Сергей Зверев - Диктат акулы

Человеку, оказавшемуся на волоске от смерти, всегда кажется, что время замедлило ход. Секунды растягиваются в минуты. Минуты превращаются в часы. Мозг словно готовится к гибели и создает иллюзию затянувшегося времени. В такие моменты можно подумать о прожитой жизни, вспомнить о близких и родных людях, о чем-то пожалеть, чему-то, наоборот, порадоваться. Человек словно исповедуется перед самим собой, прежде чем предстать перед судом Всевышнего.

Примерно то же самое чувствовал и испытывал Илья Георгиевич Макаров. Уже не было необходимости следить за временем, что-то пытаться изменить. Стало ясно, что помощь вовремя уже не придет. Он прекрасно знал скорость, с которой прибывает вода, знал объем отсеков подлодки. Поэтому кавторанг предался воспоминаниям. А их у матерого морского волка было предостаточно – как плохих, так и хороших.

Единственное, о чем сожалел командир совсекретной мини-субмарины, так это о том, что он так и не обзавелся семьей. Хотя, может, оно и к лучшему – никто не будет по нему плакать, бросать в день гибели цветы в море, вспоминать днями и ночами. Был такой человек – Илья Георгиевич Макаров – и не стало. Кто заметит? Разве что вице-адмирал Столетов молча помянет в компании добрыми мыслями и ста граммами.

Кавторанг медленно вытянул из-под робы за цепочку два ключа и сел в командирское кресло. Рука заскользила по клавишам, кнопкам, переключателям и в итоге замерла на прозрачной крышке, закрывавшей замок включения системы самоуничтожения субмарины. Немного помедлив, Макаров открыл крышку.

– Всегда приходится делать что-то впервые, – послышался за спиной голос штурмана.

– Не скажи. На учениях я делал это по многу раз, – криво усмехнулся Макаров. – Но смерть – это то, в чем невозможно тренироваться.

Командир вставил в замочную прорезь ключ и повернул его по часовой стрелке. На головном экране появилась табличка с обратным отсчетом времени. До уничтожения субмарины оставался час.

– Достаточно времени, чтобы попрощаться с жизнью, – откинулся на спинку стула штурман.

Илья Георгиевич подошел к сейфу, пробежался пальцами по панели с цифрами. Повинуясь набранному коду и вставленному электронному ключу-карточке, толстая металлическая дверь распахнулась. Среди бумаг и запечатанных конвертов чернела плоская фляжка, обтянутая кожей. Взяв ее, кавторанг подошел к штурману.

– Коньяк. Грузинский. Пятизвездочный. С ним прощаться с жизнью будет веселее. – Макаров скрутил крышечку и протянул фляжку штурману.

– Никогда не думал, что буду пить коньяк на субмарине. Да еще вместе с командиром.

– Всегда приходится делать что-то впервые… – процитировал штурмана Илья Георгиевич. – Ведь это твои слова.

– Для меня было большой честью служить вместе с вами на «Адмирале Макарове», товарищ капитан второго ранга, – поднося фляжку к губам, разоткровенничался штурман.

– Для меня то… – Макаров вдруг замолчал, услышав странный стук, доносящийся сверху.

Командир и штурман запрокинули головы. Стук на мгновение прекратился, но тут же возобновился.

– Кто-то стучит по корпусу субмарины… это морзянка… – вслушивался к глухим ударам Илья Георгиевич, – это же старпом Даргель… он сообщает, что завод-рефрижератор не придет в ближайшие сутки… но у него есть план спасения подводной лодки…

Стук прекратился. Кавторанг выстучал по перископной стойке ответ:

«Вас понял. У вас есть полчаса на работы и четверть часа, чтобы уйти на безопасное расстояние до самоуничтожения субмарины», – и задумчиво посмотрел на штурмана:

– Какой план? Что он там придумал?

– Не пойму, что они там задумали… – штурман перевел взгляд на головной экран, где электронные часы отсчитывали время до уничтожения мини-субмарины.

Несмотря на обнадеживающую новость, настроение у Макарова нисколько не улучшилось. Он отлично понимал, что успеть за такой короткий промежуток времени заделать течь практически нереально. К тому же если под рукой нет необходимых инструментов и материалов. С его точки зрения, Даргель просто стремился «очистить совесть», сделав последнюю отчаянную попытку.

Замедлившее ход время вновь понеслось с привычной скоростью. Кавторанг и штурман только успевали провожать взглядом бегущие на экране цифры: двадцать девять, двадцать восемь, двадцать пять… А вода как поступала, так и продолжала поступать на центральный пост, она уже подтапливала сиденья, через час должна была достигнуть пультов. Потому и следовало спешить. Не дай бог электронику перемкнет.

– У них осталось пятнадцать минут, – Макаров приложился к фляжке.

С каждой прошедшей минутой напряжение возрастало. Нервы были на пределе. Командир даже отвернулся от экрана – так было спокойнее. Но избавиться, забыть, перестать думать о времени он уже не мог. Цифры были повсюду – и на полу, и на стенках, и на спинках кресел, и даже перед закрытыми глазами. Поняв, что никуда от них не деться, Илья Георгиевич посмотрел на экран – до уничтожения субмарины оставалось семнадцать минут. Это был конец. Через две минуты Даргелю предстояло свернуть работы и уходить на безопасное расстояние.

– Товарищ кавторанг… товарищ кавторанг… у них получилось! – громко закричал штурман.

Макаров увидел, что струи воды, лившиеся по перископной стойке, начали иссякать. И теперь на пол падали лишь мелкие капли. Кавторанг тут же бросился к приборной панели, буквально содрал крышку и вставил ключ, повернул против часовой стрелки. Цифры на головном экране застыли, так и не досчитав пятнадцати минут до самоуничтожения субмарины. Илья Георгиевич облегченно вздохнул и тут же застучал по перископной стойке, сообщив Даргелю, что течь заделана. Старпом Даргель доложил, что будет ожидать кавторанга и штурмана снаружи.

Выждали контрольное время, вода лишь капала. Теперь подлодку можно было оставить лежать на грунте до лучших времен, дождавшись прихода ремонтной базы.

Перебравшись в носовой отсек, Макаров задраил межотсечный люк. И с удивлением заметил, что на торпедном аппарате лежат два баллона со сжатым воздухом.

– Ну, старпом, – усмехнулся командир, – предусмотрительный…

Первым через аварийный шлюз выплыл штурман. Когда же пришла очередь командира субмарины, Илья Георгиевич остановился, оглянулся.

Субмарина стала для него родным домом, расставаться с ней, пусть и на некоторое время, было мучительно больно. Но и оставаться в ней опасно для жизни – системы жизнеобеспечения бездействовали, заканчивался и кислород.

– До встречи, – коснувшись кончиками пальцев холодного металла, Макаров исчез за люком аварийного шлюза.

Оказавшись в воде, Илья Георгиевич тут же заметил старпома. Даргель вынул загубник, чтобы командир увидел, как губы старшего помощника расплываются в улыбке. Даргель вскинул руку, мол, поплыли, нас там наверху уже ждут. Командир кивнул и прижал к телу левой рукой баллон со сжатым воздухом. Подводники медленно поднимались из глубины. На поверхности уже виднелись днища двух надувных лодок.