Альберт Байкалов - Крутая глиссада

– Сматываемся! – поднимаясь, скомандовал Дрон.

– Может, еще автомат прихватим?

– Некогда! – смерив взглядом расстояние до раненого бородача, возразил Василий. – К тому же имей в виду, если человек лежит, это еще не значит, что он мертв.

– Я мигом!

Дрон не успел и глазом моргнуть, как Толян бросился к бандиту. Одурманенный свободой, он потерял чувство реальности.

– Куда! Вернись! – запоздало крикнул ему вдогонку Василий, и в тот же момент раздался хлопок. Толян словно налетел всем телом на невидимое препятствие и остановился. Посмотрел себе на грудь, потом вперед. Василий увидел у него на спине красное пятнышко, которое быстро увеличивалось в размерах.

– Черт! – с досадой выдавил из себя Дрон и, топнув ногой, пригнулся, пытаясь понять, кто стрелял.

Тем временем Толян уже упал, сгреб рукой под себя каменистый грунт, скорчился и затих.

Василий перебежал к нему. Перевернул на спину. Пуля вошла в грудь и вышла под левой лопаткой. И так было видно, что ранение смертельно. На всякий случай он прижал два пальца к шее. Толян был уже мертв. Дрон поднял взгляд в сторону, откуда прозвучал выстрел, и увидел сидевшего на земле парня. Нижняя часть его лица и грудь были в крови. Ополоумевший бандит целился в Дрона.

Откинувшись на спину, Дрон больно ударился о выступавший из земли камень и беззвучно выматерился. Одновременно прогремел одиночный выстрел. Майор встал на одно колено, вскинул автомат и двумя короткими очередями вновь положил не в меру живучего бандита. Затем вернулся к Толяну, забрал у него пистолет и, оглядевшись, побежал в гору.

Скрипач много времени уделял ежедневным тренировкам. Даже отправляясь с Таровским по делам в другую страну, ставил задачу телохранителям брать с собой тот минимум спортивного инвентаря, который необходим для поддержания формы. Гантели, небольшие штанги, боксерские «лапы» и перчатки занимали приличную часть багажа службы безопасности. Скрипач систематически изнурял себя и подчиненных многокилометровыми пробежками и плаванием. Несмотря на хорошую физическую подготовку, полдня прошагав с небольшим отрядом Метиса, которого заменил Номали, по горам, Скрипач заметно выдохся. В отличие от сухощавых боевиков, его мышечная масса при таких переходах давала о себе знать. Даже шедшая с ними женщина выглядела бодрее. Ее звали Маххабат. За всю дорогу она не проронила ни слова и не отстала от мужчин. Глядя себе под ноги, Маххабат словно заведенная шлепала от привала к привалу. Чеченка ничего не несла с собой. Была одета в обычное коричневое платье с простеньким узором, на голове платок, на ногах добротные кожаные туфли без каблука. Они ничем не уступали кроссовкам, и все же на одном из привалов Скрипач не выдержал:

– Номали, – он отхлебнул из бутылки минеральной воды и присел рядом с бандитом, – а почему женщина в такой одежде? Наверняка ей неудобно. Неужели у вас так далеко зашли дела с предрассудками?

– Э-э, – чеченец повеселел. – Хочет, пусть брюки надевает. Никто из мужчин ей ничего не скажет. Мне какое дело? Так ей нравится. Наши женщины часто ходят пешком из одного села в другое. Привыкли.

– Долго еще? – Скрипач посмотрел в сторону соседнего хребта, за которым только что скрылось солнце, потом опустил взгляд вниз. Над видневшейся между деревьями рекой появились клочки тумана.

– Уже пришли.

– Ты по спутниковому телефону общался с теми, кто следит за спецназом?

Чеченец лишь кивнул и стал обуваться.

В сумерках подошли к самому берегу. Номали вновь стал кому-то звонить. С минуту пообщавшись, сложил антенну и посмотрел на Скрипача:

– С той стороны лагерь. Сто метров от берега. Сейчас или утром они придут к воде.

– Где именно?

– Там, – Номали показал рукой вверх по течению. – Видишь черное дерево на нашей стороне?

– Теперь ясно, – разглядев на склоне огромный, обгоревший дуб, подтвердил Скрипач. – Надо уйти от берега. Они выставили охранение и могут нас заметить.

– Знаю, – чеченец повеселел. – Я давно воюю. Сам как спецназ. Только чеченский.

Они отошли от реки и поднялись выше. Продираясь через частокол небольших деревьев, направились по едва заметной тропе, идущей вдоль берега. Склон был очень крутой. Приходилось хвататься за ветви деревьев и даже траву, чтобы не скатиться вниз.

– Все, – принял решение Скрипач. – Дальше пойдем ты, я и Маххабат. Нужно уложить в ее рюкзак то, о чем говорили.

Вскоре впереди показался уже знакомый исполин, погибший, видимо, от удара молнии. Голые черные ветви слегка шевелились от легкого ветерка и едва слышно стучали друг о друга.

– Стой! – скомандовал шепотом Скрипач. – Не подходи к нему близко. С той стороны хорошо просматривается это место.

Скрипач глянул вниз – отвесный склон, покрытый травой, среди которой местами виднелись торчащие из земли камни.

Чеченец проследил за его взглядом:

– Думаешь, здесь?

– Угу, – Скрипач невольно обернулся к Маххабат.

В ее глазах спокойствие и решительность. Губы превратились в одну тонкую нить.

– А если ее не найдут сегодня? – забеспокоился Номали.

– Еще лучше.

Они переложили в один из рюкзаков оборудование. Сунули в карман немного денег.

Номали отвел взгляд в сторону:

– Маххабат, Карим сейчас сделает тебе укол. Ты будешь спать. Что говорить русским, когда придешь в себя, знаешь. Куда завести этих баранов, тоже известно.

По поводу инъекции он врал. Это предложение с самого начала отверг Скрипач. Он знал – в группе по штату должен находиться врач. Ему ничего не стоит определить, что чеченка находится в состоянии наркотического сна. Да и так называемые бойцы-офицеры не лыком шиты. Поэтому остановились на том, что ее оглушат. Ударят сильно. Не исключено – убьют. На этот случай он также предусмотрел вариант развития событий. Спецназовцы попрут устройство с собой, одновременно выдавая свое местонахождение. В этом случае не составит труда грамотно устроить засаду и часть группы взять живыми. После разбросать в районе аэропорта тела убитых пленных.

– Я готова, – поправляя лямки рюкзака, проговорила Маххабат.

– А если убьешь? – едва слышно спросил Скрипач и незаметно толкнул локтем Номали.

Приготовление к спектаклю вызвали у него холодок страха. Нет, не из-за того, что Номали не рассчитает силу удара и женщина может пострадать намного серьезнее, чем следовало бы, или вовсе поплатится жизнью. Ему было не по себе от того, с какой покорностью и рвением чеченка идет на самопожертвование.

– Тебе надо испачкать лицо, – Номали присел на корточки и снизу вверх уставился на чеченку. – Одежду тоже. Расцарапай ноги.

Третий шедший с ними боевик тем временем приготовил шприц с бурой жидкостью.