Михаил Нестеров - Профи крупного калибра

Приземистый, крепко сложенный, с перебитым носом и внимательным взглядом, Усачев сел напротив шефа. Как обычно, он был одет в строгую темную пару, светлую рубашку и галстук.

– Можешь курить, – разрешил Иванов.

– Нет, спасибо, – отказался охранник.

Они находились в большом кабинете, где пластику не было места. На окнах отсутствовали привычные для офисов жалюзи, их заменяли плотные гардины. Паркетный пол, тяжелые дубовые двери, старинный секретер, стол с изящными резными ножками. Даже компьютерное оборудование фирмы «Хьюлет Паккард» носило оттенок мореного дуба. Может, некстати, не вписываясь в общую атмосферу, в углу кабинета пристроилась бамбуковая вешалка.

– Только что у меня состоялся странный телефонный разговор, – опуская тяжелое тело в кресло, начал хозяин. – Звонил Радзянский.

«Да, я помню такого человека», – многозначительно кивнул Усачев. На этого человека он делал запрос, носящий обычный бытовой характер, в ходе которого были установлены адрес и место работы Радзянского. То, что он, со слов Иванова, работал вице-консулом, проверить было невозможно. Да и не требовалось. Опять же со слов Иванова, «гнал пургу», уходя от ответа и называя громкую должность. На своем веку Сергей Юрьевич встречал не один десяток сынов лейтенанта Шмидта. Кто-то, как и положено, оказывался мошенником, кто-то «с тяжким звероподобным рвением» действительно оказывал неоценимые услуги, предпочитая мистифицировать и дальше. Так что в дипломатическом статусе Радзянского ничего особенного не было.

– Если помнишь, – продолжал Сергей Юрьевич, – он предложил мне картину Кандинского, пообещал подвески бактрийской царицы. – Иванов пошевелил щеками и носом, поправляя массивные очки.

Пока Усачев не понимал, вернее, не разделял обеспокоенности шефа, которая была написана на его дородном лице. Однако это только вступление, главное еще впереди, поэтому, не задавая вопросов, начальник охраны ожидал продолжения и не заполнял паузы, возникшей в самом начале разговора.

– Радзянский сказал, – продолжил Иванов, покручивая на столе черепаховую пепельницу, – что ему нужно остаться в Сочи. – Сергей Юрьевич, все еще находясь под впечатлением странного разговора со своим недавним знакомым, пояснил: – Радзянский сейчас там. Эту работу он предложил поручить тебе.

– Почему именно мне? Как он объяснил это, если вообще объяснял?

– Тут-то и заключается странность, – как всегда, затягивая слова, пояснил Иванов. – Он сказал, что это... а-а... мероприятие напрямую связано с моей безопасностью. Перефразируя его, скажу, что на меня готовится покушение.

– А вот перефразировать как раз не надо. Перескажите дословно ваш разговор.

– Во-первых, он потребовал наведаться в его магазин и забрать из его кабинета каирскую газету десятидневной давности. В разделе криминальной хроники есть статья и фотография, на которую я должен обратить особое внимание. Кажется, я догадываюсь, что именно могу там увидеть... Вот что, Паша, срочно, ибо у нас мало времени, езжай в магазин, газету тебе передаст продавец по имени Леонид. А я тем временем позабочусь о переводчике с арабского.

Действовать пришлось синхронно. Пока Усачев ездил за газетой, другая машина привезла переводчика.

Спустя сорок минут Иванов пришел к выводу, что выбирать не из чего: во имя собственной безопасности ему придется довериться охраннику. Но прежде он спросил Павла, кивнув на газету, с которой одной половиной лица жутко улыбался покойник:

– Что ты думаешь по этому поводу?

Усачев не пропустил ни одного слова из перевода, который записал на пленку.

– Я не знаю, кем был в действительности этот человек, но убрал его профи, – авторитетно заявил Павел. – Это почерк высококлассного специалиста. Если этот Белокуров был связан с нашим, российским криминалом или политикой, можно с полной уверенностью говорить о наших же спецслужбах. Если замешан в каирских делах, его устранили местные спецы.

– А не могли это сделать бандиты?

– В прямом смысле слова – нет. Кто из них способен выполнить такую работу, да еще за границей? А в общем смысле – да. Руками профессионала, – добавил Усачев. – Пока я не знаю деталей, больше ничего сказать не могу.

– Ну хорошо... Косвенно я связан с одним... а-а... банком, – Иванов чуть помедлил, – с Югбизнесбанком. Сейчас он едва держится на плаву, его руководство ищет новые контакты с Министерством финансов и Центробанком. По моим сведениям, эта работа идет довольно успешно, хотя и не так быстро. У меня на Югбизнесбанк есть солидный компрометирующий материал. Я намерен выбросить его в тот момент, когда обе стороны придут к соглашению и оформят соответствующие бумаги. Я получу двойную выгоду, поскольку кое-кто из руководства банка тут же будет арестован, а поддерживающие банк чиновники из министерств слетят со своих постов.

– А при чем тут Белокуров? – Усачев кивнул на газету.

– Он работал на Югбизнесбанк. Он же продал мне компромат на своих хозяев. А сам ударился в бега. И он же – уже из-за кордона – сообщил, с кем именно у него состоялась сделка. Теперь представь себе интересное положение, в котором оказались банкиры: они близки к тому, чтобы получить поддержку, и в то же время не рады ей, поскольку боятся. Боятся меня.

Усачев с сомнением покачал головой:

– Однако сложа руки не сидят – убрали свидетеля.

– Что посоветуешь, Паша?

– Как руководитель вашей службы безопасности, советую вернуть документы.

– Это исключено, – в категоричной форме ответил Иванов. – Еще есть варианты?

– Наверняка будут, если я пойму, какую роль во всем этом играет Радзянский. Пока для меня ничего не ясно. То ли он заодно с Югбизнесбанком, то ли у него отдельный, личный интерес. Если первое, то этот трюк с газетой не что иное, как показательный пример, он же козырь: смотри, как чисто и профессионально убрали одного, следующая очередь твоя.

– Тогда зачем он засветился? К чему эти заезды с картинами и статуэтками?

– Не знаю... Можно предположить, что таким вот образом они показали, что довольно легко осуществили контакт и что так же легко могут вас убрать.

– Не вижу смысла. В свое время они нарвались на публичный скандал, угрожая мне, а я дал им понять, что один неосторожный шаг с их стороны, и материал уйдет в два места: в СМИ и Генпрокуратуру.

– Однако они не вняли совету. Так что я рекомендую избавиться от документов.

– Тогда на кой черт я содержу целый штат охранников?! – неожиданно вскипел Иванов. – В следующий раз ты предложишь мне вообще завязать с бизнесом, не соваться в политику, так, что ли? Это моя работа, моя жизнь, масло на кусок белого хлеба. Я работаю и наживаю врагов – это неизбежно, а твое дело... Надо что-то решать, Паша, – меняя тон, продолжил Сергей Юрьевич, – думать, что можно предпринять в этой ситуации. Во-первых, скажи: ты сможешь выполнить просьбу Радзянского?