Андрей Негривода - Огненный торнадо

– За «Сову», – поднял свой гранчак Тюлень и сказал тост первым на правах аксакала.

– За «Сову». – Они наклонили стаканы и пролили на пол по нескольку капель, поминая павших друзей, давая выпить «шило» и им, погибшим братишкам…

Сколько прошло времени, никто не знал, но уже половина фляг опустела. А хмель не брал. Просто среди них ему было не место. И тут тихо запел Индеец. Артур. Потомственный донской казачина.

И грянули дружно, как будто только тем и занимались, что пели, – хор имени Григория «Каната», веревки, в смысле:

И еще раз, да во весь голос…

Ох, какая же это была песня! Израненными, порубцованными душами пели…

– В компанию принимают? – На пороге стоял Задира, а за ним маячил Горе.

– Давай вали к нам, братишки! – махнул призывно рукой Бандера. – «Шило» есть?

– А как же без него, родимого?! – улыбнулся Клим.

– Че празднуем? – Горе, как всегда, был любознательным.

– Да вот командирский день рождения.

– Проехали уже, Брат, мой день был, когда Муссу вязали.

– Так не с руки же было, а сейчас – самое оно!

– Отлично! – обрадовался Задира. – Тогда, товарищи сержанты, старшины, прапорщики и кое-кто офицеры, давайте дернем за вашего командира! За капитана Филина!

– Старлея…

– Не понял? – опешил Клим.

– Ладно. Это не важно…

– Поехали! – подзадорил Медведь. …Потом откуда-то появилась гитара, и Индеец опять запел. Сегодня солистом был он.

…Ах, какой это был хор…

Весело пели, от души. Ушли куда-то горести-печали. Андрею было хорошо и спокойно. Он был в кругу друзей. Потом вернулись исчезнувшие на несколько минут Задира и Горе и принесли свой подарок – роскошную серую папаху:

– Это не подарок, Андрюха – это тренажер! -?

– Тренируй голову для папахи – ее начиная с «полкана» носят! Уставная форма одежды.

– Идите-ка в жопу, товарищи десантники! – засмеялся Филин. – В «Витязе» башка зимой и летом – одним цветом!

– Точно! – подхватил Брат и бросился к своей койке доставать из внутреннего кармана куртки свой берет.

То же самое сделали и остальные.

– Ну вот ты только посмотри на этих головорезов! – обратился Задира к Горю. – Босиком, в трусах, но в беретах! Шпана!!! Анархисты!!!

– Мы такие! – смеялся Тюлень.

– А может, нам папаху в красный цвет покрасить? – подбросил идею Бульба.

– И будет Филин: «Я у Бати – светофор» – красная папаха, желтая рожа, все остальное зеленое! – поддержал Медведь.

Просидели до самого рассвета. Будто и не было этого рейда и накопившейся усталости…

В шесть утра выделенные Задирой три БТРа вышли из Кривого Базара на дорогу к Шуше. Оставалось всего-то чуть-чуть – проехать около полусотни километров до Степанакерта и довезти до штаба Муссу, сидевшего в наручниках в десанте средней машины. А дальше… Может, и сдержит обещание генерал – вернут на погоны утерянную капитанскую звездочку… Чем черт не шутит, когда бог спит…

Дорога была тяжелой – снег, камни. Но группа возвращалась домой, а потому их мысли, желания бежали впереди БТРов. Когда до блокпоста Шуши оставалось не более двух километров, Андрей приказал Бульбе связаться с его гарнизоном:

– Я – Три пятерки. Сова. Как слышно меня?

– Слышу тебя, Три пятерки. Сова!

– Подхожу тремя «коробочками» к блокпосту.

– Принял. Встречаем.

Андрей сидел на броне переднего БТРа, словно пытался тем самым ускорить их возвращение.

«Почти приехали. В Шуше сидеть не будем. Там еще десяток километров, и все… К одиннадцати можем быть уже в штабе…»

Колонна вынырнула из-за поворота и, не сбавляя скорости, устремилась к приближавшемуся блокпосту. За бетонным сооружением, в километре-двух, виднелась Шуша.

До бетонных блоков оставалось пятьсот метров, четыреста, триста…

Филин уже видел стоявших около шлагбаума, перекрывавшего дорогу, солдат и встречающего колонну офицера. Мимо проносились укутанные снегом кусты и деревья, резкий ветер бил в лицо, выдавливая из глаз слезы…

«…И-й-эх!!! Хорошо!» …И тут мир перевернулся, окрасившись в красный цвет… …Тугой, мощный молот шарахнул по затылку… В последний момент Филин еще увидел, как красно-рыжий протуберанец рванулся к его ногам… И не смог догнать стремительно улетавшего Андрея, только облизнулся плотоядно огненным языком…

…Того, что было после взрыва, Андрей видеть уже не мог и узнал обо всем много позже… …БТР догорал, лежа на боку, опрокинутый мощным взрывом противотанкового фугаса. Бросившиеся с брони на дорогу «совята» обрабатывали из всех «стволов» «зеленку». Но «Валы» работали бесшумно. Казалось, будто сильный порыв ветра ударил вдруг по веткам кустов, безжалостно их ломая, и слышалось только позвякивание сыпавшихся градом на асфальт пустых гильз… А через секунды в бой вступили БТРы, мощным рокотом четырех КПВТ разорвав тишину в клочья. Да только ответа не последовало. Фугас заложили «на удачу»…

Медведь бросился к постанывающему Бульбе – из всей группы только он, радист, был рядом с Андреем. Остальных Филин прогнал на другие машины, желая немного побыть в одиночестве… …Олег был ближе.

– Ты как?

– Могло быть хуже. – Бульба уже сидел на дороге, вытянув ноги. – Сильно приложило, но, кажется, цел.

Он потряхивал головой – контузия все же была.

Медведь рванулся к Филину. Тот лежал среди камней. Рука и нога были неестественно подогнуты, из носа и уголка рта на камни стекали скупые ручейки крови.

– Док!!!

Миша был уже рядом. Пощупал пульс на шее, приподнял веки, наклонился ухом к груди.

– Жив! – Медведь вздохнул облегченно, но Док не дал ему времени расслабиться. – Но если срочно не вывезем, тогда все… Он больше часа без госпиталя не протянет!

Радиостанция Бульбы была разбита, и Медведь ринулся на блокпост.

– Военный, бля, связь давай! – налетел он на шокированного молоденького лейтенанта. – Бегом, бегом, салабон!!! Где рация?!

Меньше минуты понадобилось Игорю, чтобы настроиться на нужную частоту: