Александр Тамоников - Леший

– Да! Строевая предписание выдаст – и вперед!

– У соседей завтра борт в 18.00 на Ханкалу. Я договорился, тебя возьмут на «вертушку».

– Спасибо!

– Да ладно... Ну что, Володь, может, граммов по сто?

– Тебе же нельзя.

– Э-э, – махнул рукой полковник, – с тобой напоследок немного можно. Коньячку?

– Лучше водки.

Командир достал бутылку водки, разлил по стаканам. Себе – половину. Выпили.

Леший спросил:

– Командир! Один вопрос можно? Вернее, просьбу?

– Ну какой разговор, Володь? Валяй!

– После недавней операции оружия трофейного притащили хренову кучу. Дашь мне ствол? Автомат?

Полковник искренне удивился:

– Для чего? У тебя же наградной пистолет есть. Или не настрелялся за службу?

– Настрелялся-то я вволю. Но... мало ли? Не угадаешь: с чем и с кем в жизни придется встретиться? Ты убедился: я зря оружие не достану, да и память будет. Дашь?

– Ну не знаю. Служба должна все оприходовать...

– Поэтому сейчас и прошу, пока по складу не провели.

Командир задумался. Ненадолго. Решения он принимал быстро.

– Черт с тобой, бери! Только повезешь как? Без документов?

– Провезу. Ну а попадусь – мои проблемы.

– Добро! Завтра мы с тобой уже не увидимся, я с утра пораньше на совещание к командующему отправлюсь, так что давай попрощаемся сейчас.

Полковник с майором обнялись.

Уже переступив порог отсека, Леший услышал вдогонку:

– Да, Володь! Передай Горбунову, пусть по базе не шарахается. Решили выпить? Пейте! Разрешаю! Только норму.

Володя обернулся:

– Слушай, Егорыч! В части происходит что-либо, что ты не знаешь?

Полковник улыбнулся:

– Практически ничего.

– А ведь это плохо!

– Плохо? – Командир поднял удивленные глаза на Лешего. – Почему?

– Значит, стучат тебе. Не знал, что среди ребят подлецы есть.

– Вот ты о чем? Какие стукачи, Володя? Сядь вон возле окна и посмотри с часок, что на базе делается, сразу все поймешь. А Горбунов твой, когда выпить захочет, так и снует туда-сюда, ищет, с кем полбанки раздавить. Вот уж кто леший или медведь-шатун, так это Горбунов. Как начнет метаться, а потом исчезнет из поля зрения, потерпи с полчасика и вызывай смело «на ковер». Будет подшофе, как пить дать. А ты говоришь – стукачи. Не было их, Володя, нет и не будет, пока я здесь командир. Не люблю я этого. Понял?

– Понял. Ну и жук ты, Егорыч!

– Иначе нельзя, майор, – развел руками полковник, – никак нельзя!

– Может, ты и прав. Ну прощай, командир!

– Прощай, Володя, и удачи тебе!

Возле штабной палатки нетерпеливо курил Денис. Увидев Лешина, он чуть не кинулся к нему.

– Ну ты чего, в натуре, застрял там? Второй час пошел. Чего «пахан» вызывал-то?

«Паханом» иногда, любя, называли командира отряда.

– Пошли, бумажная твоя душа.

– Пошли. Только по прежней схеме: ты впереди, я в замыкании.

После первых двух «заходов» выпили по третьей. Как принято, за тех, кого уже нет в строю. Горбунов и трезвым слыл за любителя поговорить, а уж после спиртного остановить его словесный поток было невозможно.

– Нет, Володь, что ни говори, а завязли мы в Чечне плотно. Раньше как бывало? Неделю в Таджикистане, неделю на Днестре. Да ты и сам знаешь. Выполнил задачу, и – на базу. Отдых, бытовуха, боевого выхода уже сам ждешь. А здесь? Здесь – другое. Да... трясина, одним словом. Хотя тебя это уже не касается. Хорошо, что целым возвращаешься, это подарок судьбы! Ты завтра линяешь?

– Да, с вертолетом соседей, на Ханкалу, оттуда в бригаду. Вылет в 18.00.

– Понятно! Документы я тебе к обеду подготовлю.

– Денис! Ты мне справочку одну хитрую и противозаконную не сделаешь?

– Что за бумага? – по-деловому спросил Горбунов.

– Ствол я у командира выпросил, трофейный. До дома довезти – документ нужен. А то, не дай бог, какая проверка на дороге. Я на своей машине поеду.

Денис выставил вперед левую руку, ладонью к Лешему.

– Все будет ништяк. Для тебя, Леший, сделаю. Для другого еще подумал бы. Для тебя без базара.

Горбунов заметно захмелел.

– А печать? – спросил Володя, чтобы до конца довести разговор.

– Володь? Ну ты чего, в самом деле? Сказал – сделаю, значит, сделаю!

– Спасибо!

– Да ладно тебе! Слушай, а давай я тебе случай один расскажу. Похлеще любого анекдота будет. Из нашей далекой курсантской жизни. А?

Зная, что отговаривать Дениса бесполезно и все равно придется слушать одну из его бесчисленных историй, Леший кивнул:

– Валяй!

– Короче. Пошли мы как-то с пацанами из взвода в увольнение. На третьем курсе. Перед самым Новым годом. А у одного из нас, у сержанта Виталика, как раз день рождения был. Он сам местный, у него на хате и зависли. Конкретно зависли. Возвращались никакие. Как спор возник и по какому поводу, точно не помню. Только по концовке стало ясно. Диман, третий в нашей компании, должен был взять литр водяры и в таком состоянии, в каком мы были, да еще с живой водкой, отметиться у дежурного по училищу. Попадается, значит, губа, это сто пудов, и долг Виталику – ящик пойла к летнему отпуску. Не попадается, что было, согласись, очень маловероятно, то Виталик пилит лом. Да, да, обычный лом, с пожарного щита. Только не поперек, заметь, а вдоль. А лом у нас при казарме знатный висел. Здоровый.

– Ну и шуточки у вас были.

– А чего? Нормальный курсантский прикол, хотя этот, надо признать, был самым крутым за всю историю училища.

– Чем же пари закончилось?

– Не поверишь! Пошел Дима. Литр под шинелью, сам качается, духан от него метра на два. Мы стоим, смотрим, ждем, чем все кончится, заодно ребят своих высматриваем, чтобы увольнительные отметить. Короче, ждем. И что ты думаешь? Выходит Дима из штаба, спокойно, без напряга, и увольнительную показывает. А в ней все чики-чики. Отметка о прибытии, как положено. У Виталика шары на лоб полезли. Не хреновый подарочек ко дню рождения он получил – пилить лом.

– Как же ваш Диман прошел дежурного? – Лешин был удивлен.

– Повезло. Как только Дима вошел в дежурку, полковник отлить отошел, вместо себя курсанта-стажера оставил. Тот видит, какой фрукт ввалился, быстренько ему отметку шлеп и в обратку из штаба, пока полкан не вернулся.

– Действительно повезло.

– Вот и я о том же.

– И что же сержант?

– А что сержант? Пилил лом. До самого лета пилил. Все полотна с кафедр перетаскал. Накачался на правую руку похлеще культуриста иного. Но распилил.

– Да. Круто.

– Круто потом было. Мы половинки лома водрузили на тот же пожарный щит. Крест-накрест, как кости на эмблеме. Вместо черепа ведро приспособили. Представляешь, как щит выглядел?

– Представляю. – Володя улыбнулся.

– А на следующее утро построение. Ротный как-то сразу не заметил художества, а потом поздно было. Стоим мы строем, в две шеренги, а из-за угла казармы свита вываливает. Генерал в окружении своих замов. Начальник училища был большой любитель проверять ящики с песком. Окурки искал. Найдет «бычок» – кранты, рота без увольнения на неделю. И тут подходит он к пожарному щиту. Мы, как положено, по стойке «смирно» стоим, ротный к генералу метнулся. А тот ящик с песком открыл, поднял глаза и... замер. Увидел распиленный лом. Фуражку на затылок сдвинул и к строю. Ротный тоже обратил внимание на продукт многомесячной деятельности Виталика, побледнел и – за начальником училища. Генерал прошел вдоль шеренг, внимательно каждого осмотрел и – к центру. Говорит: «Не пойму. Вроде выглядят все нормально, без видимой патологии, явных идиотов нет. Какой же мудак распилил лом?» Мы, понятно, молчим. А генерал заводится понемногу. Обращается к ротному: «Вы, помнится, капитан, на последнем совещании говорили о том, что мало у курсантов свободного времени, что часто привлекаем их к строительным работам? Устают, мол, бедные. Да у них энергия через край хлещет. Это же надо додуматься – лом повдоль распилить. Я на своем веку ничего подобного не только не видел, но даже и не слышал...» Ну и в том же духе. Короче, выделили нам на автодроме место – траншею копать. С полкилометра длиной, в полный рост. Ничего – выкопали. А потом...