Альберт Байкалов - Операция «Цхинвал»

— Хорошо, — Гапур откинулся на спинку стула. — А с чего ты взял, что у меня найдется для вас место? Я давно веду свои дела и не сую нос в политику. Почему вы идете к постороннему человеку? Причем как! Пытаетесь обманом войти в доверие.

— Но ведь ты чеченец! — Джин сделал вид, будто удивлен вопросом.

— Ну и что? — хмыкнул Гапур. — Ты мне говоришь, что твоя жизнь джихад. Неужели не боишься?

— Чего я должен бояться? — Джин с недоумением уставился ему в глаза.

Он, конечно, догадался, что имеет в виду Гапур, но разыгрывал из себя не особо умного человека.

— Я могу согласиться и взять вас на работу, а потом сообщить куда следует, — ответил Гапур.

— Ты не посмеешь так поступить, — покачал головой Джин и покосился в сторону входа, делая вид, будто обеспокоен угрозой.

— Почему так уверен? — продолжал наседать Гапур. — Времена сильно изменились.

— В самом начале ты сам сказал, что не в ладах с законом.

— Это не говорит о том, что я помогаю террористам.

— Но я не террорист! — возмутился Джин.

— Тихо! — Гапур с опаской поднял взгляд на потолок.

В комнату заглянул Руслан:

— Все в порядке?

— Да, — кивнул Гапур и уставился в глаза Джина: — Почему кричишь?

— Мы воюем за свободу своего народа, — Джин положил на стол локоть и развернулся немного боком к Гапуру. — Зачем сравнил с террористами?

— Так здесь называют всех, кто выступает с такими лозунгами, — проговорил на русском Гапур и снова перешел на чеченский: — Да и нужна ли нашему народу свобода?

— Нужна, — Джин кивнул.

— Как ты узнал, что эта гостиница принадлежит чеченцу? — спросил Гапур.

— Это было в Питере, в конце весны, — Джин отвел взгляд в сторону, словно собираясь с мыслями и восстанавливая события того дня, когда он узнал о Гапуре. — Один чеченец подошел и спросил, откуда я. Завязался разговор. Он приехал к своему родственнику из Грозного. Я тогда сказал, что собираюсь сюда.

— Как его зовут? — нахмурился Гапур.

— Гурно, — ответил Джин.

Он назвал первое пришедшее на ум имя. Как говорится, с потолка. Обычно информация среди чеченцев расходится очень быстро. Они знают о своих земляках, добившихся чего-то в жизни, гораздо больше, чем те думают. Главари организованных преступных групп, мошенники, владельцы крупных предприя-тий — все эти люди для кавказцев нечто вроде звезд для фанатов музыки. Зачастую им известны такие вещи, о которых не подозревают ни на Петровке, ни на Лубянке. Поэтому ответ не особо насторожил Гапура.

— Ты узнал о моем существовании и придумал свой нелепый театр, — то ли спросил, то ли констатировал Гапур.

— Получается так, — подтвердил Джин. — Сначала я искал встречи через знакомых, но никто не мог в этом помочь.

— Хорошо, — задумчиво протянул Гапур. — Я подумаю над твоей просьбой. А кто тот русский, которого ты выселил из номера?

— Случайный человек, — догадавшись, о чем речь, ответил Джин. — И пистолет у него был не настоящий.

— Знаешь, — задумчиво проговорил Гапур, — мне нравится твоя фантазия и упорство. Хотя я сразу раскусил подвох. Даже в девяностых никто не позволял себе так размахивать оружием. Есть, конечно, отморозки. Но это абсолютно глупые люди, которые любили смотреть кино. Сначала я принял вас за таких людей, — Гапур потер переносицу. — Потом заподозрил, что это милиция затеяла игру. Хотя для них вы сработали очень глупо. Честно, до конца не был уверен, кто вы.

— Значит, наша затея не прошла? — огорчился Джин.

— Я не верил в нее и минуту, — кивнул Гапур.

Джин делал вид, будто подавлен и очень боится, что ему не поверят. В свою очередь Гапур успокоился. Во взгляде пропала подозрительность. Наблюдая за собеседником, он все чаще снисходительно улыбался. Ему было невдомек, что разговор прослушивался. В режиме реального времени он передавался далеко за пределы этой комнаты. Дежурившие в стоящей недалеко от гостиницы машине Лаврененко и Котов не только записывали все, о чем говорили Гапур и Джин, но и сразу передавали это на телефоны задействованных в операции людей. Можно сказать, что Филиппов, Банкет и Родимов присутствовали при встрече, с той лишь разницей, что не могли повлиять на ее ход. Такой возможностью с недавних пор спецназовцы были обязаны лаборатории одного из закрытых НИИ, где собирались уникальные по своим возможностям сотовые телефоны. Выполненные под известные в мире марки «Моторолы» и «Нокии», на самом деле они имели совершенно отличную от своих собратьев начинку. Кроме того что телефоны кодировали разговор, они могли работать как радиомаяки, «жучки» и ретрансляторы. Благодаря вмонтированному в дисплей датчику движения телефон можно было использовать в качестве сигнальной мины. Если закрепить трубку у входных дверей, то она в нужный момент может сработать как обыкновенная сигнализация. Всех нюансов и не перечесть. Немудрено, именно это послужило поводом к тому, что одной из функций, возложенных на тридцатиграммовый заряд пластида, была самоликвидация. Если аппарат попадал в чужие руки, то гарантированно лишал как минимум зрения и пальцев человека, покусившегося на чужую собственность. Жестоко? Нет. Оборудование, предназначенное для проведения спецопераций, доверяли людям, которые не оставят его вследствие забывчивости в кафе или рядом с детской площадкой. Но его могут забрать у мертвого или находящегося в беспомощном состоянии спецназовца точно такие же профи, только работающие на противника.

Некоторое время Нуха прислушивался к доносившимся с улицы звукам. Ничто не говорило о том, что кто-то обратил внимание на крики. В деревне остались одни пенсионеры, которых жара разогнала по домам.

Болтун продолжал стоять над убитой им женщиной. По лицу струился пот. Лицо было бледным. Нуха не собирался оставлять его в живых. Хотя поначалу мысль такая была. Но потом разум возобладал над благородством. Да и слово он давал неверному. Не считается грехом обмануть его. Он некоторое время держался за рукоять торчащего из-за пояса за спиной пистолета, но потом передумал использовать оружие. Шума было уже достаточно. То, что никто не прибежал на вопли, можно было объяснить тем, что жившие по соседству люди попросту привыкли к пьяным скандалам алкашей. Выстрел точно услышат снаружи. И он решил инсценировать самоубийство другим способом.

— Болтун, — негромко позвал Нуха.

— Что? — не поворачивая головы, прошептал парень.

— О чем ты думаешь? — Нуха подошел к окну и выглянул на улицу. — Тебе жалко эту алкашку?

— Что теперь? — едва слышно спросил Болтун.

— Тебе надо помыться, — говоря это, Нуха лихорадочно перебирал в голове варианты его устранения.

«Нужно его повесить!» — мелькнула мысль.