживает воровские убеждения. Да тут в его „воровской масти“ вообще нет сомнений! Вон, на предплечье паук-крестоносец ползет вниз – значит, не в „завязке“ ... „Отрицалово“, судя по звездам на плечах – не поддерживает администрацию. А вот звезды на коленях – это уже хуже!.. Это означает „Никогда не встану перед ментами на колени!“, и такое накалывают только с разрешения воровской ходки, за „особые заслуги“, то бишь „полное отрицалово“ ... Да и слово „Лорд“ – „легавым отомстят родные дети“, да и еще кое-что по-мелочи... Ну, че... Интересный экземпляр, и довольно авторитетный! Либо „щипач“, либо „майданщик“. Что хрен редьки не слаще! [58]Ну, ладно. Давай поговорим, красавец. Может, вы чего нового придумали...»

– Какое-то время, а что?

– Я искупаться хочу, а вещи просто так оставлять нельзя – потянут... Может, вы за ними присмотрите пока. А потом я за вашими.

Андрей только улыбнулся: «...Ничего не меняется! Вообще ничего! Даже их методы».

– Ну, давай, иди! – Андрей отхлебнул из баклажки добрый глоток. – Только я здесь вечно сидеть не буду!

– Я быстро! – засуетился «синий».

– И вещи свои ко мне не подсовывай! – сказал Андрей, напустив в голосе побольше строгости. – Вон там складируй! Метрах в двух от меня!

Это заявление «лоха» было очень неудобным, оно ломало всю «схему» ...