Александр Тамоников - Карательный отряд

– А вы, как всегда, бесцеремонны и наглы, господин сержант! Не кажется ли вам, что воспитанный человек сначала должен поздороваться, а уж потом задавать вопросы?

– Что ж, здравствуйте, если угодно!

– Угодно, Слейтер! Здравствуйте. – Фархади указал на кресло у журнального столика: – Проходите, присаживайтесь.

Слейтер устроился в кресле, устремив взгляд на хозяина кабинета:

– Так по какой причине вы меня вызвали?

Начальник лагеря погладил бородку:

– Как вам уже наверняка известно, из рейда вернулась специальная команда «Призраки».

– Да уж известно. Видел, как входили в барак, но, по-моему, карателей стало меньше. Я не ошибся?

– К сожалению, не ошиблись! В ходе выполнения задачи капитан Иванов потерял двух человек.

– Потери на войне неизбежны.

– Это так. Нам надо срочно доукомплектовать команду, а посему вам, господин Слейтер, следует начать подготовку пополнения «Призраков». Начать активную подготовку тех пленных, что привел в лагерь Карамулло. Я имею в виду солдат.

Слейтер пожал плечами:

– Готовить так готовить, но с понедельника!

Фархади возразил:

– Мне надо, чтобы подготовкой пополнения спецкоманды вы занялись немедленно!

Слейтер спокойно ответил:

– А мне и моим коллегам, вот незадача, сегодня, как и всегда, нужно в Чевар. И от своих намерений никто отказываться не собирается.

Фархади, сдерживая себя, процедил:

– Видимо, мне все же придется просить вам замену!

– Ради бога! Нам найдут замену. Без проблем! Вопрос: какую? Вам нужны профессионалы или дилетанты, которых самих еще многому учить надо? В морской пехоте США есть и такие. Пороху не нюхавшие, отчаянные по натуре парни, желающие подзаработать на этой войне. Гонору в них больше, чем у ветеранов, а вот толку от их деятельности никакого. Впрочем, заполучив вместо нас подобных вояк, вы сами в полной мере сможете убедиться в этом!

Сержант поднялся.

Фархади ударил ладонью по столу:

– Ладно, Слейтер! Поезжайте сегодня в Чевар! Но с понедельника…

Сержант перебил начальника лагеря:

– До свидания, господин Фархади! До понедельника!

И развернувшись, Слейтер покинул кабинет разгневанного полевого командира. Фархади знал, что замена инструкторов не пройдет в одночасье. Придется объяснять Хикмату и американцам, почему он решил пойти на подобный шаг. Это займет время. И Слейтер прав, где гарантия, что вместо действующих инструкторов-профессионалов, знающих свое дело, янки не пришлют еще более высокомерных, скандальных, да еще не имеющих достаточного боевого опыта молодчиков, в отместку за действия против группы Слейтера? Такой гарантии нет и быть не может! Шайтан с ним, с этим сержантом, с его заскоками. По большому счету, с ним можно договориться. А выходные в Чеваре? Следует узаконить их и больше не поднимать этот вопрос.

Слейтер, выйдя в приемную, увидел Абдужабара и молодого, бледного, симпатичного мужчину, одетого в советскую полевую форму «афганку». Комендант кивнул американцу. Тот усмехнулся и пошел к лестнице.

Абдужабар ввел в кабинет начальника лагеря плененного старшего лейтенанта Баженова.

Фархади манипулировал с видеомагнитофоном.

– Ваше приказание выполнено, Баженов доставлен, саиб! – доложил комендант.

Фархади, закончив работу с видеотехникой, отошел от тумбы, на которой стояли телевизор и видеомагнитофон, приблизился к пленнику:

– Ну, здравствуй, Баженов!

– Здравствуйте! – ответил Сергей.

– Как здоровье, старший лейтенант?

– Нормально!

– Это хорошо! – Фархади предложил: – Давай посмотрим несколько кадров видеокассеты перед тем, как поговорить. Они поучительны и создадут необходимый фон для нашего общения.

Фархади включил видеомагнитофон. На экране японского телевизора появилось море, голубое, чистое. Море сменилось берегом. На нем – песок, пальмы, отдыхающие, загорелые мужчины и женщины. Человек с подносом, разносящий различные напитки. Затем номер отеля. Шикарная полуголая девица в нем, указывающая рукой на широкую кровать. Она улыбалась, и ее белоснежные зубы поблескивали. Столик. На столике рядом с хрустальной пепельницей пачки долларов.

Фархади остановил пленку, перемотал ее вперед, вновь включил видеомагнитофон. На этот раз экран выдал строй советских пленных. Затем шестерых у стены. Солдаты были в рваных «афганках», через которые виднелись окровавленные, грязные бинты. Глаза у этих солдат непонимающие, больные, ненавидящие.

Баженов не слышал автоматных очередей, изображение не сопровождалось звуком. Он увидел, как неожиданно эти шестеро дернулись. Форма покрылась дырами. Солдаты рухнули на землю. Тела их начали сотрясать предсмертные судороги.

Начальник лагеря выключил магнитофон и повернулся к Баженову:

– Ну и как кино, старший лейтенант?

Сергей с трудом справился с внутренней дрожью, глухим, ставшим вдруг чужим голосом спросил:

– Для чего вы показали мне эти кадры? И чем провинились раненые солдаты, которых расстреляли?

Фархади кивнул:

– Хорошо! На первый вопрос я уже ответил. Отвечу и на второй. Солдат я приказал расстрелять потому, что они отказались сотрудничать со мной. Стоило им согласиться, и они жили бы. Но… не согласились.

Душман лгал, но Баженов об этом знать не мог.

– Ослиное упрямство твоих соотечественников погубило их. Однако перейдем к главной теме нашего разговора. Буду по возможности краток, у меня не так много времени на беседы с пленными. Кстати, расстрел, что ты видел на экране, состоялся здесь в лагере, на плацу, с торца которого стоит каменная стена. В общем так, Баженов. Ты полностью находишься в моей власти. И только я могу решить твою судьбу. Предлагаю два варианта: первый – ты переходишь на мою сторону. Не скрою, мне нужны офицеры, поэтому я и разговариваю с тобой. При согласии сотрудничества мы подписываем контракт. Ты берешь на себя обязательства во всем подчиняться мне, выполнять любые мои приказы. Отказываешься от прежней жизни. Я же гарантирую тебе, что через год взаимовыгодного сотрудничества ты получишь оговоренную сумму денег, скажем, один миллион долларов, и право выехать в любую страну мира из списка, который будет тебе предложен. Отдельно мы можем оговорить дополнительные условия. Например, проведение пластической операции, дабы ты имел возможность обрести не только новое имя, гражданство или подданство, но и новое лицо. Второй вариант: ты, как истинный патриот своей родины остаешься верным присяге той стране, которой глубоко безразлична твоя судьба, отказываешься от сотрудничества. В результате оказываешься у стены на плаце, где я лично расстреляю тебя. Всего два варианта. Все просто. Жизнь или смерть. Ну, старший лейтенант? Выбирай!