Альберт Байкалов - Конец света отменяется

– Шиш вам! – вслух проговорил Антон. Теперь он был уверен: у бандитов недостаточно сил, чтобы вытеснить их из оврага. Возможно, основная часть банды ушла, оставив несколько человек для транспортировки пленных военных. Нужно продолжать делать вид, будто они ничего не заподозрили.

Он подполз обратно к кромке обрыва и заглянул вниз. Дрон уже завалил Москита и Кота связанными в вязанки прутьями, поверх которых бросил прорезиненные коврики и одежду.

– Дрон, долго еще? – спросил Антон.

– Пять минут, – не поднимая головы, буркнул Василий, продолжая засыпать песком укрытие.

Шум осыпающегося песка заставил развернуться. Сверху сбежал Джин. Он был весь в грязи. Крепление головного телефона ПУ болталось на шее. Защитного цвета косынки, которая закрывала волосы, не было. Лицо и руки были в ссадинах.

– Как вы прошли? – Антон знал, что после того, как бандиты прекратили преследование, Джин и Стропа вышли на дорогу. Но выстрелов с той стороны он не слышал. Значит, им никто не мешал вернуться к оврагу.

– Просто, – Джин уселся на землю, устало вытер рукавом лоб и подтвердил его предположение. – Там никого нет. Я даже удивился.

Верона открыла глаза и некоторое время лежала неподвижно, глядя на светлеющий квадрат окна. Справа сопел Бамат. Он пришел вчера следом за ней, после разговора с Мутушем, и сразу повалил на кровать. Она не сопротивлялась. Даже не думала об этом. Ведь он уже заплатил. Конечно, после всего происшедшего Бамат у нее в долгу, но это с какой стороны посмотреть. Не будь его, она так бы и трудилась сейчас на ниве плотских утех.

Потом он оделся и молча ушел. Вероне показалось, что он почувствовал себя виноватым. Она догнала его в коридоре, у дверей, и попросила принести сигарет, но он посоветовал бросить «дурной привычка». Снова появился поздно вечером. Она уже спала. Полночи терзал. Потом, насытившись, заснул. Она тихонько выскользнула из комнаты и долго стояла под струями воды в душевой, глотая слезы. Уснула на рассвете. Сон не помнила. Но по тому, как остатки потусторонней тревоги еще бегали по нервам, а сердце учащенно колотилось в момент пробуждения, было ясно: он был такой же ужасный, как и жизнь. Поэтому защитные механизмы организма стерли его из памяти. В груди защемило. К тоскливой ноющей боли она уже успела привыкнуть. Теперь к этому прибавилось неведение. В борделе было все ясно. Каждый день походил на предыдущий. Подъем в обед, душ, завтрак, работа. Под утро она забывалась болезненным и чутким сном. Потом снова обед. Разнообразие в монотонность вносили клиенты. Зачастую это были ущербные во всех отношениях мужчины, компенсирующие жизненные неурядицы алкоголем и наркотиками. У одних было мало ума, но много силы, другие влачили жалкое существование, третьи попросту считали себя несчастными либо имели физические недостатки. Но все они скрывали это. Она долго думала, почему нередко клиент вдруг становится вспыльчивым и агрессивным, и пришла к выводу, что скорее всего некоторым из них вдруг начинает казаться, что проститутка подслушивает его сокровенные мысли.

Она вздрогнула от прикосновения ладони чеченца к плечу, села и обернулась.

– Вставай. – Лежа на спине, он сладко зевнул и потянулся. – Сегодня много дел.

– Ты можешь сказать, что меня ждет?

– Зачем? – Он тоже сел, сбросил с себя одеяло и опустил ноги на пол. – У нас не принято, чтобы женщина задавала вопросы.

– Я не чеченка, – Верона встала и накинула на себя рубашку.

– Ты даже не женщина, – то ли в шутку, то ли всерьез неожиданно проговорил он и взял со стоящего рядом стула штаны.

– Меня ждет очередной бордель? – осторожно спросила она, чувствуя, что это не так.

– А хочешь? – он замер в ожидании ответа.

– Нет, – она испугалась. – Хотя что ты можешь еще придумать?

– Я не занимаюсь таким бизнесом, – он встал, повернулся к ней лицом и брезгливо поморщился. – Но с тех, кто зарабатывает на шлюхах, деньги беру.

– Шлюха и проститутка – это не одно и то же, – заметила она.

– Э-э, какой разница?!

– И все же, неужели тебе тяжело объяснить, чего мне ожидать? Кажется, я уже доказала тебе свою преданность.

– Вообще-то ты стреляла в моих врагов, спасая себя, – он назидательно поднял палец вверх. – Но если так хочешь, скажу. Вчера мне обещали дать адрес и телефон твоего сутенера.

– Зачем? – опешила она.

– Не перебивай, – чеченец зло сверкнул глазами. – У него твой паспорт.

– Но ведь он наверняка уже в полиции, – едва слышно выдавила она из себя.

– Люди, которые должны его разыскать, проверят и это, – заверил Бамат. – Кроме этого, тебе нужно сделать еще одни документы.

– Для чего? – не поняла она.

– Тот паспорт, который сейчас у Парады, пригодится тебе в России. Кроме того, ты же не хочешь, чтобы тебя подали в международный розыск? – с этими словами он натянул брюки. – Сутенера нельзя оставлять живым.

– Ты хочешь его убрать? – теряя голос, спросила она.

– Зачем это мне? – Бамат криво усмехнулся. – Он полностью твой клиент. Оружие я тебе дам.

– Я не буду никого убивать, – простонала Верона, с удивлением заметив, что не различает краски. Окружавшие ее предметы вдруг показались уныло-серыми, как в черно-белом кино. Пол стал плавать.

– Ты нужна мне, пока тебя не ищут. – Бамат надел рубашку и стал застегивать пуговицы. – Полиция, конечно, может установить, кто убежал вместе со мной, но на это уйдет много времени. А вот те, кто хотел меня убить, могут уже сегодня прийти к Параде.

– Как же ты рассчитываешь получить его адрес? – Верона надеялась, что вероятность установления местонахождения Парады очень мала. Однако ответ не оправдал ожидания.

– Этот козел платил процент мой земляк. – Бамат закончил одеваться и сел на стул. – Делай вывод.

В обед они снова были в Мюнхене, куда приехали уже на другой машине.

Верона поймала себя на мысли, что практически не видела этого города. Сейчас, сидя на заднем сиденье «БМВ» и разглядывая в окна старинные дома, она с удивлением обнаружила, что ее нисколько не волнует эта красота. Напротив, все, на что падал ее взгляд, вызывало непонятное внутреннее отторжение. Она знала, что Мюнхен один из самых больших городов Германии, с богатой историей. Великолепные замки в стиле рококо и барокко, церкви, ратуши и парки с каналами – настоящий кладезь для туристов, но не для нее. В сознании Вероны все это теперь до конца жизни будет ассоциироваться с самыми неприятными и страшными моментами в ее жизни.

От размышлений отвлек скрип тормозов. Верона наклонилась по инерции вперед, едва не уткнувшись лицом в спинку водительского сиденья. Не успела она вернуться в исходное положение, как щелкнул замок и распахнулась правая дверца. Ее обдало жаром. Рядом с ней бесцеремонно уселась не кто иная, как Наталья, вмиг заполнив салон запахом дорогого парфюма и шумом улицы.