Виктор Доценко - Черный трибунал

Источник постоянного дохода: банковские счета №…

Характер в основном мягкий, но временами бывает крайне неуравновешен и склонен к жестокости.

Интеллигентен, начитан, умен.

Обладает хорошими организаторскими способностями. Проницателен.

Способен мгновенно принимать правильные решения…»

— Ну что, Максим Александрович, — иронично произнес читавший, вглядываясь в фотографию героя компьютерного досье, — придется потревожить вас еще раз…

Отсутствие адреса не смутило Прокурора: зная электронный адрес искомого человека, связаться с нужным абонентом — не проблема.

Спустя несколько минут Прокурор, поднявшись из-за стола, вновь подошел к камину, взглянул на золоченые фигурки и спросил самого себя:

— Кем же вам, господин Лютый, теперь суждено стать? Охотником или волком? Ничего, бегать-то все равно придется по кругу…

Мужчина не может быть безоружным, не имеет права. Безоружный мужчина — не мужчина вовсе. Любой мужчина по своей природе склонен к конфликтному утверждению себя, а оружие — весомый аргумент в таком конфликте, особенно когда аргументы словесные исчерпаны. Стремиться к победе, к физическому уничтожению противника для мужчины естественно так же, как для женщины — рожать детей.

Кинжал, штык-нож, пистолет, граната — своего рода продолжения руки, делающие ее сильней.

Другое дело, что считать оружием, а что не считать.

В руках дилетанта самый современный пистолет или выкидной нож не более чем бесполезный металлолом. В руках же человека искушенного средством обороны или нападения может стать все, что угодно: обрывок подобранной на улице проволоки, перегоревшая электролампочка, шнурок от ботинка, карманная зажигалка, даже задубевший сигаретный окурок… Если же в руки такого человека попадает настоящее оружие, то трепещите враги!

Но истинный профи не только тот, кто метко стреляет, грамотно отрывается от преследования, безукоризненно владеет компьютером и автомобилем; не только тот, чей удар кулаком превращает челюсть противника в мешок толченых ракушек. Профессиональный боец прежде всего человек мыслящий, на все сто процентов использующий жизненный опыт, как свой, так и чужой. Он умеет принимать нестандартные решения, а главное — ничем не выделяется из толпы; в нем невозможно заподозрить личность неординарную…

…В просторном полуподвальном тире было сумрачно и влажно. Тир этот, в силу своей принадлежности МВД, до недавнего времени заведение режимное и закрытое, несколько лет назад распахнул двери для всех желающих: есть у человека нарезной ствол с соответствующим разрешением, есть деньги для абонентской платы и приобретения патронов, — пожалуйста, приходи и тренируйся сколько душе угодно! Не по консервным же банкам в лесу стрелять.

Пятого сентября девяносто восьмого года на огневом рубеже этого тира стоял единственный стрелок — невысокий, но крепко сбитый и жилистый мужчина лет тридцати пяти. Простые, правильные, но не запоминающиеся черты лица, уверенная манера держаться, внутреннее спокойствие, сквозящее в каждом его движении. О подобных людях в милицейских ориентировках обычно пишут: «особых примет не имеет». Столкнешься с таким на улице и через пять минут забудешь, как он выглядит: мало ли в Москве тридцатипятилетних мужчин среднего роста и без особых примет?!

Впрочем, опытный наблюдатель наверняка обратил бы внимание на его взгляд: глубоко посаженные серые глаза были окружены сетью почти невидимых паутинных морщинок, как у человека, которому приходится долго и пристально вглядываться в даль.

Огромные шумозащитные наушники закрывали почти полголовы стрелка, напоминая бутафорские шлемы из фантастического фильма об инопланетянах. Мишени — ломкие черные силуэты на молочном фоне — появлялись в глубине тира лишь на десять секунд, и притом в самое неожиданное время.

За эти секунды следовало поразить мишени максимальное количество раз.

Выстрел!.. Еще один!.. Еще!..

Стреляные гильзы беспорядочно отлетали в стороны, отдача отбрасывала пистолет вверх, но рука стрелка уверенно сжимала оружие — дорогой вороненый «зиг-зауэр».

Еще один выстрел!.. Еще!.. И еще!..

Спустя десять секунд обойма была расстреляна полностью, и стрелок, опустив оружие, обернулся к инструктору: мол, все ли в порядке?

Инструктор безмолвствовал, и лишь в глазах его читалось плохо скрываемое восхищение. Мишени были поражены все до единой. Теперь стрелку оставалось лишь собрать стреляные гильзы и, поставив подпись в журнале, отправляться наверх.

Спустя пять минут снайпер, сняв наушники и спрятав оружие в подмышечную кобуру, уже расписывался в журнале посетителей тира.

— Максим Александрович, — откашлявшись в кулак, осторожно обратился к стрелку инструктор. — Можно вас спросить?

— Пожалуйста, спрашивайте, — любезно разрешил тот.

— Вы к нам только второй месяц ходите, а стреляете как Бог. Где вы так стрелять научились? Небось в спецслужбах каких-нибудь?

— Приходилось, — ответил тот, кого инструктор назвал Максимом Александровичем.

— Воевали, наверное?

— И воевать приходилось.

— Наверное, не только по мишеням стрелять?

— И это тоже пришлось, — немного помрачнев, ответил снайпер.

— А теперь что, в отставку отправили? Или в запас? — Здоровое любопытство распирало инструктора, однако опасение нарваться на грубый ответ вынуждало задавать вопросы с подчеркнуто извинительной интонацией.

Никакой грубости не последовало.

— Неужели я похож на человека, которого могут отправить в запас или тем более в отставку? — неожиданно весело парировал Максим Александрович и, заметив недоумение в глазах собеседника, снизошел до объяснения:

— Я всегда сам решал, где мне оставаться: в запасе, действующем резерве, отставке… или в строю…

Мужчина, демонстрировавший в тот день отличную стрельбу из «зиг-зауэра», не соврал. Максим Александрович Нечаев, известный в специфически узком кругу российских спецслужб под оперативным псевдонимом Лютый, никогда, ни при каких обстоятельствах не позволял манипулировать своей судьбой; не искал в жизни путей легких, пустых и эффектных, всегда оставаясь самим собой.

«Человек — кузнец своего счастья».

Банальные, стертые от длительного употребления афоризмы тем не менее во многом верны; впрочем, такие афоризмы всегда можно продолжить. Человек — кузнец не только своего счастья, но в первую очередь своего несчастья.

Для Лютого счастье означало прежде всего свободу выбора, свободу принимать решения самостоятельно, без оглядки на кого бы то ни было.

Электронное досье, записанное на CD-роме Прокурора, бесстрастно фиксировало вехи жизненного пути Нечаева. Все записанное соответствовало действительности: и служба во 2-м Главном управлении КГБ, и наемничество во время гражданской войны в Грузии, и работа в совсекретном «13-м отделе», и гибель жены и сына, и так называемая «Красная Шапочка» — специальная зона под Нижним Тагилом, предназначенная для бывших сотрудников Прокуратуры, МВД, КГБ и спецслужб.