Сергей Алтынов - Победить любой ценой

– Что-нибудь случилось, Яков Максимович? – спрашиваю я.

Чабан молча положил передо мною скомканную газету с черно-белыми фотоснимками и репортажем из Вильнюса.

– Пишут, грамотеи столичные, будто мы девушку раздавили бронемашиной, – глядя в пол, произнес Чабан. – А в гробу ту девчонку хоронили целую, с руками, ногами и головкой. По телевизору вся страна видела… И вот в ихней газетенке, полюбуйся.

И ведь в самом деле. Боевая машина если только по ноге проедет, одно мокрое костяное крошево. А если всего человека, то и вовсе лужа. Это и ежу понятно.

– Все видят и молчат, – продолжил Чабан.

И сам замолчал. Так и сидел, глаз не поднимая. У Чабана у самого дочка, сейчас уже замужняя барышня, а тогда ей лет двенадцать было… Так молча еще по кружке спирта махнули и разошлись. И каждый знал, что девушку с нежным, плохо запоминающимся нерусским именем никто не давил. Убили ее другие, не десантники. А потом подбросили, чтобы фотографировать, на телевидение снимать и орать. То же самое в Тбилиси было, с саперными лопатками. Я там, правда, не был. Там другое подразделение. Так вот – медицинская экспертиза установила, что погибшие демонстранты скончались отнюдь не от колото-резаных ран. Кто-то от проникающего ножевого, кто-то от сильного удара тупым предметом, а кое-кто и от огнестрельных ранений. Вот так! А вы попробуйте, ради эксперимента уроните саперную лопатку себе на ногу, тогда узнаете, что это такое. Тем не менее миф о саперных лопатках и зверях-десантниках гулял тогда по всему земному шару… И еще одно, на сей раз очень циничное замечание. Человек пять десантников, обученных штыковому бою и вооруженных этими самыми лопатками, порубили бы в капусту и разогнали уцелевших демонстрантов в течение трех-четырех минут. У нас этому обучаются на совесть.

Таких, как мы, называют псами войны. Мне не слишком нравится это определение. Какие мы псы?! Мы люди… Несмотря ни на что.

Кентавр спал. Я вел машину, не прибавляя скорости. Небо хмурилось, но дождя еще не было. Мы проехали так минут сорок, и тут Кентавра разбудил мобильник, затренькавший в его кармане. Михаил молча выслушал сообщение, потом повернулся ко мне.

– Глуши мотор! – сказал он.

– В чем дело? – спросил я после того, как остановил машину.

– Сейчас узнаем, – произнес Кентавр, кивнув за окно.

Не прошло и пяти секунд, как рядом с нами затормозила иномарка Артура.

– Срочно возвращайтесь! – властно произнес Артур, не открывая дверей, а лишь опустив стекло.

– А что такое? – поинтересовался я.

– Там узнаете!

Мне не оставалось ничего другого, как развернуть фуру и двинуться в обратный путь. Артур катил впереди нас, а сзади пристроились два джипа повышенной проходимости. Интересно, что нас с Кентавром не разоружили. Пневматика и «осы» остались при нас. Михаил положил мне на шею свою тяжелую ладонь и негромко произнес:

– Чабан не дурак. Овец зря гонять не станет.

Это означало, что события продолжают развиваться в соответствии с планом Якова Максимовича. Задача, как и всегда, проста – ухватив хвост, вытащить из норы всего зверя.

– Как это все не вовремя, – сказал Чабан, выслушав рассказ Риты о неожиданном звонке от московского связника. – Послать бы его куда подальше…

Рита и Евгений молчали.

– Придется вам, ребята, с ним встретиться, – все же произнес Яков Максимович. – Михаил, по моим подсчетам, должен быть уже на «базе». Сигналов от него нет, – Чабан кивнул на мобильник и рацию, – значит, все двигается как должно. Саша должен выйти на Хашима в ближайшие часы.

– Не подставит? – спросил Женя.

– Как бы то ни было, я дал ему шанс, – жестко ответил Чабан. – Больше вопросов прошу не задавать. У вас на все про все полтора часа, не больше. Встретитесь со связником и вернетесь.

С этими словами Чабан достал из тайника еще одну пачку сигарет и пудреницу.

– У Булышева их две, – пояснил Яков Максимович. – Смотрите, не посейте. Нам пригодятся обе.

Рита подошла к киоску с цветастыми глянцевыми журналами. Огляделась вокруг. Купила в киоске пачку легких ментоловых сигарет и, отойдя на несколько шагов, закурила. Курить Рита привычки не имела, сигареты были ей отвратительны, но сейчас она вынуждена была вдыхать ментоловый сладковатый дым короткими затяжками. Тем временем к киоску подошел молодой скромно одетый мужчина, купил две пачки все тех же женских сигарет и опять же сугубо женский глянцевый журнал. Довольно странный набор для мужчины, тем не менее это и было паролем. Когда мужчина поравнялся с Ритой, она негромко произнесла:

– Десятку мелочью не разменяете?

Мужчина молча порылся карманах, затем протянул ей монету достоинством в два рубля. Таким образом, обмен паролями состоялся. Теперь у Риты не было никаких сомнений, что перед ней человек Булышева – Сладкова.

– Что у вас? – негромко спросил связной.

– Абу Салих почти у нас в руках, – ответила Рита.

Поскольку спецтерминологии заранее не было выработано, Рита назвала вещи своими именами. Тем более что на вокзальной площади они были одни.

– Есть строжайшая директива, – продолжил связной, – приказ. Абу Салих нужен нам только живым.

– Это сложнее, – покачала головой Рита.

– Весь смысл последующей оперативной игры заключается в том, чтобы Абу Салих работал на нас. Мы сумеем перевербовать его.

– Думаете, он согласится? – спросила Рита.

– Как только попадет в Лефортово, его боевой пыл подостынет. Уж поверьте, – произнес связной и неожиданно дернул шеей.

Рита тут же отметила, что у ее собеседника подрагивают пальцы рук. Слегка, но подрагивают.

– Почему вы нервничаете? – Рита решила действовать в открытую.

– Потому что вы задаете лишние вопросы, – ответил мужчина, совладав и с шеей, и с руками. – Полковник нанял вас…

– Нас никто не нанимал, – жестко оборвала его Рита.

– Извините, – произнес связной. – Но в вашу задачу входит захват Абу Салиха. Живого и невредимого. Для этого к вам и обратился наш погибший сотрудник.

– Хорошо, – как ни в чем не бывало отозвалась Рита. – У вас все?

– На сегодня да. Не отключайте телефон, я свяжусь с вами в ближайшее время… И повторяю: Абу Салих должен быть взят живым.

На этом они распрощались. Рита прошла два квартала. Потом ее нагнал Женька. Он был за рулем «Нивы», той самой, на которой Булышев передвигался по Изгорску. Полковник отдавал предпочтение именно этим отечественным джипам, ездил и погиб именно в такой машине.

– Этот парень был не один, – сказал Малышев, как только Рита устроилась рядом с ним. – Пройдя за вокзальные кассы, сел в армейскую «таблетку». С теми, кто там сидел, разговаривал как с давними знакомыми.