Михаил Климман - Разрешение на жизнь

– Гриш, ты не мог бы приехать? Очень нужно.

Брайловский, видимо, начал что-то возражать, из трубки был слышен возмущенный голос. Но Лена переждала несколько секунд, потом еще раз повторила:

– Очень, Гришенька, очень, – и отключила телефон.

– Хочешь, чтобы его Семен Петрович меня прикрыл? – глядя исподлобья, спросил Дорин.

– Петр Семенович, – машинально поправила Андреевская. – Но не только это… Шофер – единственный свидетель, тоже у Гришки работает. А Брайловский просто так людей не берет и не оставляет около себя.

Ожидая Гришку, они начали проверять все возможные улики против Андрея.

В какой-то момент Лена прервала эту мучительную беседу, подошла к столу, на котором лежали доринские подарки и шахматы, как ни в чем не бывало примерила браслет и серьги. Кольцо, Андрей об этом не подумал, оказалось ей велико и болталось на пальце так, что бабочка все время оказывалась внутри ладони. Она сходила в ванную, в кабинете не оказалось ни одного зеркала, вернулась обратно и прижала голову Дорина к себе. Он щекой почувствовал мягкую упругость ее увеличившихся грудей и вжался в них лицом.

– Не дрейфь, легонант, прорвемся. – Она поцеловала Андрея в макушку. – А ты брошку новую заказал?

– Зачем? – начал Дорин, но сразу сообразил. – Так и не нашла?

– Нет, – Лена покачала головой, – на платье – нет. А ты забыл, что она пропала?

– Ну да, есть ощущение, что она дома, раз покупал, ты носила, все, кажется, в порядке…

– А может, она и не нужна? – Лена погладила его по голове, потом дернула за ухо, не давая расслабляться. – Покажи шахматы.

Фигурки не произвели на нее впечатления.

– Ты смотрел на предмет тайника?

– Не очень внимательно, сначала не хотел при Веселкине, а потом уже не до того было.

– Давай: твои серебряные, мои золотые, – предложила Лена. – Что-то они мне все-таки напоминают.

Они начали рассматривать фигурки, пытаться их развинтить, посмотреть на свет, потряхивать в надежде, что они полые и изнутри раздастся какой-то звук. Перед ними стояли уже проверенные все пешки со стороны Дорина и почти все фигуры со стороны Лены, когда в дверь позвонили. Андрей пошел открывать.

– Опять не можете без старших? – заорал Гришка, вваливаясь в кабинет. – Что у вас тут стряслось?

– Если ты своими воплями разбудил Сонечку, – вежливо сказала Лена, – я лично тебе проколю вилкой язык и там ее и оставлю, будешь ходить как малолетка с пирсингом.

Брайловский прикрыл рот рукой, втянув голову в плечи. Лена быстро и точно рассказала о звонке Гуру и его предложении, о визите Дорина в магазин и о том, что он там обнаружил.

– Ну, и в чем ваша проблема? – не понял Гришка. – Никто же не знает, что ты там был.

– Знает Веселкин, – со вздохом сказал Андрей. – И может легко меня подвести под монастырь.

Брайловский достал из кармана телефон, набрал номер.

– Поднимись-ка сюда, – сказал он в трубку. – А где, кстати, сам Гуру?

– Я его не видел со вчерашнего дня, – отозвался Дорин, – и по телику передавали, что хозяина магазина найти не могут.

– Понятно, – кивнул Гришка, – а это что за шахматы? Помните, дети мои, что у меня – замечательный клиент…

Ни Андрей, ни Лена не успели ответить, потому что в дверь позвонили. Дорин встал, собираясь открыть, но дверь кабинета распахнулась, на пороге стоял Веселкин, а за его спиной маячила Вера Васильевна.

– Иди, милка моя, – сказала она Лене, – тебя дочь зовет.

Брайловский опять изобразил смущение, но Лена, посмотрев на часы, сказала:

– Живи пока, это по расписанию кормление, – и вышла из кабинета.

Андрей недоуменно смотрел на шофера. Помня, как трудно его разговорить, он спросил у Гришки:

– Веселкин что, у тебя круглосуточно работает?

– Нет, – отмахнулся Брайловский, – просто он – человек холостой, дома докладываться не надо, а у меня сегодня встреча, которая может привести к самым разнообразным последствиям, и я его попросил со мной съездить. Послушай, – он повернулся к молча стоявшему у дверей Веселкину, – ты можешь забыть одно место, куда вы сегодня с Андреем ездили?

Шофер исподлобья смотрел на Гришку, потом перевел взгляд на Дорина и, что-то сообразив, кивнул головой.

– Место, которое надо забыть, – магазин Гуру, ты помнишь, где это?

Шофер опять кивнул.

– Там сегодня кое-что случилось, и Андрей может оказаться втянутым в это дело, хотя не имеет к нему никакого отношения.

Веселкин кивнул в третий раз.

– Если ты кому-нибудь скажешь, – продолжал втолковывать Брайловский, – что ты туда привозил Андрея, то может оказаться, что его притянут, как преступника. Посадить надолго, конечно, не посадят, но в КПЗ подержать могут и нервы потреплют всласть.

– Нет, – вдруг сказал шофер.

– Не будешь говорить? – переспросил Гришка.

– Не посадят.

– Если будешь молчать, не посадят, – разозлился Брайловский, – все от тебя зависит.

– Он не убивал.

Дорин, наблюдавший этот спектакль, от которого так много зависело в его жизни, несколько со стороны, резко повернулся:

– Почему ты так уверен?

– Я видел.

– Ты видел, что Андрей не убивал? – вмешался Брайловский.

– Кто убил…

– Ты видел убийцу? – ошарашенно переспросил Дорин.

Веселкин кивнул.

– И ты его знаешь?

Тот опять кивнул.

– Можешь назвать?

Шофер скосил глаза на хозяина и выдавил только одно слово:

– Ковалько.

31 марта, пятница – 1 апреля, суббота

Гришка с Веселкиным давно ушли, напряжение спало, и Дорин с Леной решили вернуться к прерванному занятию.

– А они все-таки красивые. – Андреевская разглядывала ладью с летящими парусами.

Дорин не ответил, ему показалось, что основание ферзя отделяется от самой фигурки. Нет, ошибся, просто фаска чуть глубже обычной.

– Это напоминает мне сцену из какого-то фильма, – улыбнулась Лена. – Мы с тобой сидим друг против друга и по одной выставляем фигурку за фигуркой, как реплики в диалоге.

Дорин молчал, понимая, что жена своей болтовней, с одной стороны, сбрасывает свое напряжение, с другой – пытается расслабить и его. Однако ему это не приносило покоя, только сейчас до него докатывался шок от увиденного в магазине, шок, отложенный, отодвинутый сознанием на время в сторону, а сейчас возвращающийся. Но ставить жену в известность о своих переживаниях было совершенно не обязательно.

– Знаешь, если мы ничего не найдем, – продолжала Лена, – а похоже, что это так и есть, я вообще не понимаю, почему такая возня вокруг этих шахмат. Ну шесть, ну семь тысяч стоят они в каком-нибудь сувенирном салоне, в бутике дорогом – десять. Да еще и продавать замучаешься. А шуму-то, шуму…

– Ну, во-первых, нигде не сказано, что секрет шахмат внутри фигур. Может быть, он в футляре, может быть, какая-нибудь из них является ключом, в самом материальном смысле – вставляется в замок ларца, например.