Александр Тамоников - Милицейский спецназ

– Ясно где! В кафешке, где ж ей еще быть?

– Давай, Урод, сюда ее! Позвони пацанам, пусть привезут.

– Без вопросов.

Кулагин достал сотовый.

– Леха? Корма на месте? Хорошо, сажай ее в свою тачку и мухой в бар. Поднимешься с телкой по черному ходу, прямо к Фоме! И поторопись, шеф ждет!…Нет, ничего не объясняй, тащи сюда и все! Давай!

Отключив телефон, он обернулся к Фомину:

– Ништяк! Минут через десять Корма будет тут.

– Ладно.

Фома повернулся к Быкову:

– Что у нас с дурью?

– План еще есть, колес немного, а вот героин на подсосе.

– С Гиви связывался?

– Пока нет.

– Чего тянешь?

– Думал, может, лучше ты? Все же шеф.

– Да какая грузину разница, кто будет платить? Но черт с тобой, набери мне его!

Быков взялся за мобильник, вызвал абонента, передал трубку Фомину.

– Гиви?

– Он самый.

– Привет, братан! Фома беспокоит.

– Привет! Проблемы какие?

– Товар нужен.

– Который?

– Что потяжелее.

– Сколько?

– Как обычно.

– Оплата?

– По факту.

– Жди, перезвоню.

– Давай.

Закончив немногословный разговор с поставщиком наркоты из соседней области, Фома вернул Быкову телефон. Закурил, откинувшись на спинку кресла.

– Дурь будет! Бык, приготовь бобы. Чтобы завтра вся сумма здесь, в сейфе лежала.

– Понял! Сделаем.

– И давай-ка склад сменим.

– А че?

– Ничего. Надежней будет.

– А куда товар перевезем? Сюда?

– Охренел? Ты уж лучше сразу к мусорам его отвези! Запоминай, завтра с утра весь запас загрузишь в машину. Позвонишь мне. Как скажу, подъедешь к дому отца. У него в подвале и сложим все.

– Лихо! А если он пронюхает?

– Это не твоя забота. Ты все понял?

– Понял.

– Вот и отлично.

Бросив окурок в пепельницу, Фомин прошелся по кабинету. У окна остановился. Хотел что-то сказать, но в дверях черного хода показалась физиономия молодого парня.

– Фома? Корму привез!

– Так, приглашай даму.

Парень обернулся, сказав в пролет:

– Заходи, красотка.

В кабинет вошла Коровина. Встала на входе.

– Чего звали-то?

Фомин поморщился:

– Елена! До чего ж ты невоспитанна. Где здрасте? Или мы сегодня виделись?

– Здравствуйте!

– Ты и с клиентами такая же неприветливая?

Коровина не нашлась что ответить. Фомин приблизился к проститутке.

– Не из-за этого ли они высаживают тебя сразу за городом?

– Ты о вчерашнем?

– Угадала.

– Дагеры не высаживали меня! Гаишник ссадил.

– И почему?

– Откуда я знаю? Домотался, куда и зачем я в ночь еду.

– И что ты?

– Не я с ним базар завела. Дагеры. И сказали, что я будто сама напросилась в попутчицы до Василькова. Мне уже что-либо лепить без толку было.

– Вот как? Ну что ж ты у двери застыла? Проходи к столу. Поговорим.

Фомин указал на кресло возле накрытого стола.

Коровина, поправив мини-юбку, выполнила требование шефа. Фома присел на свое место.

– Значит, ссадил тебя мусорок?

– Ссадил! Заработать не дал.

– И кто он, этот гаишник?

– Кузьмичев. На отшибе, за постом, в бараках живет. Знаю я его. Козел еще тот!

Фомин поднял вверх указательный палец:

– Не долдонь! Отвечай на вопросы.

Коровина согласилась, пожав плечами, едва не оголив всю грудь:

– Как скажешь! Ты – шеф.

– Это правильно. Ну, ладно. Значит, ссадил тебя ни с того ни с сего этот Кузьмичев и сразу домой отправил, так?

– Нет!

– А что? Неужели сам трахнул? Один? Или с напарником?

– Ой, о чем ты, Фома? – Девица скривилась: – Скажешь тоже, трахнул. Да у него и трахалка-то, наверное, усохла. Но в машину посадил, сам рядом устроился. И начал по ушам ездить.

– И что за тему вел?

– Вспомнил про труп сожженный, что прошлым годом в овраге у леса нашли. Сказал, что следствие там какое-то определило в нем женщину. А та, мол, так же, как и я, с водилами каталась. И будто он не хотел бы, чтобы и я оказалась где-нибудь в кустах убитой. Воспитывал старый хрыч!

Коровина замолчала. Но Фомину ее объяснений было явно мало. Он спросил:

– Чего умолкла? Продолжай. Пока у тебя все складно получается.

– Почему пока? Я говорю то, что было!

– Вот и говори дальше, я слушаю.

– Да все вроде. Мозги посношал, а потом приказал сержанту Максиму Губину в город меня подбросить.

– На машине?

– Ну не на себе же?

– Не умничай, Корова! Не с подругой бакланишь! Мент спрашивал тебя, на кого пашешь?

– Нет! Удивлен? Я тоже удивилась, но он ни о чем подобном и не заикнулся.

Фома пристально уставился в глаза проститутке:

– Точно?

Та, не отводя взгляда, твердо ответила:

– Матерью клянусь!

– Смотри, Корма. Узнаю, сбрехнула, в лоскуты порву! Лучше уж сама признайся! И сейчас.

– Да в чем признаваться? Сказала все как было!

– Ладно. Иди. И гляди, язык крепко держи за зубами. Ты меня знаешь!

– Знаю.

– Вали!

Проститутка покинула кабинет.

Фомин переглянулся с подельниками, спросил:

– Что думаете?

Ответил Кулагин:

– По-моему, не врет! Баба она хоть и дерьмовая, но не глупая.

– Ты вот что, Урод, найди этого сержанта, он же где-то рядом с тобой обитает. Потолкуй с ним после службы. Узнай в точности, о чем с плечевкой базарил этот Кузьмичев. К самой же Корме пацана подцепи, пусть посмотрит, не будет ли телка с ментами якшаться. Если что заметит, к Гиви ее отправим. В подарок. Грузин любитель оторваться на таких по полной! Ну а нет, пусть и дальше пашет, но глаз с нее не спускать!

– Понял, Фома.

– С ментом поаккуратней! За информацию бабки сунь. Возьмет – хорошо, нет – и черт с ним, но без угроз и прессинга, базар один на один!

– Да ясно мне все, Фома!

– А ясно – наливай!

Кулагин услужливо разлил коньяк по бокалам. Компания выпила, плотно закусив. Дождались закрытия бара. Кассир притащил выручку. Фома тщательно пересчитал деньги, достал из сейфа тетрадь, аккуратно внес сумму. Бухгалтерию он вел образцово. Банкноты сложил в несгораемый ящик.

Поднялся из-за стола.

– Значит, Бык, завтра с утра провернем дело с остатками наркоты. А послезавтра будь готов деревянные в баксы перевести. Свяжись с пацанами в Переславле, пусть ждут встречи. Курс обговори. Менять поедешь сам.

– Понял, Фома!

– Все, до завтра, погнал я.

– Давай!

Быков с Кулагиным проводили главаря до машины. Фома второй день объезжал новенькую «десятку». При своих доходах он мог бы кататься и на иномарке, но отец запрещал сыну шиковать. Приходилось пользоваться отечественными образцами. «Десятка» развернулась и пошла на южную окраину Горинска, провинциального городишки с населением в тридцать тысяч жителей. И здесь общество делилось на своих богатых и бедных. Как и по всей стране.

Белугин подал свой старенький «Москвич» к дому Кузьмичевых через полчаса. Переезд Анны Ивановны занял еще два часа. К обеду Кузьмич с Белугиным освободились. Василий вышел из дома товарища весь в поту. Похмелье давало знать о себе. Владимир проводил Белугина до машины.