Альберт Байкалов - Крутая глиссада

– Во-первых, даже если она уделает самого Бен Ладена, я не буду в восторге. А во-вторых, ближе к делу нельзя?

– Почему же? Можно! – с лица Данилы пропало веселое выражение. – В общем, Таровский уже давно собирался избавиться от Скрипача. Но не знал, как это сделать.

– А чем он его не устраивал? – с безразличием в голосе спросил Антон.

– Так всегда поступают с теми, кто много знает, – Данила положил руки на рулевое колесо. – Он практически с самого начала становления Таровского как влиятельного бизнесмена и политика возглавляет его службу безопасности. На счету Скрипача десятки растоптанных, отправленных по подложным документам в отставку или просто убитых чиновников. Можно только предполагать, сколько конкурентов разорились благодаря его работе. Ко всему он уже стар. Было у него и уязвимое место – это семья, оставшаяся в Москве. В конечном итоге на ней Скрипача и доломали. На его место планировался Карась. Именно ему принадлежит идея с портативными станциями и использование твоих бойцов в качестве подставы. План был детально разработан еще в начале весны. После этого предложен Ата Алшиху. Ну а финансированием занимались всей гурьбой сбежавшие из России олигархи. Кроме того, Таровского не устраивало, что Скрипач так и не стал до конца своим. То есть ни под каким предлогом не желал участвовать в делах, где пересекались интересы государства и Таровского. Кинуть страну на бабки – это можно, но чтобы устраивать в России политический кризис при помощи захвата заложников и взрывов жилых домов – на это Скрипач никогда бы не пошел. Но благодаря Карасю, который отлично освоился в России, они загнали Скрипача в такие рамки, что он вынужден был работать на них.

– Как? – Антон задал вопрос ради приличия. Его сейчас абсолютно не интересовал какой-то бывший кагэбэшник, сидевший в Лефортово. Просто он опасался, что Данила заметит его апатию и обидится.

– Они оказали давление на жену Скрипача. Сначала втюхали ей несколько смонтированных фильмов и фотографий, где ее муж в Израиле предается любовным утехам. Убедили, будто у него на стороне есть семья и дети. Потом, перед самым его приездом, похитили дочь. Жену предупредили: выгонит мужа – вернут. Чтобы окончательно превратить его в злобное существо, потребовали убедить Скрипача, будто дочь не его, а все это время Ксения жила с мужем из-за денег, на которые содержала еще и любовника.

– Звери, – цокнул языком Антон.

– Это еще что! – Данила хлопнул себя по колену ладонью. – Зная точное время, когда Скрипач заявится домой, Карась разыграл целый спектакль. Один из его людей остался на ночь. Когда появился супруг, сделали вид, будто его не заметили.

– Как это? – удивился Антон.

– Карась правильно все рассчитал, – Данила смачно выругался. – У Скрипача железные нервы. За плечами хорошая школа. Какое может быть выяснение отношений с оказавшимся в постели жены мужиком, если Скрипач находится на полулегальном положении? Он проглотил пилюлю. После того как открыл двери своим ключом и понял, в чем дело, прошел в другую комнату и дождался, когда «соперник» уйдет.

– И обозлился на весь белый свет, – договорил за приятеля Антон. – Дальше-то что?

– Видел бы ты его на очной ставке с Карасем! – хохотнул Линев и нахмурился. – А вообще-то жалко мужика.

– Мне нет, – фыркнул Антон. – Его переиграл более умный и хитрый противник. Наверное, он действительно уже стар. Он думал, что загнал нас в сети, а оказалось, сам очутился в двух мышеловках. И нам попался, и свои подставили, – он внимательно посмотрел на Данилу: – Как вам удалось так быстро раскрутить всю эту компанию?

– Просто, – обыденным голосом ответил Линев. – Когда Карась, не без помощи твоей жены, оказался у нас, до вылета Сулл Массара из Эмиратов оставалось несколько дней. Мы дали понять, что нам многое известно, а чеченские боевики под контролем. Он прикинул, что к чему, и решил всех сдать. В противном случае основная вина за гибель шейха и крушение самолета была бы на нем. В общем, купился на явку с повинной…

– А Фазыл?

– Скрипач должен был вытряхнуть из него признание в организации покушения на Саламбека и убить. Но он не сделал этого. Более того, Фазыл запачкал себя кровью Утюга. Короче, с какой стороны ни посмотришь, везде Хутуев должен Скрипачу. Тот и решил его использовать в своих целях. Он знал, что под конец может пригодиться надежный исполнитель для заметания следов. На эту роль как нельзя кстати подходил чеченец. Скрипач поселил его на одной из московских квартир, адрес которой ему дал Карась. Так сказать, запасной аэродром. Фазыл там зализывал раны после не очень удачной ликвидации Утюга. Как только Карась оказался у нас, он сразу сдал адреса, где мог появиться Скрипач. Мы проверили их и наткнулись на этого деятеля.

– Ты ближе к делу, – поторопил Антон. – Чего от меня хочешь?

– Разве сам не допер?

– Догадался, – подтвердил Антон. – Хотите устроить Скрипачу побег?

– Ну что-то в этом роде.

– Никто не поверит, – Антон поморщился. – Сами на всех углах кричите, что от вас еще никто не сбегал. Разве что на следственном эксперименте устроить, будто кто-то помог.

– Именно так и собираемся сделать, – оживился Данила. – Труп его подельника нашли и достали. Но на речку Скрипача еще не возили. Надо, чтобы он подтвердил свои показания на местности.

– Все это хорошо, – Антон положил руки на панель. – Что от меня требуется?

– Не хочешь оказать содействие?

– Каким образом? – Антон напрягся.

– Дай Джина и Шамана.

– Это не ко мне, – Антон удивленно хмыкнул. – У вас что, своих чеченцев нет?

– Эти в курсе дела.

– Все равно не их профиль.

– Но ведь справятся!

– Не сомневаюсь, – Антон посмотрел на часы. Разговор вместо десяти минут растягивался на неопределенное время. – Почему бы еще раз не использовать Фазыла?

– Слишком деликатный вопрос. Любая утечка информации – и такое начнется! – Линев закатил глаза и покачал головой. – Однозначно нет.

Неожиданно зазвонивший телефон заставил Данилу выругаться, однако, бросив взгляд на определитель, он засуетился. Быстро надавил на кнопку соединения и приложил трубку к уху. На лице появилось выражение тревоги.

– Да… Понял… Так точно, – он вдруг сник. Медленно опустил руку с зажатым в руке телефоном: – Отменяется.

– Что? – не понял Антон.

– Все, – упавшим голосом проговорил он. – Скрипач убежал.

– Как?! – Антон опешил.

– Совсем…

За всю свою жизнь Скрипач никогда не чувствовал себя таким раздавленным, униженным и оскорбленным, как за эти несколько дней, проведенные в следственном изоляторе. Казалось, прошлого, равно как и будущего, не было. Весь огромный мир с его суетой, городами, людьми, реками и лесами перестал существовать. Вместо него с другой стороны толстых кирпичных стен подступила холодная и гнетущая пустота. Он механически передвигал ноги по кафелю бесконечных коридоров с выкрашенными в уныло-синий цвет стенами, где каждый шаг конвоира, эхом отражавшийся от сводчатых потолков, отдавался в груди. Односложно отвечал на вопросы следователя, снова возвращался в уныло-серую, похожую на пенал камеру, ложился на единственную здесь раскладную кровать и лежал. И так изо дня в день. Скрипач не ощущал голода, вкуса пищи, почти не видел снов, которые скорее напоминали видения забывшегося на короткое время больного смертельным недугом человека. После пробуждения оставалось чувство страха и душевной боли. Думать не хотелось. Как оказалось, попросту не о чем. Перед глазами возникали одни и те же картинки, вяло переставляемые уставшим воображением. Глупое и виноватое лицо Карася, который на очной ставке рассказывал, каким образом ему удалось облапошить Смычкова, одутловатая физиономия Таровского, дающего последние напутствия перед отъездом Скрипача в Москву. Считавший себя центром вселенной Саламбек, Метис. И так по кругу. Но дольше и чаще других он видел жену и дочь. Именно их он сейчас видеть не хотел, поскольку чувствовал себя виноватым перед ними. В мыслях он пытался оправдаться перед женой и дочерью, однако эти попытки были корявыми и глупыми. От этого становилось больно. Скрипач старался переключиться на другую тему. «Наверное, это чувство и называется попыткой бежать от себя, – с тоской подумал Скрипач, и тут же поправился: – Бежать от жизни!»