Альберт Байкалов - Наш хлеб – разведка

Несмотря на усталость, остаток ночи Биберт почти не спал. Он не мог дождаться утра, размышляя над тем, как распорядиться грузом, который находится у спящего в соседней комнате Ансалту под подушкой. Меньше всего сейчас его волновал вопрос, как избавиться от почти добравшегося до цели боевика. Раз он пришел в дом отца, значит, всецело доверяет Вахидовым. В таком случае очень просто расправиться с человеком. Мозг Биберта был занят проблемой, куда двигаться потом, когда у него в руках окажется приспособленный под контейнер фотоаппарат. Что в нем, поначалу он представлял смутно. По обрывкам разговоров между Нурды и Азатом, которые прекращались при появлении рядовых боевиков, из приказа захватывать в плен военных не старше двадцати лет сложно делать какие-то выводы. Однако несколько месяцев назад ситуация немного прояснилась. Увидев как-то у одного из пленников след от прививки против оспы, Нурды изменился в лице и что-то шепнул Азату, показав на него глазами. Вскоре этот офицер исчез. Дальнейшие наблюдения подтвердили вывод Биберта: у остальных пленников подобных шрамов не было. Как бы невзначай разговорившись со знакомым врачом, он высказал удивление, почему его племянникам не делают прививок, которые в свое время были обязательны. Тот разъяснил, что от этой процедуры отказались во всем мире из-за того, что болезнь удалось искоренить. Теперь попросту не от кого ее подцепить. Тогда Биберт сделал вывод, что пленников держат для того, чтобы, заразив, передать обратно в части. По всему выходило, что Ансалту в фотоаппарате как раз и привез в Чечню оспу.

«Интересно, сколько это стоит?» – подумал, засыпая, Биберт.

Ему приснился сон. В сущности, это было продолжением размышлений. Он заходит в схрон, где за столом сидит сгорбленный старик с потухшим взглядом. Неожиданно Биберт узнает в этом человеке Нурды. Только нет уже в его движениях прежней степенности. Трясущимися руками он поднимает керосиновую лампу и, близоруко щурясь, глядит на вошедшего. Наконец узнав, ставит ее обратно и тяжело вздыхает:

– Теперь я уже не вправе распоряжаться твоей жизнью. Меня самого сделали изгоем, оставив здесь умирать. Пропал груз, который я так долго ждал. Убей меня!

Биберт неторопливо проходит к столу и кладет на него футляр с фотоаппаратом.

– Я не держу на тебя зла, Нурды, – он снисходительно улыбается. – Вот то, что ты ищешь.

Старик переводит взгляд на принесенный человеком, который недавно был им приговорен к смерти, контейнер. Его лицо озаряет радостная, по-детски счастливая улыбка. Какое-то время Биберт наслаждается произведенным на Нурды эффектом, собираясь рассказать, как ему удалось похитить это у федералов, которые убили Ансалту, и вдруг замечает, что взгляд старика меняется. Он становится испуганным. Рот открылся, а нижняя губа затряслась. Еще мгновение, и Нурды бросается прочь, куда-то в темноту. Биберт глядит на контейнер, и его обдает жаром. Ужас сковывает дыхание. Он отчетливо видит, как на быстро синеющей и набухающей руке появляются язвы. Кожа на пальцах лопается, скручиваясь в маленькие рулончики, которые вдруг зашевелились подобно опарышам и стали стремительно взбираться по остаткам конечности вверх. Забираясь под рукав куртки, быстро щекоча еще не тронутую на предплечье плоть, они уже шевелятся под мышкой и на плече.

– А-а! – услышал он собственный крик, сидя в кровати. Сердце, готовое вылететь из груди, работало, словно танк на больших оборотах. Мокрый от холодного пота, он уставился на окно, за которым уже вовсю светило солнце.

В комнату вошел отец:

– Ты не болен?

– Нет, – Биберт покачал головой. – Сколько времени?

– Семь.

– Ансалту еще спит?

– Давно проснулся. Сидит во дворе, – отец развернулся к выходу и сокрушенно вздохнул: – Кошмары тебе снятся из-за того, что ты пропускаешь намаз.

Торопливо одевшись, Биберт вышел во двор. На скамейке под навесом из шифера скучал Ансалту. Увидев его, Биберт широко улыбнулся и, вытянув перед собой руки, направился к дружку, который поднялся со своего места.

– Как дела, брат? – обняв, похлопал по спине Биберт нежданного гостя. – Отец сказал, тебе пришлось туго?

Они уселись на скамейку.

– Сайхан погиб в Таджикистане при переходе границы, – пряча глаза, стал рассказывать Ансалту. – Мансур пропал, когда мы отбивались от продажных ментов на блокпосту недалеко отсюда. Я не знаю, что с ним. Жив или мертв.

– Здесь контейнер с оспой? – показав глазами на чехол фотоаппарата, спросил Биберт, давая понять, что он осведомлен в делах Азата.

– Откуда ты знаешь, что именно мы должны были привезти? – удивился Ансалту.

– Знаю, – уклончиво ответил Биберт. – Тебя давно ждут. Из-за задержки у Азата неприятности. Кроме того, Нурды увел пленников в другое место. С ним еще несколько наших моджахедов. Остальные сидят там, куда ты должен прийти.

– А почему сменили укрытие?

– Русские нашли его. Был бой, много наших погибло.

– Когда?

– Три дня назад. – Биберт сокрушенно вздохнул.

– Значит, в этом моя вина, – Ансалту скрипнул зубами. – Если бы я пришел на четверо суток раньше…

– Не вини себя, – Биберт похлопал его по плечу. – На все воля Аллаха. По твоему виду не скажешь, что ты отдыхал. Теперь надо как можно быстрее доставить груз.

– Куда?

– Азат в схроне, – Биберт поднялся. – Если тебе еще трудно, я могу отвезти сам.

– Нет, – Ансалту категорично покачал головой. – Поедем вместе.

После завтрака, заправив машину бензином, они выехали из села той же дорогой, по которой ночью Биберт объезжал посты. Постепенно у него в голове возник план, как завладеть грузом, избавиться от Ансалту и не вызвать подозрений ни у Нурды, ни у Азата.

«Нужно подстроить все таким образом, будто его убили менты или русские, – рассуждал Биберт. – Выбросить его рядом с каким-нибудь постом, пострелять и уйти. Шакалы найдут тело и растрезвонят, что это их рук дело. А до момента встречи с Ансалту расскажу правду. В случае чего отец всегда может подтвердить, как мы уезжали».

– У тебя документы в порядке? – поинтересовался Биберт.

Ансалту, напряженно следя за дорогой, круто уходившей вверх, утвердительно кивнул. Справа и слева от нее был лес.

– Я вчера наделал много шума, – Биберт сокрушенно вздохнул. – Убил четырех ментов. Сейчас нельзя выезжать на трассу. Придется петлять по этим тропам.

Машину сильно тряхнуло. Ансалту поморщился, дотронувшись до правой половины груди.

– Болит? – участливо спросил Биберт.

– Уже не так, как вчера.

Они ехали параллельно трассе «Кавказ». Машина то круто поднималась вверх по заросшей травой и кустарником дороге, то, подскакивая на выступающих из земли корнях деревьев и камнях, скатывалась вниз, в распадки. Разбрызгивая колесами студеную воду ручьев, берущих свое начало в горах, угрожающе шипела разогретым двигателем. Несколько раз Ансалту не успевал пригнуться, и перескочившие через лобовое стекло ветки больно хлестали его по лицу.