Виктор Доценко - Черный трибунал

— То есть как прекратить? — не понял Лютый.

— Предать гласности факты вопиющего нарушения закона и осудить саму идею защиты Конституции неконституционными методами, — любезно сообщил собеседник.

— Мне что, надо написать явку с повинной и отнести ее в ближайший райотдел милиции? — удивился Максим, но только для проформы, потому что понимал: Прокурор имел в виду нечто совсем иное. Он не ошибся.

— Повиниться всегда хорошо. Но зачем это делать именно вам? — иронично улыбнулся хозяин рублевского коттеджа. — Для этого есть наши самозваные последователи. Если господин Миллер счел возможным создать параллельную нам структуру, он наверняка должен понимать, что в случае ее разоблачения на нее повесят не только убийство Лебедевского, но и все остальные… И отвертеться не выйдет. Понимаете ход моих мыслей?

— Что будет с Миллером? — последовал заключительный вопрос.

— Его время кончилось. Три дня назад стало известно: он начал переводить свои зарубежные капиталы сюда, в Россию. Все правильно: в стране острый дефицит валюты и на искусственном занижении курса доллара можно заработать миллионы. Наверняка он намерен прокрутить свои капиталы через столичные банки и биржи. Спекуляции Александра Фридриховича, если они состоятся, серьезно усугубят кризис. Чем это грозит стране, думаю, объяснять не надо. Но сам факт перевода денег нам на руку, как никогда: если вам удастся вычислить и захватить тех, кто сработал в Ялте под вас, если этот человек даст показания, Миллеру конец. Букет уголовных статей — от «организации заказного убийства» и до «экономических преступлений» и «руководства оргпреступной группировкой» — Александру Фридриховичу обеспечен. Равно как и конфискация всех банковских активов, движимого и недвижимого имущества. Так одним выстрелом мы убиваем трех зайцев: не допускаем повторения кризиса, уничтожаем самого могущественного мафиози столицы и выставляем вместо себя козла отпущения в лице наших неожиданных последователей…

Игра была продумана ювелирно тонко от начала и до конца. Прокурор сумел предвидеть абсолютно все: даже то, что у «Черного трибунала» найдутся последователи.

Теперь, когда окончательная задача прояснилась, когда все акценты были расставлены, «Черному трибуналу» в лице Лютого оставалось лишь взять с поличным хотя бы одного человека из «Черного трибунала» — 2. Требовалось постоянно следить за Немцем — рано или поздно он сам и вывел бы на след.

Но сделать это было не так-то просто. Рядом с Александром Фридриховичем постоянно сшивался невысокий голубоглазый блондин, о котором Максиму по-прежнему известно было мало. Как будто блондин этот отзывался на кличку Бешеный, вроде бы имел отношение к Лубянке (непонятно какое), вроде бы роль телохранителя, которую он исполнял, была только прикрытием. О втором телохранителе было известно и того меньше: даже имени и фамилии его Нечаев не знал.

На первый взгляд ситуация вырисовывалась довольно четко: исполнительный служака и классический дурак, Бешеный внедрен горячо любимой «конторой» в окружение Немца в качестве банального соглядатая: куда Миллер ездит, с кем встречается, каковы его планы…

Лубянке нелишне знать подноготную Миллера, человека влиятельного и опасного. Напарник же Бешеного, судя по всему, дублирует или контролирует его работу.

Но это — на первый взгляд. В действительности все могло оказаться иначе…

…Миновав ряд невысоких домов, черная «девятка» свернула чуть влево и остановилась. Максим остался в машине. Через панорамное обзорное зеркальце отлично просматривался и офис «Защитника», и паркинг перед ним, где стояли, зловеще поблескивая кенгурятниками, два джипа «мицубиси-паджеро». Лютый знал: эти машины используются преимущественно охранниками.

Канареечный банковский броневичок с округлой щелью-амбразурой на кузове стоял чуть поодаль, а это означало, что в «Защитник» вновь привезли наличку.

Серебристый «линкольн», припаркованный у главного входа, свидетельствовал: его хозяин находится в офисе.

Нечаев закурил, опустил стекло дверцы, сунул руку в карман и извлек небольшую коробочку из черной пластмассы с алым глазком светоиндикатора. Это был пульт дистанционного управления взрывателем, найденный им в кармане покойного Шацкого. Тогда, в последний день осени, заметив на 3-м Транспортном серебристый лимузин с обоими телохранителями, Лютый сразу же понял, что к чему.

Несомненно, покойный хотел избавиться либо от конкурентов, либо от свидетелей, «зарядил» «линкольн» взрывчаткой, а вот на кнопочку нажать не успел.

Похоже, серебристый лимузин «заряжен» взрывчаткой и поныне…

Казалось, чего проще? Вот он, миллеровский «линкольн», эдакая мишень с прицелом. Захочешь промазать — не получится. Отогнать «девятку» подальше, дождаться, пока Александр Фридрихович сядет в салон, и спокойно нажать кнопку.

Но это означает, что вместе с Немцем погибнут и те двое телохранителей.

А этого Лютый допустить не мог!

Да и поставленная задача была иной: четко следить за Миллером.

Заметив на пороге офиса фигуру Бешеного, ставшую уже знакомой, Максим безотчетно вздохнул:

— Вот кому везет. Мне бы хоть денек телохранителем Немца побыть…

Никогда не случалось, чтобы Александр Фридрихович Миллер отрывал пуговицы. Но теперь, сидя в салоне «линкольна», он открутил на пальто целых две.

Огромная представительская машина, подобно авианосцу, плавно плыла в угарных бензиновых волнах по одной из центральных улиц. За рулем сидел Андрей, Савелий Говорков на «мицубиси» катил чуть поодаль. Стекло, разделяющее салон и водительское место, было приоткрыто, и включенный приемник то и дело сообщал последние новости.

«По итогам торгов на Московской межбанковской валютной бирже курс американского доллара поднялся до двадцати одного рубля четырнадцати копеек за доллар, — бодрым голосом сообщал диктор. — По прогнозам финансовых аналитиков, к весне следующего года курс доллара может составить до пятидесяти пяти рублей за единицу. Как сообщили нашему корреспонденту в Центробанке, вчера вечером состоялось расширенное заседание…»

— Выключи эту дрянь, — наклонившись к перегородке, бросил Немец.

Воронов поспешил исполнить распоряжение.

Развалившись на кожаном ложе салона, Миллер принялся крутить третью пуговицу. Такого, как нынче, с Александром Фридриховичем еще не бывало; он даже не пытался подавить в себе волнение.

Да и чего пытаться? Если все задуманное совершится (а в этом Немец не сомневался), месяца через три он станет полным, безграничным господином в московском банковском мире. Закачать в Россию побольше валюты, искусственно опустить бакс, а затем приняться скупать доллары и акции через проверенных агентов.