Сергей Алтынов - Прощай, предатель (Сборник)

– Ты считаешь, Максимов знал о существовании крота? – поинтересовался Викентьев.

– Знать не знал, но догадывался… На разработку крота просто не оставалось времени. А если бы начали действовать грубо, допустили бы даже небольшую оплошность, наши противники моментально ликвидировали бы своего агента. Поэтому Виктор Иванович пошел на риск. Его можно понять…

– И все-таки мы сумели вывести крота на момент истины, – возразил Викентьев и добавил: – Основная заслуга в этом, конечно же, Татьяны Николаевны… Я дал маху, каюсь.

– Нет, Константин Алексеевич, – серые глаза стали грустнее, – ты действовал грамотно… Все ошибки в этом деле на моей совести. Исходя из психологического портрета Шапошникова, я должна была предусмотреть каждый его шаг.

– Ты не Бог… – произнес Бадигин, – ты майор ФСБ.

– Вот именно… – Татьяна неожиданно приободрилась. – Больше всего нам повезло, когда Сергей поверил и поддержал меня… Ну, в тот момент, когда мы должны были «захватить» тебя, Константин Алексеевич… Ну а далее, кроты оказались в изоляции, и к тому же мы сумели дезинформировать Гурнова и его шайку.

– И все-таки я дал маху! – никак не мог успокоиться майор Викентьев. – Мы договорились с Татьяной, что, как только основная часть работы будет проделана, появится ясность в обстановке, она сразу же звонит Илье и сообщает, что я, Викентьев, не виновен, доказательства моей непричастности получены и с минуты на минуту они (то есть Ткачева с Бадигиным) будут на квартире… Ориентировочно договорились на вечер следующего дня. К этому времени Таня планировала прояснить обстановку хотя бы приблизительно. И оказалась права. В любом случае вечером следующего дня Шапошникова ожидал «момент истины». Задумано было неплохо: если Илья чист, он со спокойной душой отстегнет меня от батареи и с облегчением и радостью встретит вернувшихся коллег. Если же он крот, ни за что не будет так действовать. Мы предполагали, что скорее всего он попытается немедленно скрыться. Оставив меня закованным и недвижимым. Сигналом к его побегу должно послужить отсутствие сообщений о моей «амнистии». Да, Шапошников не торопился обрадовать меня, получив известие от Татьяны… Илья решил убить меня. Я стал лишним для него человеком. По счастью, в момент звонка я находился в туалете. Обе руки у меня были свободны… Правда, оружие осталось в тайнике, рядом с батареей. Увидев Илью возбужденным, с пистолетом, направленным в мою сторону, я все понял… Однако мерзавец решил перестраховаться, предварительно приковав меня к батарее, хладнокровно расстрелять в упор. О нашей договоренности он не имел понятия… Я легко обезоружил его и уложил мордой на паркет как раз в тот момент, когда он пытался защелкнуть мой браслет. Но дальше… Дальше я бездарно подставился. Шапошников искусно прикинулся трупом: лежал ничком на паркете и не двигался, никак не реагируя на мои команды и тычки по почкам… Все-таки он был толковым опером… Он ведь занимался таэквондо и еще какими-то китайскими хитростями… Короче, когда я нагнулся, чтобы пощупать пульс и проверить дыхание, он мастерски вырубил меня. Всего двумя ударами… Я потерял сознание и очнулся, только когда вы ворвались в квартиру.

– Он не решился убивать тебя только потому, что заметил из окна наш автомобиль, – снова взяла инициативу Татьяна, – и нас троих, выскочивших из нее с оружием.

– Илья мог перестрелять вас всех. Так было бы надежней… – проговорил Юра Малышев.

– Я повторяю, Юра, – назидательно твердила Татьяна, – он увидел, что мы готовы к действию и достали оружие… Суперменом Шапошников мнил себя исключительно в спортзале. К тому же он понимал, при огневом контакте шансов уцелеть у него нет. Воспользовавшись неожиданностью, он мог застрелить только одного из нас, второй обязательно достал бы его, не говоря уже о третьем… Шапошников действительно хорошо и быстро анализировал любую нештатную ситуацию…

– Поэтому он и оказался в нашем отделе, – подтвердил Викентьев.

– Да, нам он приглянулся, когда я, Виктор Иванович и Константин проводили практические занятия по контртеррору в академии ФСБ, – подхватил Бадигин, объясняя непосвященным. – Каждый курсант должен был поработать в роли руководителя операции по обезвреживанию террористов, захвативших режимный или военный объект. Ситуация моделировалась и макетировалась с максимальной приближенностью к реальности. Илья получил задание в течение сорока секунд скоординировать действия штурмовой группы ФСБ при освобождении заложников в морском порту… Обычно все курсанты предлагают немедленный штурм, снайперов и прочую атрибутику. Шапошников же распорядился не производить никаких действий, выполнить требования террористов и выпустить их из порта… За короткое время он успел разглядеть на макете две стоящие на заднем плане и почти незаметные цистерны с горючим. Если бы в них попала хоть одна пуля, произошла бы катастрофа. Курсант сориентировался в течение нескольких секунд… Тогда я и предложил взять Илью в наш отдел.

– А Татьяна была против уже тогда… – напомнил Викентьев.

– Сначала я была против потому, что у Шапошникова отсутствовал оперативный опыт… Да и не понравился он мне уже тогда. Слишком самонадеянный и самовлюбленный, – пояснила Татьяна.

– А как ты догадалась, что Цывина – посредник в передаче информации из второго отдела Гурнову? – спросил Бадигин.

– Именно догадалась… – грустно усмехнулась майор Ткачева. – Будь у меня убедительные доказательства, оба были бы в Лефортове… И Наташа осталась бы живой… Я навела справки о ней, когда у меня только-только появились подозрения насчет Ильи. Дважды успевшая побывать замужем свободная художница. Нет, совсем не это насторожило меня тогда. Серьезные подозрения появились, когда я узнала о ее давних связях с предпринимателем, а ныне народным депутатом Гурновым… Ее смерть я никогда не прощу себе. Не верилось, что Илья способен на такое…

– Людям сложно понять логику поведения нелюдей, – философски изрек Викентьев.

Некоторое время офицеры молчали.

– Он был неглуп и действовал профессионально, – наконец продолжила Татьяна. – И все просчитывал сам. Наташа оказалась пешкой в игре Гурнова и Шапошникова. И пешкой очень добросовестной… Помните, даже когда мы ехали «арестовывать» Викентьева, Илья попросил нас подвезти его к Наташе, чтобы он мог предупредить ее о своем вынужденном отсутствии.

– Такое бывало не раз… Перед некоторыми операциями он тоже проделывал подобный трюк, – добавил Викентьев. – Кому же могло прийти в голову…

– А как он рассчитал эту нелепую акцию… С туалетной бумагой. А, Сергей? – Ткачева повернулась к Бадигину. – Нам умышленно подставили Петракова с этим Рустемом и их бумажками. Имитируя ярость, Шапошников избивает Петракова, а тот пишет жалобу в прокуратуру… Илья был прекрасным психологом и знал, что всю ответственность капитан Бадигин возьмет на себя… Против второго отдела работали серьезные люди. Тот же Гурнов… На кого он работал, мы можем лишь предполагать. Дестабилизация обстановки в столице многим сегодня на руку, и Петр Георгиевич имел, судя по всему, большой интерес в этом деле. Но главное – теракт в Москве не состоялся…