Александр Тамоников - Обет на крови

Словно услышав зов прапорщика, боевики вышли на открытое пространство. Все они были раскрашены, как и тот, кого первым увидел Власенко, все были облачены в камуфлированные костюмы и имели при себе автоматы Калашникова.

Прапорщик при их виде усмехнулся:

– Тоже мне крутые парни из «зеленых беретов».

И передал по цепи своих бойцов:

– Ребята! Основную группу противника видим?

Ему ответили утвердительно.

– Тогда валим всех, к едрене фене! Три, два, один, огонь!

Власенко и находившийся ближе к нему прапорщик Александр Зайцев двумя прицельными очередями заставили вышедших из леса боевиков рухнуть в траву. Занявший позицию у дороги, Денис Кривошеев одиночными выстрелами расстрелял наблюдателя на крыше и бандита, прогуливавшегося среди ям-казематов. Подав сигнал Зайцеву следовать к основной группе боевиков, дабы убедиться в полном ее уничтожении, сам Власенко вышел на лужайку и двинулся к сараю. И чуть было не стал жертвой бандита, находившегося внутри дощатого домика. Только звериное чутье и инстинкт бойца в самое последнее мгновение подсказали и заставили его прыгнуть в неглубокую яму. Прыжок Влас совершил вовремя. Буквально тут же место, где он только что находился, вздыбилось фонтанами земли, выбиваемой пулями «АКСа». Звук очереди Власенко, как ему показалось, услышал позже появления этих фонтанов. Прапорщик выругался:

– Сука бандитская! Чуть не завалил, гад! Но откуда взялся этот чертов стрелок? Стоп, а ведь это Ахмад. Тот козел, что с продажным ментом рабов делил. Ну точно.

Как же это он, прапорщик спецназа, выпустил его из вида? Непростительная ошибка, чуть было не стоившая ему жизни. Но ошибка исправимая. Снайпер группы Гончарова вызвал прапорщика Комарова.

– Комар! Очередь слышал?

– Конечно, не глухой! А что случилось?

– Да абрек один меня из сарая обстрелял.

– И как же так ты не просчитал его?

– Да вот не просчитал. Но это ладно. Его надо взять живым!.

– И как это сделаем?

Власенко разъяснил сослуживцу мгновенно созревший и единственно приемлемый в данной ситуации план:

– Я этого урода отвлеку, а ты подойди к сараю с тыла. Обойди халупу, ну а дальше сам знаешь, что делать.

– Добро! Начинаем «танцевать»?

– Только ты быстрее к сараю подойди, а то мне под пулями шарахаться совсем не в кайф!

– Начинай! Я потороплюсь.

– Начал!

Власенко выскочил из канавы, предварительно выбрав для следующей позиции приличных размеров валун, перекатился по траве, стараясь особо не высовываться, но и не скрывая свой маневр. Движения спецназовца были замечены Ахмадом. Он вновь несколько раз выстрелил. И вновь его пули легли в землю. Прапорщик осмотрелся из-за валуна, ища следующий объект, к которому можно сделать короткий бросок, но поиски оказались ненужными. Комаров успел сблизиться с сараем как раз во время второго обстрела. Он обошел деревянную постройку и увидел торчащий из проема открытой двери ствол автомата. Подкравшись по стене, здоровяк-прапорщик ударом ноги выбил оружие и тут же ввалился внутрь сарая, подминая под себя Ахмада и цепким взглядом одновременно осматривая помещение. Оно оказалось пустынным. Перевернув бандита на живот и заломив тому руки назад, Комаров сцепил его запястья наручниками, которые, кстати, находились на поясе чечена.

– Вот так, урюк! Отдыхай пока! И ни слова, если не хочешь, чтобы я засунул тебе в пасть твои же яйца!

Прапорщик сел на бородача. Тот от веса Комара охнул, за что вновь получил предупреждение:

– Молчи, козел! И терпи. Больше предупреждать не буду.

Закурив, Комаров вызвал Власенко:

– Влас! Ты все мечешься по полю?

– Нет, я уже здесь, – раздался близкий голос, и в проеме показался Власенко: – Видел, как оприходовал ты его. Ловко, ничего не скажешь! Да ты бы встал, а то ведь раздавишь горца, а он еще пригодится.

И наклонившись к бандиту, спросил:

– Я прав, Ахмад?

Чеченец удивленно спросил:

– Откуда ты знаешь мое имя?

Прапорщик усмехнулся:

– От верблюда! Я знаю не только твое поганое имя, но и имя майора, что накануне забрал отсюда двух женщин и двух мужчин – заложников или рабов, как вы их, мрази, называли! Этот Мовлади гаденыш еще тот, как и его шестерка-сержант. Но кончился ваш бизнес, и всем вам скоро секир-башка! Тебе в первую очередь! Лично в одной из ям утоплю или заживо захороню, если начальство не помешает. А оно у меня покладистое.

Ахмад задергался:

– Подождите, подождите, я еще могу вам пригодиться! И с поимкой Мовлади, и здесь с невольниками!

– Да? Ну, с ментом еще куда ни шло, возможно, и сможешь помочь, а вот с заложниками, интересно, чем полезен можешь быть?

– Могу! Поверьте, могу! Не подходите к ямам и не пытайтесь снять клетки. Они заминированы. Под ними мины-ловушки. Только я теперь знаю, как обезвредить их!

Прапорщики переглянулись. Власенко спросил:

– Не брешешь?

– Памятью покойной матери клянусь!

– Ладно! Посмотрим! Пока повременим с твоим захоронением.

Комаров замер, вслушиваясь в, казалось бы, сплошную тишину. Но услышал, указав за спину:

– Влас! Кажется, парни твоей группы по лужайке спешат сюда, как бы они сразу к колодцам не ломанулись!

Власенко бросился на выход.

Группа майора Гончарова уже поровнилась с колодцами. Еще несколько секунд, и бойцы сорвали бы решетки, но их остановил крик прапорщика:

– Гончар! Стой! Мины!

Спецы остановились.

Власенко, протерев вдруг выступивший на лбу пот, подошел к своим, повторив:

– Мины! Казематы заминированы.

Гончаров покачал головой:

– Ну, никак ты, Влас, без сюрпризов обойтись не можешь, так тебя и тянет к ним!

– Я-то здесь при чем? Скажите спасибо, чурбан, взятый в плен, раскололся!

– Взяли Ахмада?

– Взяли! Иначе кого бы я колол?

– Что ж, спасибо, Петя!

– Опять подкалываешь, командир?

– Нет! На этот раз серьезно, спасибо!

– Кушайте на здоровье!

Комаров вывел чеченца.

Власенко указал на бандита, главного смотрителя этого лагеря рабов:

– Вот он обещал разминировать колодцы!

– Припугнул?

– Не без этого!

– Ну, давайте сюда это чучело!

Ахмада подвели к майору.

Гончаров спросил:

– Ты можешь вскрыть ямы и освободить невольников?

– Могу!

– Освобождай!

– Одна просьба, офицер!

– Ну?

– Не допускайте до меня тех, кто сидит в ямах!

– Чего так? Порвут?

Чеченец вполне серьезно ответил:

– Порвут.

– Хорошо! Разминируй крышки, и тебя отведут в сарай!

Он обернулся к Власенко:

– Влас, освободи абреку руки.

На разминирование колодцев ушло чуть более пятнадцати минут. Минные ловушки представляли собой хитросплетение растяжек различного рода. Дождавшись, пока вернувшийся от опушки и доложивший об уничтожении группы боевиков Зайцев отвел Ахмада в сарай, Гончаров приказал вскрыть казематы. Вскоре на поверхность подняли девять человек, шестерых мужчин и трех женщин. Невольники сразу не смогли понять, КТО их окружает. Поняв, бросились к спасителям. Одна блондинка обвила шею Власенко, рыдая и высказывая сквозь слезы обрывистые слова благодарности. Влас, обняв женщину, гладил ее шикарные даже немытые долгое время белокурые волосы: