Сергей Алтынов - Снайпер контрольный не делает

И вся эта моя жизнь не укрылась от зоркого ока спецслужбы. И она нашла меня, как только я ей понадобился. Именно я – профессиональный снайпер с фантазией писателя и объемным кинематографичным мышлением.

Я вновь погрузился в материалы, предоставленные вчерашним ночным визитером. Итак, четыре убийства из одного и того же оружия – биатлонной винтовки. Первым был убит предприниматель. Убит прямо у себя в квартире, когда принимал ванну (точнее – джакузи) с двумя любовницами. Стреляли с крыши соседнего дома. Обе проститутки дали первоначальные показания, путаные и не несущие никакой информации. Следующей жертвой был известный телеведущий. Его ухлопали при выходе из ночного клуба «Голубой попугай». Название говорит само за себя, из праздного любопытства человек такие заведения не посещает… И в тот же день снайпер бьет следующую жертву. Здесь вообще непонятно – Л. Рогалева, молодая женщина двадцати шести лет, разведена, дочери семь лет. Сама родом из Тулы, работала фельдшером «Скорой помощи», жила у сестры. Убита, когда возвращалась с ночного дежурства, под самое утро. На сей раз убийца с винтовкой замаскировался в сквере. Когда она проходила мимо, выстрелил прямо в лицо. На приложенной фотографии я без всякого удовольствия рассмотрел обезображенный женский труп. И наконец на третий день снайпер уложил «инженера-технолога». А точнее, подполковника ФСБ Струмилина из Управления по борьбе с терроризмом. Струмилин был убит опять же дерзким способом – прямо во время занятий физкультурой в элитном фитнес-центре. Окна там защищены надежно, кто-то открыл маленькую узенькую форточку, и через нее был произведен выстрел. Убийца замаскировался в соседнем здании, явно заранее просчитав «огневую точку». И вновь никаких следов, кроме данных пулевой экспертизы.

ОН и в самом деле дерзок и профессионален одновременно. Такие люди никак не могут быть маньяками. ОН мой враг, кто бы он ни был. Зачем убил мать-одиночку, фельдшера «Скорой»? Да и остальных… Нас не для этого готовили. Что у них общего? Кто будет следующим? ОН убивает первых попавших в поле его зрения? Нет, ни в коем случае. Мне неизвестный снайпер вовсе не казался душевнобольным. Слишком грамотно и профессионально он работал. Особенно в случае с подполковником Струмилиным… Все четверо погибших ранее не были знакомы друг с другом и вообще не имели ничего общего. Объединило их лишь то, что все они были убиты в течение короткого времени из одного и того же оружия. А сейчас основной вопрос звучит так: КТО следующий? Где и когда произойдет новое убийство?

Сколько еще жизней ОН намерен забрать?

И еще: ОН или ОНИ?

Интуиция мне подсказывала, что все же ОН – одиночка. И действует по какой-то собственной, понятной лишь ему, логике. Но я как литератор (соответственно инженер человеческих душ) должен эту логику разгадать. И я вновь вернулся к личностям жертв. Пожалуй, танцевать нужно от них. Между ними обязательно должна быть какая-то связь.

Меньше всего, как это ни странно, было материалов по Струмилину. Контора не торопилась расшифровывать своего человека даже после его гибели. Единственная возможная зацепка: Струмилин – участник боевых действий в Чечне и Дагестане, имеет награды. Там могли пересечься пути его и будущего убийцы.

Из всех жертв наиболее несимпатичным мне был жирный телеведущий. Он был бездарен и в этой бездарности откровенно омерзителен. Он пытался актерствовать, не имея к этому ни малейшего таланта, поэтому получалось какое-то гнусное, недостойное взрослого человека обезьянничанье. Еще он обожал сальные шуточки, как правило, педерастического содержания, вызывающие приступы идиотского хохота у потомственных дегенератов… Но не убивать же за это?! Достаточно просто выключить телевизор.

Фельдшер Людмила Рогалева. Ничего примечательного: родилась, училась, окончила, вышла замуж, родила, развелась… В Чечне не была, на телевидении не работала, клубы «голубых попугаев» скорее всего не посещала. (Там входной билет немалых деньжищ стоит!) Предприниматель. Тоже мало интересного. Вот, правда, в начале девяностых был судим за разбой и изнасилование, но в местах лишения свободы вел себя образцово-показательно и потому был досрочно освобожден. Я лишь усмехнулся. Знаем мы эту образцовую показательность. Наверняка был в контактах с администрацией, а то и заведовал «пресс-хатой». [1]Неприятная кабанья физиономия, настоящее рыло. Чего-то там перепродавал и покупал, в свободное время ни в чем себе не отказывал. Пуля вошла точнехонько ему в переносицу.

Уф! Тяжело выдохнув, я отложил в сторону бумаги и закрыл глаза, решив немного перевести дух. И тут раздался телефонный звонок. Я сразу узнал голос моего вчерашнего ночного визитера.

– Пятая жертва, Владимир… Но на этот раз человек остался жив, – сообщил полковник.

У меня перехватило дыхание.

– ОН промахнулся?! – спросил я.

– Не знаю… – без былой уверенности в голосе ответил фээсбэшник. – Пуля прошла всего в нескольких сантиметрах от головы жертвы.

– Кто это?

– Полковник Гурьев. Знаешь такого?

Еще бы не знать! Полковник Гурьев из Управления воспитательной работы воздушно-десантных войск. Я его помнил еще капитаном, он был лишь на полтора года старше меня… Периодически у многих контрактников возникало желание набить ему морду. Я исключением не был.

– Оружие… – начал было я.

– То же самое. Спортивная винтовка для биатлона.

Не прошло и получаса, как я уже был на месте преступления.

– Стрелял с крыши гаража, – пояснил находившийся здесь же фээсбэшник.

На ЕГО месте я бы тоже выбрал именно эту позицию. С учетом того, что можно быстро уйти и скрыться в листве кустарника… И, конечно, он промахнулся не случайно. С такого расстояния мы не промахиваемся. Ясно одно – Гурьеву он готов был даровать жизнь, но при этом решил вернуть некий «должок».

– Давно надо было снести эту рухлядь к едреной матери, – весьма к месту высказался один из милицейских оперов.

Эти ребята топтались на приличном расстоянии от нас и, в свою очередь, ушами не хлопали. Ими руководил высокий худой полковник в форме. Он даже не смотрел в нашу сторону, несколько барственно руководя своими многочисленными подчиненными.

– Что скажешь о Гурьеве? – спросил меня фээсбэшник.

– А где он сейчас? – вопросом на вопрос ответил я.

– В госпитале. У человека нервный стресс. Не каждый день пуля в паре сантиметров от темени проходит… Так что он за человек был?

– Вы сами человек служивый, – понизив голос, начал я. – И знаете, что среди служивых три категории. Первая немногочисленная – отличные мужики, офицеры, пришедшие на службу не за пенсией в сорок лет. Такие с солдатом последним глотком из фляги поделятся, последней сигаретой. Подставлять зря не будут. Мало таких, но они есть. Вторая – самая распространенная. И нашим, и вашим. Среди них большинство – выходцы из потомственных армейских династий. Иного пути у них в жизни не могло быть. Иногда такие и доброе дело могут сделать, но чаще ведут себя высокомерно, подчеркивая всем видом свое превосходство над солдатом, да и над тем же офицером, только младшим по званию. И третья категория. По счастью, тоже немногочисленная. Законченные мерзавцы. Такие, как они, продают в Чечне боевикам оружие, думают только о личной выгоде и карьере. Начальства боятся и заискивают перед ним, а солдат, особенно срочников, за людей вообще не считают: быдло, пушечное мясо… Мы, контрактники, для них злейшие враги.