Илья Деревянко - В режиме «Б»

Через три минуты в коридоре появился Ерохин с подручными, встревоженно посмотрел на Логачева, но спрашивать его больше ни о чем не стал. Виталий Федорович лишь раздал подчиненным соответствующие указания, молча пожал нам руки и покинул особняк.

– Давай в комнату, – прежним тоном предложил мне Петр Васильевич. – Потолкуем. Теперь можно.

– Может, в душ сначала наведаешься? – Я выразительно глянул на вымазанное в крови лицо напарника. – Видок у тебя, не приведи господи!

– Ах да, совсем забыл. Спасибо, что напомнил. – Логачев зашел в наше пристанище, взял пакет с умывальными принадлежностями, махровое полотенце, одеколон, чистый комплект одежды и, направляясь в душ, попросил: – Завари, пожалуйста, чай покрепче, а то у меня во рту словно банда "духов" переночевала!..

Поставив чайник на электроплитку, я подсел к монитору. Новицкий горбылем съежился на постели, кутался в одеяло и выслушивал бодрый доклад дворецкого о новых, удачно предотвращенных покушениях. Невзирая на хорошие новости, Вилен Тимурович выглядел прескверно. Пепельно-серая физиономия передергивалась в нервном тике, зубы по-собачьи лязгали, глаза затравленно бегали по сторонам, и даже через одеяло было видно, что его колотит лютый озноб…

– Отныне можете кушать спокойно, – завершил свою речь дворецкий.

– Кушать?! – истошно взвизгнул олигарх. – После всего случившегося?! В вашей проклятой кухне повсюду отрава! Ве-е-е-е… – Он выплеснул фонтан блевотины на живот дворецкому, издал громкий неприличный звук и зашелся в слезливой бабской истерике.

Из угла выступил дежурный кремлевский врач с наполненным шприцом в руке, незаметно подкрался со спины и ловко вонзил иглу в вену. А один из караульных (видимо, заранее предупрежденный) почтительно, но крепко сдавил Новицкого в железных объятиях. Дабы не трепыхался и не мешал доктору.

– Ну вот, – введя лекарство, удовлетворенно улыбнулся "кремлевец". – Сейчас вам станет гораздо лучше!

Вилен Тимурович разразился грязными ругательствами, в перерывах между ними обвиняя врача, охранника и остальных присутствующих в коварном заговоре, имеющем целью погубить его драгоценную особу. В этот момент закипел чайник. Я ненадолго отлучился от монитора, щедро насыпал зеленого чая в заварной глиняный кувшинчик, залил кипятком, прикрыл крышкой, поставил настаиваться на еще горячую плиту, и, когда вернулся к экрану, известный предприниматель уже притих: перестал трястись, визжать, обличать, матюгаться и сделался похожим на сонного олигофрена.

– Пару часов пациент будет находиться в полной прострации, послушный, с заторможенным сознанием, – резюмировал кремлевский эскулап и обратился к облеванному дворецкому: – Принесите чашку мясного бульона. Накормим, пока он спокоен. Да, еще прикажите слугам поменять на нем белье, протереть тело влажной губкой и надеть Вилену Тимуровичу памперсы для взрослых. От запахов пота и экскрементов тут дышать нечем. Даже кондиционер не спасает!..

– Кинишком забавляешься?! – послышался с порога голос Логачева. Отмывшийся, переодевшийся и благоухающий французским одеколоном, Петр Васильевич выглядел заметно посвежевшим, но по-прежнему угрюмым. На лбу залегли глубокие складки. Светлые глаза горели недобрым огнем.

– Это же наша обязанность, – пожал плечами я.

– Уже нет.

– ??!!

– Погоди, дай горло промочить. – Он взял заварной кувшинчик, налил до краев пиалу и начал пить – не как обычно (медленно, смакуя), а жадно, торопливо, давясь и обжигаясь. Покончив с первой пиалой, Васильич налил вторую, выхлебал ее в том же темпе, тяжко вздохнул и, указав на экран, где пускающему слюни олигарху слуги надевали памперсы, спросил: – Знаешь, кто Оно?!

– Подонок! – не задумываясь, ответил я. – Мразь, слизняк и, разумеется, грабитель страны.

– Да, но не только, – полковник опустил горящие глаза и сквозь зубы выдавил: – Оно людоед, детей жрет. Вернее, жрало. На чем и попалось нашим коллегам.

– Откуда информация? От Нелюбина?!

– Нет, от Барсукова, – снова вздохнул Логачев. – Тот немного пооткровенничал со мной перед смертью, рассказал некоторые подробности.

– И ты поверил?! – изумился я. – Всего лишь потому, что служил с ним раньше?! Ну-у-у, Петр, не ожидал от тебя такой наивности. Здесь же элементарный расклад: Барсуков, судя по всему, был последним "спящим" в доме и, думаю, главным из них – связанным с зарубежным координатором. Именно он, скорее всего, передал приказ сначала Кузьмину, затем Якову Марковичу. А после вступил в игру сам, одновременно задействовав подчиненную ему агентуру вне дома. Недаром следующая банда убийц пришла со стороны. Однако "крутых гостей" с ходу раскусили и в легкую замочили у него на глазах. И он, как профессионал, понял – любую новую партию ждет аналогичная участь. Значит что? Значит, надо убрать "мишень" руками ее собственных телохранителей. Нашими с тобой руками! Вот он и наплел тебе с три короба… Грамотный ход, учитывая, что подзащитный внушает всем нормальным людям отвращение, а ты очень любишь детей и растишь двухлетнюю дочку!.. Кстати, на его месте я поступил бы точно так же. Но не беда, дружище! Вранье покойного провокатора не пропало даром! Совсем напротив. Благодаря ему я сумел понять роль Русского Льва в нашей истории и расставить все точки над "i".

– Ты закончил? – холодно осведомился Логачев.

– Да.

– Тогда слушай. Барсуков действительно был здесь главным и последним. С твоими умозаключениями я согласен… Кроме одного – он не «плел».У него есть доказательство – запись скрытой камерой, перенесенная на видеокассету. Он собирался пошантажировать ею Новицкого, но по понятным причинам не смог. Запись он завещал нам с тобой без всяких условий, мол, «делайте с ней, что угодно, но сперва просмотрите от начала до конца». И указал точное место, где спрятана кассета. В подвале, за секретной дверью, в сейфе, под бомбой с часовым механизмом…

– Надо сходить, проверить, – оцепенело пробормотал я.

– Надо, но не сию секунду. – Полковник положил мне на плечо горячую ладонь. – Дождемся ночи…

Время ползло медленно, как полудохлая улитка. И я, и Логачев сильно устали, но заснуть не могли. Мешали накрученные до предела нервы. Есть тоже не хотелось. После полудня мы все-таки с трудом запихнули в себя обед (между прочим, вкуснейший), вернулись в комнату, приняли феназепам, попробовали вздремнуть и… опять безрезультатно. Тогда Васильич с ворчанием: "Вредно, конечно, но куда денешься?!" – достал из спецаптечки пластиковую баночку без надписи, вытряхнул из нее две крохотные таблетки, проглотил одну сам, а вторую протянул мне.

– Мощная штука, – пояснил он, – коня с ног свалит! Применяется при боевых психических травмах легкой степени тяжести.