Сергей Алтынов - Снайпер контрольный не делает

У нас к интеллигенции особый счет.

Нам станет хорошо, когда из них потечет.

С гнилым либералом крутой разговор.

Он пернуть не успеет, как лязгнет затвор.

И припев был в духе всей песенки, но с сильным элементом плагиата:

Ешь ананасы, рябчиков жуй!

День твой последний приходит, буржуй!

Жри икру с крабами, хавай салат!

День твой последний пришел, демократ!

– День твой последний… – задумчиво произнес я, когда песенка окончилась и кассета стала автоматически перематываться на начало.

– Отчего же последний? – поинтересовался Роки.

Он стоял напротив меня, одетый лишь в обтягивающие тренировочные штаны и черную майку без рукавов. Роки был выше среднего роста, с мощным торсом и гордо посаженной головой. Вполне мог бы позировать ведущим скульпторам Третьего рейха.

– Тебе так нравится Лука? Ты слушаешь его с утра до ночи, – передернул я плечами.

– Мерзкие, тупые песни, – кивнул Роки. – Но мне они нравятся… В них есть энергия. Искренность. Лука верит в то, о чем поет. Даже не поет, а вопит.

– Вот именно, – согласился я.

– Каким ты стал правильным, Алданов! Писательско-киношные гонорары душу отогрели? – вдруг спросил Озеров.

Сейчас Роки был по-настоящему злым. Неужели я так завел его? Или он всегда такой, только маскируется, успешно изображая здоровую иронию? Роки тем временем вновь включил магнитофон, и зазвучал мукомоловский хит о резиновом ежике. Нет, это была не аранжированная под панк-рок известная песенка на стихи Юнны Мориц. Это было вполне самостоятельное творение Луки о ежике, попавшем в безвыходное положение: он забрался в презерватив, который кто-то бросил в лесу, и никак не мог из него вылезти. Так и ходит несчастный ежик по лесу, шокируя своим видом других животных. Больше всех был почему-то смущен лось.

– Выключи, пожалуйста! – кивнув на магнитофон, произнес я.

– Послушай только вот эту песню.

Песня была в разухабистом стиле русского шансона:

В глубоко порочном мире педерастов и ментов Мочим каждый день в сортире и друзей мы, и врагов.

Всем неймется влезть повыше, все хотят и жрать, и жить, Только нам на все на это положить…

– Какой страшный мир… – произнес я ироничным тоном, когда вопли и дребезжание закончились. – Какое дерьмо! Разве можно так жить, Роки? Слушать все это каждый день. Лука себе на этом делает имя и деньги…

Роки вдруг рассмеялся.

– Тебя ведь задело, Факир? Ну задело, сознайся! Значит, Лука свое дело туго знает!

Обсуждать творчество Луки Мукомолова мне уже было в тягость.

– Что у тебя под курткой, Факир? – вдруг спросил Роки.

Под курткой у меня был пистолет Стечкина. Второй пистолет был в специальной, замаскированной кобуре на ноге. Однако мент и есть мент, ничего не утаишь от него.

– Что ты затеял? – продолжил Роки.

Сейчас главное – не дать себя обезоружить. В рукопашной Роки сильнее меня. Он бывший кикбоксер и специалист по ушу, у него отличная реакция, и он хорошо держит удар… И тут раздался звонок в дверь. Роки застыл. Звонок повторился. Я молчал, мысленно кляня себя, что втравил в это дело Ивана. Роки раскусил меня… Тем временем в дверь начали стучать.

– Вить! Ну ты уснул там, что ли?! – послышался девичий голос.

– Вера, – разведя руками, улыбнулся Роки и отправился открывать.

И тут я сделал совершенно безумный шаг. Не знаю, как мне пришло это в голову, но на то я и Факир, чтобы удивлять, шокировать публику. Иногда противника необходимо поразить, несказанно удивить, чем сломать сценарий его дальнейших продуманных действий… Мне хватило всего четырех секунд, пока Роки разглядывал свою подругу в глазок и открывал дверь. А на пороге он увидел, что Вера не одна.

– Здравствуй, Виктор, – произнес Иван.

– Пех?! – Роки сделал полшага назад.

– Твой друг? – поинтересовалась Вера.

– Армейский друг, – ответил за Роки Иван-Пех.

– О, вот и Коля! – включаясь в действие, прошел в коридор и я. – Где пропадал?

– В морге загорал! – улыбнулся Иван.

– Что стоишь, Витя? – Я вплотную подошел к Озерову. – Приглашай девушку и друзей в комнату.

– Ну, проходите, – только и произнес Роки.

Сам он вошел в комнату вслед за Верой. И первое, что увидел Роки, – это лежащий на скатерти пистолет Стечкина.

– Бери, Вить, что смотришь? Твой! – произнес я как можно более беззаботным тоном. – И вы, друзья, присаживайтесь, разговор небольшой имеется, – обратился я к несколько обескураженной Вере и Ивану.

Роки и в самом деле взял со скатерти пистолет, проверил обойму, привел оружие в боевое состояние. Если он надумает стрелять, то сперва направит ствол на Пеха-Ивана. Я должен буду успеть опрокинуть на Роки стол, затем выхватить свой пистолет из потайной кобуры. Пока же я демонстративно положил руки на стол, развернув их ладонями вверх. То же самое сделал и Иван. Роки оружия не убрал, но немного расслабился. Самую малость. Но пистолет при этом держал на изготовку.

– Ну, и что скажете? – произнес он, обращаясь одновременно ко мне и к Ивану.

– Зачем ты меня убил?

Эту фразу актер Иван подал великолепно. В ответ Роки лишь пожал плечами, бросив при этом быстрый взгляд на меня.

– Не зачем, а почему, – проговорил Виктор. – Отвечу, если расскажешь, каким образом воскрес?

– За тобой вернулся! – произнес Иван заученный текст. На сей раз я разрешил ему болтать вволю. Измененный голос – это даже хорошо.

Роки ничего не ответил. Он точно окаменел, в памятник превратился. В памятник крутому мужику с пистолетом Стечкина. Некоторое время все сидели молча. Вера взирала на нас расширенными непонимающими глазами.

– Ну ладно, пошутили и будет! – произнес я, окончательно перехватывая инициативу. – Извините, Вера, у нас тут актерские пробы были.

Роки молчал, даже не посмотрел на меня.

– Какие пробы? – удивилась девушка.

– Обыкновенные. Вот это, – я кивнул на Ивана, – никакой не Коля Гусев, а актер Иван. Просто очень хорошо загримированный.

Со стороны Роки по-прежнему не было никакой реакции. Я же старался следить за каждым его движением.

– Не понимаю… – полушепотом заговорила Вера. – Ну, вы режиссер, Витя говорил, это актер… А Витя что, тоже актер?

– Начинающий, – подал наконец голос Роки.

Пистолет он по-прежнему держал наготове.

– Пробы окончены. Виктор утвержден на главную роль, – торжественно произнес я. – А вы, Вера, тоже ведь в пробах участвовали.

– Когда? – не поняла девушка.

– А позавчера, когда Виктор попросил вас снять телефонную трубку и нажимать автоответчик через определенные интервалы. Ну будто заранее записанный голос разговаривает с тем, кто звонит. А самого Вити дома не было. Так?

– Да, – совсем шепотом ответила пораженная моей осведомленностью и напором Вера.