Владимир Колычев - Судья и палач

Он Марину уговорил в «Праге» поужинать. Как бы в компенсацию за моральный ущерб. Она согласилась. Они заняли один столик, телохранители другой, соседний, внимательно следят за ее действиями. А вдруг в бокал какой-нибудь гадости подсыплет. Этого не может быть. Марина абсолютно не похожа на киллера или шпиона… Но на то они и телохранители, чтобы любую ситуацию с точностью до мелочей просчитывать.

— Как будто я не знаю вас, мужчин… Извините, Валерий Борисович, но мне пора домой…

Она уже немного захмелела. Ее щечки порозовели, от этого она стала еще желанней… Нет, нет, он не должен ее отпустить.

— А дома вас ждет муж…

— Нет, муж меня не ждет. Я разведена… Но у меня ребенок…

— А с кем он сейчас?

— С мамой… Но это не имеет никакого значения. Мне пора…

И она сделала попытку подняться.

— Подождите, Мариночка, я должен открыть вам одну тайну…

— Какую?

Обещание тайны заинтриговало ее. Или ей просто хочется, чтобы он задержал ее под любым предлогом.

Скорее всего второе. Он хорошо знает этот тип женщин. Долго ломаются, но быстро дают…

— У меня есть дом на Рублевском шоссе. Его вчера сдали под ключ… Дом очень хороший, настоящий дворец…

— И в чем же тайна?

— Тайна, Мариночка, в том, что ни одна женщина не была там…

— А мне можно там побывать? — Она посмотрела на него по-детски наивным взглядом.

— Именно этого, Мариночка, я и хочу… Поехали?

— Только ненадолго…

— Ну, конечно же, нет…

Валерий Борисович поднялся первым, подал ей руку. Он сгорал от желания побыстрей остаться с этой женщиной наедине.

Марина стояла у зеркала. Совершенно голая. Она любовалась своим отражением. И Валерий Борисович любовался ею. И его охранники тоже.

Это очень неприятно, когда знаешь, что каждый твой шаг под контролем у сотрудников службы безопасности. Но иначе нельзя.

Вчера они с Мариной долго осматривали его великолепный дом. Он и в самом деле был новый — правда, женщин здесь уже успело побывать немало. А потом ужин при свечах. Шампанское. Марина захмелела окончательно. И легко согласилась искупаться с ним на пару.

Всю ночь они занимались любовью. И все это время находились под негласным наблюдением охранников.

Глинскому, шефу его службы безопасности, не до приличий, когда дело касается жизни и смерти. Его люди подозревают всех, поэтому не дают сделать ни единого бесконтрольного шага тем, кто входит в прямой контакт с Валерием Борисовичем. Может быть, поэтому он до сих пор и жив. Слишком много у него всемогущих врагов.

Заснули они под утро. И во время сна за ними следили. Вернее, за Мариной. Как бы чего с ним не сделала.

Но ничего, все обошлось.

Встали они рано. Время на часах половина восьмого. Ей пора уходить. Но она, похоже, не понимает этого…

— Дорогой, я тебе очень нравлюсь? — спросила она и повернулась к нему передом.

Одной рукой закрыла свой пушок, только ради приличия.

Красивая она женщина, спору нет. Но, увы, как и всех других, он сравнивает ее с презервативом. Для одноразового использования она. Не более того…

— Собирайся, дорогая, — вежливо, но сухо сказал он. — Тебя отвезут…

— Куда? — опешила она.

— Домой… Ты разве не соскучилась по сыну?..

— А я думала…

— Что ты думала?

— Я думала, мы всегда будем вместе…

— Извини, если я не оправдал твоих ожиданий…

Марина едва не заплакала от обиды. Она оделась, с поникшей головой вышла из комнаты.

Хотела захомутать его. Размечталась, глупенькая. Его миллиарды будут принадлежать только ему одному!..

И Марина как будто прочитала его мысли.

Она вернулась. В комнату не вошла — влетела. В глазах злоба. Лицо перекошено от ярости. Только пены на губах не хватает.

— Думаешь, отделался? — кипела она. — Трахнул, и все, гуд бай, девочка…

Еще немного, и она бы вцепилась когтями ему в лицо. Но телохранители подоспели вовремя. Схватили ее, потащили к выходу из спальной комнаты.

— Я еще вернусь! — выкрикивала она. — Жди, я еще вернусь…

Не вернется. Ее сегодня же убедят не делать этого. Дадут «штуку» баксов отступных, ну, может, две. Компенсация за моральный ущерб — это ее успокоит. И все, больше он ее не увидит. Уже сегодня в его постели будет другая женщина. И он будет говорить ей те же дифирамбы, что и ей… А завтра, может быть и такое, снова скандал. Но это все ерунда по сравнению с дрязгами на экономической и политической арене государства.

Какое-то время Валерий Борисович полежал в кровати. И на всякий случай прислушался к голосу организма. Он умел это делать — один мудрый старец научил. Организм молчал. Значит, все в порядке. Он абсолютно здоров. А то он уже успел подумать, что эта стерва Мариночка как-то умудрилась незаметно подмешать ему в бокал с шампанским какого-нибудь яда. Хотя, конечно, все это ерунда. Обыкновенная истеричка, узревшая в нем сказочного принца. Или даже короля. Но мечты слишком быстро развеялись…

Степан сидел в своем кабинете. Только прибыл на службу. Две бессонные ночи, контузия — ему бы отлеживаться. А он работать. Но иначе нельзя. Голова болит, кости ломит, состояние хуже некуда, а Шлыкова давить надо.

Он вызвал к себе Лозового.

— Рома, свяжись с муровцами, сдай им информацию на сутенеров. Пусть вправят мозги этим сволочам…

— Рад стараться…

Рома исчез. Вопрос с сутенерами, можно считать, решен. Все, кого сдали «папа-кот» и Сверчок, в самое ближайшее время будут давать показания компетентным органам.

Все, пора с Марковым созваниваться. Встретиться с ним нужно. Очень важный и содержательный разговор предстоит. Но на телефон «сесть» он не успел

Молодые люди вошли к нему в кабинет без стука. Двое, оба плечистые, в строгих костюмах, при галстуках. Жесткие, волевые лица. Несмотря на свой возраст, выглядели они достаточно внушительно.

— Лейтенант Антонцев, управление по борьбе с организованной преступностью, — сугубо официально представился первый.

— Лейтенант Вересов…

И второй держался подчеркнуто строго.

— Я вас слушаю…

— Майор Круча? — спросил один так, что Степану стало не по себе.

— Да…

— Вы арестованы… Степан похолодел.

— У вас есть санкция на мой арест?

— Вы обвиняетесь в превышении служебных полномочий. — Второй лейтенант совершенно проигнорировал его вопрос.

— С чего бы это? — Степан начал злиться.

— Вы воспользовались своим положением, чтобы без всякого на то основания покинуть лечебное учреждение. А вам предписан больничный режим…

— Ну и?..

Степан абсолютно ничего не понимал.

— Давай, давай, соображай! — В кабинете появился Марков.

За ним еще какой-то мужчина.

— Ты, майор Круча, из больницы удрал Разве так можно? — С ехидной улыбкой Николай положил ему на стол пакет с четырьмя крупными апельсинами.