Сергей Зверев - Батяня. Бой против своих

— Ну Вульф, ну сказочник, — продолжал смеяться Барханов, — ты еще про оборотней расскажи.

— Да ну вас всех, — капитан без прежнего миролюбия посмотрел на товарищей, тема превращения человека в волка была для него запретной.

Голос пилота, вырвавшийся из динамика, сообщил, что до намеченного Лавровым квадрата предполагаемого десантирования осталось пять минут полета. Бойцы спецназа ВДВ переглянулись.

Небольшой поселок, раскинувшийся на правом берегу реки Лефу, имел вполне русское название — Веткино. Но многие населявшие его теперь жители вовсе не были похожи на славян: раскосые глаза, смуглые лица, предельно низкий рост. Китайцы уже давно облюбовали приграничные территории России, подступающие к КНР. Здесь на одного русского уже приходилось по два китайца и одному корейцу, и если бы не официальная граница, отделявшая страны друг от друга, то эта территория давно бы подчинялась Пекину. Правда, если бы провели поселковый референдум, еще неизвестно, как бы проголосовали азиаты. В России им легче было зарабатывать на жизнь, чем на родине. Половина из них, конечно же, даже не имела вида на жительство.

Местные власти закрывали глаза на прибывающих и прибывающих китайцев. За пару лет Веткино выросло — на месте старых развалюх появились двухэтажные дома, асфальт покрыл главную улицу поселка. На площади по выходным даже организовывали небольшой рынок.

Ни для кого не секрет, что каждый китаец, прибывший и сумевший закрепиться на территории чужой страны, тут же зовет своих родственников, а родных у одного китайца больше, чем у русского тараканов в квартире.

«Где китаец, там и Китай», — любят говорить в Поднебесной.

Поэтому было бы странным, если бы новые жители поселка не соорудили собственную неофициальную вертикаль власти, независимую от российской.

Пожилой китаец в пестром халате задернул занавеску. Его недавно возведенный дом стоял на отшибе, вплотную к подступавшей тайге. Просторный рабочий кабинет помрачнел. Настенные часы в виде скворечника щелкнули, в резном корпусе хлопнула дверца. Вылетевшая на выдвижной подножке кукушка пару раз пискнула и вновь скрылась в своем жилище. Китаец хмыкнул и допил апельсиновый сок.

Между указательным и большим пальцем его правой руки блеснула изысканная бензиновая зажигалка ручной работы. Он по привычке щелкнул колесиком и поднес небольшой огонек к чуть приоткрытым губам, но прикуривать не стал. Это был своего рода ритуал, испытание силы воли. Вот уже полгода, как заядлый курильщик уменьшал дневную норму сигарет на одну в месяц. И теперь вместо двадцати ему полагалось только четырнадцать. Аккуратно опустив зажигалку в оттопыренный карман халата, хозяин дома сел за письменный стол.

Как и все китайцы, Хан Вен был невысокого роста, с желтоватым, худощавым лицом. Только у него была одна маленькая особенность во внешности, которая отличала его от других соплеменников, — пухлые губы. В детстве над ним даже подшучивали, называя негром. Но по этому поводу он не комплексовал, даже наоборот — гордился, считая эту часть своего лица самой мужественной и привлекательной.

Несмотря на свои шестьдесят пять, он каждый день занимался зарядкой, постоянно поддерживая тело в отличной физической форме. Ни сутулости, ни усталости во взгляде, ни обвисших мышц на животе и руках у него и в помине не было. Но седые волосы, появившиеся несколько лет назад, выдавали его возраст.

Обычно в таком возрасте, как у Вена, у мужчин жизнь уже сложилась окончательно, и они «сбавляют обороты», пользуясь достигнутым или уходя на покой. Вен же продолжал вести энергичную жизнь, словно бы впереди у него было еще много сил и лет. Выстроенный им за последние годы бизнес не прощал отдыха и расслабления. Всюду нужно было быть первым. Другого места в жизни Вен не принимал.

Именно неустанный труд и сила воли сделали его тем, кем он стал. Теперь четыре десятка китайских огородников-нелегалов работали на него. Ни один охотник-китаец или кореец из поселка не мог сдать пушнину никому другому, кроме как Вену. Сбор и сбыт лекарственных трав, грибов и ягод тоже проходил через его руки. Два магазина из трех в Веткино принадлежали ему. Он был негласным главой поселка, его бессменным мэром.

Но все это далось ему нелегко. Еще десять лет назад он жил в Китае. В таком возрасте не каждому дано изменить свою жизнь. Но словно кто-то шепнул Вену, что надо продать все свое жалкое имущество, вытрясти из жестяной коробки все сбережения и, подкупив чиновников, перебраться в Россию. Чем он только не занимался! Работал в лесхозе, в сезон уходил с охотниками в тайгу, торговал на рынке, где потом открыл небольшое кафе. Он обнаружил в себе талант делать деньги и располагать к себе людей. Но город не был его стихией. Вен продал кафе и купил дом в поселке. Денег хватило еще и на то, чтобы сунуть взятку, — под огороды он сумел получить заброшенное колхозное поле, на котором работали менее удачливые соотечественники. Они буквально молились на работодателя Вена, хотя тот и платил им копейки, а жили они в дощатом бараке, но зато он не сдавал нелегалов властям. Бизнес расширялся, и Вен привлекал в свое дело все больше людей. Вскоре на него уже работало почти полпоселка. Люди тянулись к нему, некоторые даже переезжали в Веткино из окрестных деревень, понимая, что только под крылом у Вена, умеющего договориться с властями, будут чувствовать себя защищенными.

Из кухни в приоткрытую дверь кабинета потянуло запахами народной китайской кухни: жареной соленой рыбы и острыми, щиплющими ноздри специями. Во дворе на веревках и лесках сохли разноцветное тряпье и пойманная в соседней реке рыба. Гараж был открыт — два черных японских внедорожника, раздолбанная «Нива» и старенький армейский вездеход. Китаец-садовник длинными ножницами с точностью и педантичностью хирурга подрезал розовые кусты, аккуратно складывая обрезанные стебли и листья в целлофановый пакет.

Расшитые золотыми геральдическими драконами занавески колыхал легкий ветер. Под потолком звенели китайские металлические палочки, отбивая друг о друга причудливую мелодию. Вен прищурил и без того узкие глаза. На экране погасшего монитора, как в зеркале, отразилось его лицо и локон поседевших волос. Вен размял пальцы рук и включил компьютер, чтобы подсчитать вчерашнюю выручку.

К мелодичному перезвону металлических палочек примешивался звук радио, настроенного на местную волну. Музыка внезапно оборвалась, хотя до выпуска новостей еще оставалось десять минут. Зашипело, затрещало в динамиках. Хан Вен отвел взгляд от экрана монитора, встал с рабочего места и уже хотел было настроиться на другую радиоволну, как приемник отозвался позывными местной станции. Только после них, вместо музыки, прозвучал напряженный голос ведущего: