Михаил Нестеров - Диверсанты из инкубатора

Тамира нашла удобное место между валунами, норовящими скатиться со склона и преградить путь транспорту на единственной дороге, проходящей в ста метрах от виллы.

Эта часть возвышенности напоминала потухший вулкан – ни одного острого камня. На что Михей сдержанно отреагировал: «Нам везет».

Тамира делала записи в тетради, рисовала схемы, составила подробный план виллы и подъездного пути. Но только с одной, южной части. Парни объезжали норовистые маунтинбайки, постепенно приближаясь и осваивая новую, восточную, часть возвышенности. Тамира смотрела на них и в бинокль, и невооруженным взглядом, когда отстраненным, а когда с целью выявить фальшь, наигранность в поведении парней, одетых в шорты и майки с короткими рукавами. Она четко представляла, что наравне с ней за Скобликовым и Наймушиным наблюдают «стояки» из разведки, охраняющие генерала. Если даже они из подразделения карабинеров, относящихся к Министерству обороны, то наверняка сегодня же пробьют «хорватских» спортсменов, установят их личности.

У Дарио Гардиана сегодня с утра испортилось настроение.

Последний месяц он неотлучно находился на вилле Тичино. Его день начинался перед зеркалом. Он умывался, чистил зубы, придирчиво оглядывал их. После водных процедур Гардиан надевал парик с короткими седыми волосами, который старил его на пять-шесть лет.

Он изучил это место, как полигон на своей военной базе в Анконе, на побережье Адриатики. Он не боялся выстрела снайпера. Если стрелок вооружен дальнобойной винтовкой типа английской AW-50 калибра 12,7 миллиметра, то из-за особенностей его местонахождения сможет разве что отстрелить своей жертве ногу.

Эта странноватая мысль не могла принести Гардиану успокоения – он и так был спокоен, холоден как лед. Но вот сегодня утром подчиненные увидели на лице шефа недовольное выражение.

Скрываясь в тени комнаты, он, вооруженный цейсовским биноклем, стал первым зрителем, который мог наградить неизвестных велосипедистов аплодисментами, а мог и смешками. Он не мог точно сказать, первое это их выступление или второе. Двое катались неплохо, отрабатывали сложные трюки с грацией дрессированных медведей, а на бис можно было вызвать лишь одного. Пожалуй, за риск Гардиан выставил бы им высшую оценку, за усердие – на балл ниже. Порой парни и девушка, возраст которых читался по их поведению, направляли горные велосипеды на препятствия, попросту говоря, спускали их с горки. И смотрели, как велосипед сам развернется, как завалится набок. «Дурака валяют», – рассудил Дарио Гардиан.

Но, увидев их впервые, не смог сдержать изумления:

– Что за цирк? Откуда взялись эти акробаты?

Он поманил пальцем чернокожего Мартина.

– Садись в машину, объедь местные гостиницы, загляни в молодежные кемпинги. Узнай, откуда эти циркачи.

– Они все ближе, – сказал Мартин.

– Что?

– Они все ближе, босс.

Дарио покивал. Он понял, о чем говорит его подчиненный, со второй попытки. Пара горных маршрутов пролегала выше и западнее Читино. Обычно там можно было встретить экстремалов на горных мотоциклах и велосипедах.

Он целый день провел в наблюдениях. Не чувствовал угрозы со стороны молодых людей, оттого охотничий инстинкт спокойно дремал в груди майора Гардиана.

«Катание на горных велосипедах не входило в мои планы». Эта фраза рассмешила Дарио. Его высокий лоб покрылся морщинами, холодные глаза потеплели. Странно, но он поначалу не мог решить простой, казалось бы, вопрос: как избавиться от назойливой ребятни. Ведь она могла реально отпугнуть крупную рыбу, настоящего хищника, которого майор Гардиан поджидал с нетерпением.

Он несколько раз спускался в винный погреб, куда временно поместили генерала Фокина, наливал себе вина и поднимался наверх.

Доклад Мартина оказался короток. Велосипедисты – брат с сестрой и их приятель. Приехали из Хорватии. Остановились в семейной локанде Аньелли. В отсутствие молодой хозяйки Мартин проник вначале в холл, где на ресепшен заглянул в учетные карточки гостей, а потом в комнату постояльцев. Обыск не принес ничего необычного. В карманах джинсов он обнаружил евро и хорватскую валюту – банкноты по пятьдесят и сто кун, а также мелочь – от десяти до пятидесяти лип. Списал данные с паспортов: Анжелина Мирович, Слава Мирович, Григорий Плиев. Ровесники. Родом из Загреба.

Гардиан успокоился. Он получил возможность открыто выходить во двор, потому что хорватские велосипедисты стали живым индикатором. При них ни один разведчик не решится на наблюдение, на выстрел. Однако разведки не миновать – поздним вечером, ночью, ранним утром. Возможно, хорваты заставят наблюдателя ошибиться.

А пока что Гардиан продолжал удачно исполнять роль русского генерала. Он стал его двойником. И заманивал противника: «Доберись до меня». Майор Гардиан слыл мастером расставлять силки и заманивать противника в ловушки. Он по праву считался одним из лучших среди бойцов антитеррористических групп.

Это задание в корне отличалось от предыдущих. Но было интересно тем, что Гардиан, каждое утро надевая парик, очки, изображал русского генерала. Ему понравилась такая работа. Он словно говорил с невидимым противником: «Ты видишь во мне того, кем я не являюсь. Я голос, дыхание на другом конце провода. Я палец на спусковом крючке».

– Ну и как маунтинбайк? – спросила Тамира, отрываясь наконец-то от бинокля.

– Руки, ноги забились. – Михей с удовольствием оставил седло велосипеда, демонстративно поковылял на полусогнутых ногах. – Два дня езжу – никак не привыкну. Как на лошади. – Он помассировал окаменевшие мышцы, поводил плечами, словно разгонял лопатками боль в натруженной спине. – Что у тебя? – в свою очередь, спросил он.

– У меня четверо охранников. – Дикарка передала бинокль товарищу и указала на южный портик, где в тени колонн можно было увидеть дверь. – Это своего рода флигель. Там обитают охранники. Похоже, смены у них не суточные. Может быть, через неделю меняются. Пока вы катались, видела во дворе двух подруг. Гарды посадили их в машину, они уехали. Ровно через пятьдесят три минуты они вернулись с бумажными пакетами. Явно из фирменного магазина, название не разглядела. Держи отчет.

Наймушин снял с головы защитный шлем, вытер рукой взмокший лоб и углубился в чтение.

Почерк у Дикарки был плохой, к тому же она сокращала даже самые короткие слова. Вряд ли, кроме Михея и Скоблика, кто-то мог разобрать ее зашифрованные каракули.

– На нас внимание обращали? – спросил Наймушин и отложил листы бумаги в сторону.

– Первые два дня глаз не спускали. Сегодня пару раз глянули. Успокоились.