Виктор Доценко - Срок для Бешеного

— Да я… это…. — растерянно говорил Савелий, с трудом шевеля замерзшими губами. — Я решил пешком добраться.

— Горе ты мое! Мигом в баньку: я ее загодя раскочегарила!

— Банька — это здорово! — обрадовался Савелий. — Я шел и думал: как хорошо бы сейчас в баньке оказаться! Но откуда ты узнала? Неужели станция оповестила?

— Он долго отмалчивался, но я догадалась и вытянула из него! — рассмеялась Варя. — Вот не знаю, успела ли нагреться, как ты любишь…

— Я так продрог, что любое тепло покажется чудом!..

— Иди прямо туда: все уже там — и во что переодеться, и квас, и мята…

— А веники?

— А как же! — усмехнулась она.

— Ты просто клад, а не женщина! — Он ткнулся носом в ее щеку.

— Иди уж, клад! — смутилась Варя и подтолкнула в сторону бани.

На скамейке предбанника лежало выглаженное нижнее белье, рядом — два веника, как он и любил: березовый и дубовый с веточкой можжевельника. Банька была хоть и небольшая, но очень умело выстроенная. Видно, тот, кто строил ее, разбирался в этом непростом деле: внутри всегда стоял удивительный хвойный запах, что зависело от правильного выбора дерева, с одной стороны, и его аккуратного распределения — с другой. Кроме того, при сравнительно небольшой площади внутри было даже просторно.

Раздевался Савелий медленно, стараясь постепенно подготовить продрогшее тело к жару. Когда комфорт почувствовал и внутри, то начал не торопясь заниматься вениками. Это был целый ритуал: сначала он замочил оба веника в кипятке, а в большом специальном ковше запарил листья мяты, после чего немного посидел на нижнем полке, дождавшись, пока не выступит первый пот, затем перебрался на средний, где пробыл недолго, чуть склонив голову. Прочувствовав, что тело хорошо прогрелось, саднел вниз, нахлобучил фетровый колпак на голову (это была потерявшая форму старая Барина шляпа), натянул брезентовые рукавицы, зачерпнул ковшиком кипятка из котла и плеснул на раскаленные камни…

Вихрем пронесся по парилке пар, обжигая тело, но Савелий передернул плечами от удовольствия. Процедив сквозь марлю раствор мяты, разбавил его водой — кипятком из бака — и снова плеснул на камни: по баньке мгновенно распространился благоуханный запах мяты. Вынув из тазика веники, обмакнул их несколько раз в холодную воду, тщательно отряхнул и полез на самый верхний полок…

Савелий был заядлым парильщиком, любителем русской бани, у него был выработан целый комплекс приготовлений не только к самой процедуре, но и четкий ритуал, которого он придерживался. Он не стал хлестать себя сразу веником, как обычно это делают непосвященные. Нет, он начал с того, что легкими, осторожными движениями нагонял вениками на кожу горячий пар, едва прикасаясь, «лаская» раскаленными листьями кожу, постанывая от необъяснимого удовольствия, которое можно получить только в русской и никакой другой бане. И только потом, когда обжигающий пар несколько ослаб, принялся вовсю хлестать себя обоими вениками.

Нахлеставшись вволю, спустился вниз, немного отдохнул, безвольно распластавшись на широкой скамье, охладился в предбаннике холодным кваском, крякнув от удовольствия, потом снова набрал и разбавил мятную настойку водой, зашел в парилку и вновь брызнул на камни, вновь горячий аромат травы облетел баньку, и дышать снова стало легко. На этот раз Савелий парился долго, как говорится, «до седьмого пота»… Отдых тоже был продолжительным, до полного восстановления дыхания и покой. После этого он тщательно, не торопясь, промыл тело, чуть не сдирая кожу огромным мочалом, ополоснулся холодной водой и снова полез наверх, чтобы чистые поры открылись и вышли остатки пота…

— Что с тобой, Саша? Какой-то ты возбужденный… Случилось что-нибудь? — встревожено спросила Зелинского жена, когда он вернулся с работы.

— Случилось… — задумчиво отозвался он и неожиданно чертыхнулся. — Помнишь, я тебе рассказывал о группе, которая втянула Говоркова в свои игры?

— Да, ты говорил, что все арестованы и дело Савелия затребовали на доследование… Что, есть новости?

— Еще какие! Сейчас говорил с Москвой…

— С Богомоловым? — сразу догадалась она.

— Новостей хоть пруд пруди! — кивнул он. — Во-первых, объявился Говорков…

— Поймали? — нахмурилась она.

— Нет! Судя по всему, он сам решил действовать. Одному из заправил этой преступной группы удалось избежать ареста, и была известна только кличка — Воланд…

— Надо же, начитанный жулик пошел: Булгакова читает… И что же?

— Каким-то образом Савелию удалось выйти на него…

— Погиб? — невольно воскликнула она, почувствовав в голосе мужа странные ноты сожаления. Зелинский вдруг рассмеялся.

— Знаешь, что удумал этот шутник, по прозвищу Бешеный? Доставил пред окна госбезопасности… День был не рабочий, и Богомолова на месте не оказалось… Замначальника управления, который был на месте, слышал о Воланде, но ничего не знал о Савелии и когда разговаривал с ним, то подумал, что кто-то разыгрывает или хочет пустить по ложному следу… Короче говоря, послал трех сотрудников проверить сигнал… Когда они вышли из здания, то нашли только след от «Мерседеса»… У замначальника все-таки хватило ума связаться с Богомоловым, и тот моментальное выехал на место, но, кроме ключей от «Мерседеса», о которых говорил Савелий, ничего.

Была сразу же подключена оперативная группа, организованы поиски, но Воланд, как в Савелий, словно в воду канул… Удалось найти таксиста, который отвозил Савелия на Казанский вокзал. Куда, зачем? Ничего не известно, следы обрываются… О Воланде, кроме его клички и возраста — его успел рассмотреть один из опрошенных свидетелей, — так ничего и не известно… Единственный, кто может помочь в его розыске, — Савелий… А он уверен, что Воланд арестован. Теперь Савелию грозит смертельная опасность: наверняка тот постарается расправиться с ним…

— Неужели ничего нельзя сделать? — тяжело вздохнула Зелинская.

— Эта тварь не остановится ни перед чем: Богомолов уверен, что смерть адвоката Савелия и самоубийство Петровой Ларисы, подруги Савелия, — дело его рук… Жаль парня… Получить полную реабилитацию

— Его реабилитировали? — обрадовалась она. — А побег?

— Наказали пока в счет ранее отсиженного срока…

— Как же я рада за него! Господи, неужели ничего нельзя сделать?

— Работаю я тут над одним человеком, но… он чем-то явно запуган! Ты его должна помнить: из местных… Помнишь, еще сокрушалась, что такого старика за браконьерство посадили…

— Конечно, помню. Нашли преступника! — возмутилась Зелинская. — А он-то при чем?

— Его несколько раз видели с одним из бежавших, наверняка тот выбивал из него маршрут… А он лет тридцать в тайге живет и имеет свои укромные жилища!..