Александр Тамоников - Карательный отряд

– А деньги? За прекрасную ночь, подаренную тобой?

– Прибереги их для шлюх! Или отдай Фаруху, он не откажется. Мне твои доллары не нужны.

– Конечно! Как я забыл, что ты разведчик? Какое звание, если не секрет, имеешь?

– Офицерское, этого достаточно!

– Значит, старше меня?

– Это как смотреть. Но все!

Гуля поцеловала Слейтера в щеку, поднялась, быстро приняла душ, оделась в белый балахон, замоталась в такой же белый платок, пошевелила миниатюрными пальчиками, прощаясь, и вышла из комнаты свиданий! Слейтер встал, подошел к окну, из которого был виден внутренний двор. Но Гули не увидел. Видимо, она покинула усадьбу Фаруха, воспользовавшись тыловой калиткой, где ее наверняка ждал автомобиль с охраной. И сейчас, возможно, она уже докладывает руководству о результатах встречи с американским морским пехотинцем Энди Слейтером.

Сержант оделся, вышел в гостиную. Там его встретил Фарух:

– Ассолом аллейкум, уважаемый господин сержант, как провели ночь?

– Прекрасно!

Слейтер достал бумажник, вытащил из него три купюры, протянул их хозяину дома:

– Держи!

Взяв деньги, Фарух поклонился:

– Вы, как всегда, щедры, господин сержант! Благодарю.

– Не за что! Думаю, не стоит повторяться, что Гуля, кроме меня, не должна принимать никаких клиентов?

– Конечно, не надо! Для других мужчин у меня есть другие женщины.

– Вот и хорошо! Что-то мои подчиненные задерживаются.

– Сейчас должны выйти. Женщины покинули комнаты минут двадцать назад.

– Тогда пошли кого-нибудь поторопить моих парней.

Фарух поднял вверх руки:

– Как можно, господин сержант? Ваши парни – народ горячий, они не любят, когда кто-то пытается диктовать им свои условия. И у вас всегда при себе весьма веский аргумент против подобных попыток – ваше оружие.

Сержант рявкнул:

– Ты что, не понял меня, старый идиот?

Фарух вздрогнул:

– Понял, понял! Я все понял. Одну минуту, господин сержант!

Посылать никого не пришлось.

Сразу после окрика в помещение вошли Умберг с Паслером. Капрал спросил:

– Ты, Энди, так до смерти Фаруха испугаешь. Что потом без него делать будем в этой стране?

– Так надо вам за временем следить. Разболтались.

Паслер поинтересовался:

– У тебя что, сегодня ночью были проблемы с эрекцией, сержант? Чего ты на нас собак спускаешь?

Слейтер набычился:

– Это у тебя сейчас проблемы возникнут, если ты не заткнешься!

Паслер взглянул на Умберга:

– Нет, капрал, у нашего командира сегодня с проституткой точно облом вышел. Что поделать, годы дают знать о себе!

Сержант прорычал:

– Паслер, ты попал! Как вернемся, пойдешь на тренажер. И будешь крутить педали, пока не свалишься с «велосипеда». Понял?

– Слушаюсь, господин сержант!

Слейтер обернулся к Фаруху:

– Виски в машину загрузили?

Хозяин дома поклонился:

– Конечно, господин сержант! Вот только, как насчет оплаты? В прошлый раз тоже за спиртное не заплатили. А мне оно ой как непросто и дорого достается.

Сержант вновь достал бумажник, отдал Фаруху деньги. Рассчитались с сутенером и подчиненные сержанта.

В 9.00 «Хаммер» вышел с территории усадьбы Фаруха и взял курс в сторону расположения особого лагеря.

Машину американцев на КПП спецобъекта пропустили без досмотра. Выгрузив виски, Умберг повел джип к стоянке. Паслер же игриво вытянулся перед Слейтером:

– Разрешите вопрос, сэр?

– Чего тебе?

– Когда прикажите начать крутить педали тренажера?

– Да пошел ты!

– Извините, сэр, куда?

– Сам не догадываешься?

– Думаю, в комнату, накрыть стол. Или я неправ?

– Прав! Проваливай и не зли меня больше. Что-то сегодня настроение в минусе.

– Так значит, действительно проблемы с этим самым?

– Я сказал, проваливай!

Рядовой козырнул:

– Слушаюсь, сэр. – Четко развернувшись, он вошел в барак.

Мрачно глядя на лагерь, Слейтер закурил. У него на самом деле после ухода Гули резко испортилось настроение. Почему, он и сам объяснить не мог. Наверное, потому, что прошедшей ночью он впервые за долгие годы под ласками женщины забыл о войне, о своей работе, обо всем на свете. Подобное он испытывал только в первые месяцы близости с супругой. Выбросив окурок, сержант проследовал за Паслером.

В коридоре барака, осмотревшись и убедившись, что его никто не видит, открыл дверь комнаты, где был размещен пленный офицер.

Баженов стоял возле окна. Обернулся на шум. Увидев американца, спросил:

– Что вам нужно?

Сержант приказал по-русски:

– Представься!

Баженов пожал плечами:

– Ради бога! Старший лейтенант Советской армии Сергей Баженов! А вот вы, по-моему, старший команды инструкторов?

Слейтер, проигнорировав вопрос пленного, проговорил:

– Старшие лейтенанты Советской армии, господин Баженов, воют против душманов в Афганистане, здесь же, в лагере, содержат лишь тех, кто волей или неволей, что не меняет дела, предал свою родину!

– Я никогда никого не предавал!

– Да что ты говоришь? За какие же тогда заслуги Фархади определил тебя в отдельную благоустроенную комнату?

– Не знаю!

– Все ты знаешь! Но ладно! В принципе, ты меня не интересуешь, как и все твои соотечественники. Гуд бай, старший лейтенант!

– До свидания!

Сержант повернулся и вышел из комнаты, захлопнув за собой дверь.

Сергей с немалым удивлением увидел на полу конверт. Его мог принести только американец. Может, он случайно уронил свое письмо из далекой Америки? Тогда надо вернуть его. Баженов поднял запечатанный конверт и удивился еще больше. На нем были нанесены две буквы С. Б. Его инициалы. Значит… Значит, письмо адресовано ему, Сергею Баженову? Но кто написал его? И почему послание, непонятно откуда и от кого, доставлено американским инструктором? Впрочем, на этот вопрос ответ очевиден. Потому что американцы покидали лагерь. Интересно. И странно! Что это, провокация Фархади? Вполне возможно. Отнести письмо душманам? Или все же сначала прочитать? Нет, надо прочитать. Из текста он поймет – провокация это или… нечто другое. А отнести письмо людям Фархади он всегда успеет. Сергей выглянул в коридор – никого. Открыл окно. За бараком так же пусто. Следовательно, за ним не наблюдают. А если и контролируют, то каким-то уж очень хитрым способом, который не просчитать. Ладно, посмотрим, что в конверте. Лист бумаги с отпечатанными строками. Старший лейтенант начал читать то, что было в послании:

«Баженов!

Нам известна история вашего пленения. Дабы вы не сомневались в том, что письмо составлено не врагом и не является провокацией, считаем необходимым напомнить один эпизод из вашей курсантской жизни, который спецслужбам иностранных государств известен быть не может. На третьем курсе автомобильного училища, в увольнении, вы вместе с однокурсниками, курсантами Метелицей Вадимом, Сорокиным Анатолием, а также с сержантом Никитиным Вячеславом на Аллее Славы у Вечного огня встретились с девушками из музыкального училища. У тех была с собой бутылка шампанского. Перед тем, как отправиться с дамами в их общежитие, вы распили спиртное и попали в поле зрения патруля школы прапорщиков, что по соседству с училищем. Патруль задержал вас и доставил на гарнизонную гауптвахту, начальником которой являлся капитан Салтанов. Утром вас забрал в училище командир батальона, майор Грицаев, и вы были лишены зимнего отпуска. Позже комбат отменил свой приказ. Надеемся, этого достаточно, чтобы вы поняли – письмо не провокация. Если вы по-прежнему считаете себя офицером СА, как это считаем мы, ваши друзья, и готовы продолжать исполнять свой долг, временно находясь в плену, дайте нам знать об этом через ранее внедренного в лагерь нашего агента и передавшего вам это письмо. Он свяжется с вами в субботу, 22-го числа. При получении положительного ответа мы в понедельник, 24 июня, передадим вам по тому же каналу инструкции, которые определят то, что вы должны будете делать. Со своей стороны мы гарантируем вашу полную реабилитацию после освобождения из плена и постараемся свести к минимуму риск вашего вероятного разоблачения людьми Фархади. Мы знаем, что начальником лагеря вам сделано предложение о сотрудничестве с моджахедами и предоставлено время на обдумывание этого предложения до понедельника, 17-го числа. При принятии вами решения продолжать служить Родине соглашайтесь на все условия, дабы закрепиться в лагере. В случае получения нами от вас отрицательного ответа или отсутствия такового мы будем вынуждены принять меры по вашей ликвидации. Ждем ответа. Письмо по прочтении уничтожить!»