Альберт Байкалов - Превентивный удар

Выйдя спустя час из хижины в новой, с коротким рукавом, пятнистой куртке и штанах, в поскрипывающих, пахнущих кожей ботинках, он невольно вспомнил свои недавние грезы.

«Интересно, а выдаст мне Андрес оружие или нет?» – мелькнула мысль.

Дождь прекратился, но густой туман и постоянно падающие с деревьев капли воды быстро пропитали одежду влагой. Кроме того, было душно, и тело сильно потело. Послонявшись по поселку, он вернулся к себе, где с удивлением обнаружил на столе бутылку настоящей текилы.

Опустошив ее на треть, используя в качестве закуски остатки маисовой лепешки, Геннадий Леонидович, вопреки ожиданиям, погрустнел. Алкоголь не брал. Напротив, стали одолевать тяжелые мысли. Глядя на тускнеющий квадрат окна, он думал об Ирине. Шум в дверях заставил отвлечься от размышлений. В дом вошел Андрес. Окинув Акутина изучающим взглядом, остановил глаза на бутылке и удовлетворенно хмыкнул:

– Один пьешь?

– Нет, – Акутин криво усмехнулся. – Со своим отражением.

– Как это? – не понял переводчик.

– Шутка такая, – отмахнулся Геннадий.

– Химики сейчас сказали, что нашли ошибку в твоей схеме получения яда, – он прошел к кровати и сел. – Завтра они готовы получить немного этой жидкости.

– И что? – не понял Акутин.

– Мы сразу испытаем ее, – Андрес снял берет и почесал затылок.

– Как насчет моей просьбы? – уставился на него слегка захмелевший Акутин.

– Не волнуйся, – догадавшись, что его волнует, успокоил колумбиец. – Если завтра все закончится удачно, я лично привезу ее сюда.

После того как снаряжение перегрузили в кормовой трюм, больше похожий на погреб, а Дрон, вернувшись в машину, уехал, яхта отошла в океан и встала на якорь. Быстро темнело. Подернутое свинцовой дымкой небо лишь на короткий промежуток времени порозовело – и стало темно. Берег высветился сотнями разноцветных огней.

– Я говорила с матросом, – Марина покосилась на рубку и перешла на шепот. – Он очень удивлен нашим намерением заняться нырянием.

– Почему? – удивился Завьялов.

– Начало зимы, – она пожала плечами. – Я поняла так, что в это время океан неспокоен. Постоянно идут дожди.

– Объясни ему, что мы глупые русские и не знали, что в тропиках бывает не сезон.

– Я так и сделала, – кивнула она. – Еще сказала, будто решили сэкономить. А в Колумбии на все очень низкие расценки.

– Правильно, – Игорь выдержал паузу, с тоской глядя в сторону берега. – А почему они тогда работают в это время?

– Разве не догадываешься? – она удивленно хмыкнула. – Отсюда сутки хода до Эквадора и столько же до Панамы.

– Возят кокаин? – удивился Игорь.

– Не знаю, – она поежилась. – Не обязательно наркотики.

Дул легкий прохладный ветерок.

Они спустились в каюту. Волков сидел перед небольшим телевизором, установленным под потолком, и щелкал пультом дистанционного управления.

– Чего грустишь? – Злак плюхнулся на узкий и жесткий диван.

– А тебе весело? – вопросом на вопрос ответил Павел. – Стоило переться в такую даль, чтобы промаяться на этой посудине.

– Мы не маемся, – Игорь поднял палец вверх. – А обеспечиваем алиби своим боевым товарищам.

– Да, – Волков отключил телевизор и развернулся к нему лицом. – Ты думаешь, в случае чего эти обезьяны, – он показал взглядом на двери, – подтвердят, что здесь были все?

– Угу, – взгляд Игоря сделался колючим. – Перед рыбами.

Некоторое время Волков смотрел на него ничего не выражающим взглядом. Наконец до него дошло, что этим хотел сказать Злак. Покосившись на Марину, сидевшую с краю, он с шумом поднялся:

– Ладно, всем спокойной ночи.

– Я тебя в три разбужу, – напомнил Завьялов.

Они решили поделить ночь напополам. Невзирая на заверения капитана, что пираты их не тронут, разведчики решили не рисковать.

«Яхта» для этой посудины было громким определением. Общая каюта, в которой они сейчас находились, использовалась и как столовая. Диваны были обтянуты искусственной кожей, потрескавшейся и порезанной во многих местах. Между ними – узкий стол.

Три каюты для отдыха представляли собой крохотные помещения, каждое на два спальных места. В них не было даже столиков. Однако каждая имела отдельные душевую и туалет. Для хранения вещей использовалось пространство под полками. Туда, в установленные выдвижные ящики, сложили часть снаряжения, спрятав под ним два пистолета. Капитан Урибе Брехт отдыхал прямо в рубке, а моторист и вовсе на палубе, используя вместо постели сворачивавшийся на день в рулон поролоновый матрац и кусок парусины вместо одеяла.

Завьялов поднялся наверх.

Марина, а до этого момента и Волков не подозревали о конечной цели их пребывания на «Колумбии». В это был посвящен только он один как старший. Вызвано это было не тем, что, узнав, какой ценой основной части группы будет обеспечена легенда, Волков и Марина могли бы отказаться от операции. Просто Филиппов прекрасно знал: заочно приговоренные к смерти члены экипажа могут почувствовать по поведению и внешности «туристов» угрозу. Нужно иметь железные нервы и быть чрезвычайно хладнокровным человеком, чтобы, общаясь с потенциальной жертвой на протяжении длительного времени, не выдать своих намерений ни взглядом, ни интонацией.

По команде Антона они затопят яхту, предварительно дав сигнал бедствия. Замысел был прост: представители береговой охраны должны спасти только троих человек: его, Марину и Волкова. Вместе с реально утонувшими членами команды ко дну уйдут и мифические пассажиры, занесенные в данный момент во все списки фирмы, которая в свою очередь информировала пограничников об одиннадцати, вместо трех, россиянах, отправившихся в путешествие. Таким образом, Филиппов вместе со своей частью группы официально исчезнет из страны.

Как в дальнейшем Антон планировал вернуться в Россию, Завьялов не знал. Их же отправкой, по всей видимости, будут заниматься представители посольства. Не исключено, что фирма, у которой они арендовали это судно, будет вынуждена оправдываться в суде.

В районе, где все должно произойти, сильное течение и глубина. Несмотря на это, Завьялов должен был организовать потопление таким образом, чтобы, в случае если обломки все же будут обнаружены, ни у кого не возникло подозрений, что катастрофа подстроена, а команда погибла насильственной смертью.

Уже смеркалось, когда Хуан затормозил у расположенного за высоким бетонным забором одноэтажного дома на окраине Флоренсии. Устало выбравшись из-за руля, он подошел к калитке, сделанной из какого-то темно-коричневого дерева, и надавил на кнопку звонка. Спустя некоторое время на улицу вышел полный, преклонного возраста мужчина в майке и шортах. Обменявшись с гостем несколькими фразами, колумбиец бросил полный безразличия взгляд на джип, где остался сидеть Джабраилов, и открыл ворота. Они въехали во двор. Вахид, подхватив сумку, выпрыгнул из машины и огляделся. Небольшая площадка, выложенная керамической плиткой, упиралась в крыльцо огромной веранды и со всех сторон была окружена плотной стеной диковинных растений и деревьев. В отличие от Боготы, расположенной намного выше над уровнем моря, здесь стояла страшная духота. Как только выехали на равнину, Вахид начал потеть, словно его поливали водой.