Владимир Колычев - Брат, держи удар!

В пути они были не меньше двух часов. Шоссейные дороги, проселочные — хорошие и не очень. И в конце концов двор двухэтажного дома, где и остановились джипы. С Никиты сняли повязку

— Здесь и будете жить, — сказал уголовник по кличке Гнут — Выходим.

Он первым вошел в дом. За ним потянулись остальные. Осип, Антоха в связке с Никитой, Курдюк, Щербина.

Просторная прихожая, за ней холл. Обставленные модерновой мебелью комната и кухня, лестница на второй этаж. Чистота, уют, комфорт.

— Не слабо! — осторожно восхитился Антоха — Еще бы бабу.

— Будет баба, — кивнул Гнут — Не сейчас, но будет. Если, конечно, в сторону отвалить не захочешь

— В сторону? Как это?

— А так. Дело тебе поручим. И твоим корешам.

— Дело? Мокрое?

Правильно мыслит Антоха Просто так их никто кормить не будет. Сначала беглецы с Никитой будут возиться, но когда-нибудь сплавят его. Или жене, или на тот свет. Но без дела они не останутся. Беглые — это раз, руки у них по локоть в крови — это два. Им терять нечего. Поэтому они с готовностью пойдут на любое дело. В том числе и на «мокруху»

— Кто много знает, тот что? — зловеще усмехнулся уголовник.

— Долго не живет, — натужно улыбнулся Антоха.

— То-то же.

Гнут сунул руку под плащ. И вытащил пистолет. Мощный «дезерт игл». Направил на Антошу.

— Эй, ты что? — побледнел тот.

От страха чуть штаны себе не утяжелил.

— Боишься смерти. Это хорошо. Смерти не боится только идиот. А идиоты нам не нужны.

Гнут взял пистолет за ствол и рукоятью протянул его Антохе.

— Держи, это тебе. Места вокруг дикие. И менты вас крепко ищут — отстреливаться придется, мало ли что. А свою пукалку отдай мне. Ствол засвечен. Или я не прав?

— Засвечен, — кивнул Антоха.

И с легкостью расстался с трофейным «пээмом». И вооружился израильской крупнокалиберной «пушкой».

— О! Да тут полный холодильник! — донесся из кухни радостный вопль

Только разделить радость Курдюка Никита не смог Под лестницей, ведущей на второй этаж, находилось что-то вроде кладовки Прочная деревянная дверь в половину человеческого роста Гнут подошел к ней, открыл ключом Зажег внутри свет

— А это твои хоромы, — сказал он Никите — Проходи, устраивайся

Совсем крохотная каморка Зато в ней сухо, тепло, только немного пыльно Кушетка, на которой можно вытянуться в полный рост Матрац и подушка с грязными разводами

— В тесноте, да не в обиде, — говорил Гнут — В подвале просторней Но так там холодно И ходить далеко

Антоха втиснулся в каморку вместе с Никитой Снял с руки наручники Собрался уходить

В голове у Никиты мелькнула шальная мысль. Что если взять этого урода в оборот, чуть придушить его, забрать пистолет? И вместе с ним выбраться из каморки. Антоха — парень здоровый, из него выйдет отличный бронежилет. Под его защитой Никита пристрелит Гнута, достанет Осипа… А дальше… Дальше его самою достанут. Тот же Щербина. Полоснет из кухни из автомата, и гуд бай. Антоху жалеть он не будет — это точно. По его шкале ценностей этот атлет стоит чуть выше, чем Никита…

А потом, дверь нестандартная. Низкая, узкая. Не так просто выбраться из каморки. Даже одному, без Антохи…

Нет, ничего из этой затеи не выйдет. Слишком серьезный противник у него. Не застанешь его врасплох. Пока не застанешь… А там посмотрим…

Антоха беспрепятственно выбрался из каморки. Закрыл дверь, в замочной скважине провернулся ключ.

Не очень надежная дверь. И замок примитивный. Но это говорит только о том, что без присмотра Никиту не оставят. Обязательно в холле будет кто-нибудь находиться. И если он вдруг выломает дверь, его или пристрелят, или катнут под ноги ручную гранату.

А никакого другого способа выбраться из каморки, кроме как через дверь, нет. Стены прочные, пол и потолок железобетонные — зубами дыру в них не прогрызешь.

Но Никита не унывал. Он знал, что рано или поздно ему представится шанс избавиться от непрошеной опеки и вырваться на свободу. И не из таких передряг он выбирался…

Антоха открыл дверь в каморку.

— Руку высунь! — потребовал он.

Никита не стал возражать. Высунул из дверного проема руку. И тут же на ней защелкнулись наручники. Второй браслет был пристыкован к руке Антохи.

В холле, возле дверей в кухню, стоял Курдюк. И держал их обоих под прицелом. Он тоже сменил оружие, «аксушу» на «узи». Равноценный обмен…

— В сортир бы!.. — сказал Никита.

У него в каморке ведро. Но это не то. Три дня уже он в плену. Надоело на ведро ходить. И вообще, все надоело.

— Размечтался, — хмыкнул Антоха.

И повел его за собой. В комнату, выходящую в холл. Там его ждали. Какой-то незнакомый мужчина. Он сидел в кресле, смотрел на Никиту наглым оценивающим взглядом. Среднего роста, крепкий в плечах, волевое лицо, властная осанка. В пальцах правой руки пилочка для ногтей. Рядом Гнут и Осип, оба держатся с ним почтительно. Вне всякого сомнения, в определенных кругах этот дядя достаточно авторитетная личность.

— Вот он, значит, какой, Никита Брат, — низким, чуть гнусавым голосом сказал он.

И чиркнул пилочкой по ногтю левого большого пальца. Еще бы красить ногти начал. Красным лаком…

— А ты кто такой? — пренебрежением на пренебрежение ответил Никита.

— Ты бы не рычал, я то ведь и без клыков остаться можно, — с не подходящей для случая вежливостью улыбнулся мужчина.

— Что тебе надо?

— Знаешь ли, я с детства люблю деньги. И чем их больше, тем лучше…

— Я благотворительностью не занимаюсь.

— Я тоже… Поэтому я не стану дарить тебя твоей жене. Я отдам тебя за деньги.

— Зачем ей нужен муж-убийца?

— Неправда. Я уже навел справки. Твоя жена — просто золото. Ты ей нужен любой…

Когда-то был нужен, мелькнуло в голове у Никиты.

— И сколько ты за меня хочешь получить?

— А сколько ты предложишь?

— Три доллара.

— Дешево ты себя ценишь…

— Может быть…

— Три миллиона долларов. Это твоя цена… Как видишь, я тебя ценю в миллион раз дороже.

— Да пошел ты!

Мужчина посмотрел на Гнута. Тот кивнул и подошел к Никите. Постоял секунды две-три. Спросил:

— Ты зачем шефа обидел? Афона обижать нельзя Наказывают за это

Он резко отвел руку назад, коротко размахнулся и ударил Никиту кулаком в живот

Сильно ударил, очень сильно Только Никита успел напрячь пресс, поймать удар на выдохе Кулак отлетел от его живота, как мячик Ему самому хоть бы хны Как стоял, так и остался стоять Даже не поморщился Хотя, признаться, было довольно-таки больно

Гнут хотел ударить снова. Но хозяин его остановил.

— Хватит! — И с притворной похвалой вяло поаплодировал Никите — Браво, браво. Уважаю сильных мужчин… А вот жадных не люблю… Не надо жадничать, Никита. Тем более три миллиона — не столь уж большие для тебя деньги.