Максим Шахов - Крутой и два баклана

Конечно, любые заминки были нежелательны, но деться безоружным пацанам было попросту некуда. Пантелей перекурил в овраге, добрался до здания МТС и принялся ждать, поглядывая на часы.

Андрей бросился в обход машины к пассажирской двери. Володька тем временем запрыгнул на водительское сиденье и врубил передачу. Едва Воробей оказался в кабине, микроавтобус рванул с места и мимо правого крыла банка устремился к воротам.

Гаражи промелькнули справа, и вдруг Андрей увидел, как из узкого прохода между забором и дальним гаражом высунулся человек в камуфляже. Одет он был в каску и бронежилет, в руках – автомат.

– Спецназ! – растерянно вскрикнул Воробей.

– Не спецназ, а вохровцы! Это они, суки, все наломали! – оскалился Володька.

За время этого секундного разговора микроавтобус успел свернуть за угол и подлететь к воротам. Автоматная очередь прогремела во дворе с большим опозданием.

– Ворота! – крикнул Володька, распахивая дверь и высовываясь с пистолетом назад. – Быстрее!

Андрей уже бежал к будке. Вахтера нигде видно не было, и он с ужасом думал, что не знает, на какую кнопку нажимать. О том, чтобы протаранить ворота микроавтобусом, как в кино, не могло быть и речи. Сделаны они были на совесть, так что вывалить их удалось бы разве что танком.

Взлетев по невысокой лесенке, Андрей распахнул дверь и вздрогнул. Вахтер был в будке, со страху он просто сполз со стула и забился в угол.

– Открывай! – крикнул Воробей, ткнув старика пистолетом. – Быстро!

Вахтер кое-как поднялся на колени и нашарил дрожащей рукой переключатель. Андрей судорожно оглянулся и вновь увидел вохровца. Он уже успел добежать до угла и высунулся наружу.

Автомат в его руках вздрогнул, но чуть раньше за микроавтобусом грохнул Володькин пистолет. Пуля ударила в угол у самой головы вохровца. Тот дернулся и подался назад. Захлебнувшаяся очередь едва зацепила «Ивеко» и ушла вверх.

Пули просвистели над будкой, Воробей бросился вниз. Ворота тем временем вздрогнули и поползли в сторону. Старик в будке тихонько подвывал от страха.

Андрей вскочил и метнулся к пассажирской двери. Вохровец попытался выглянуть из-за угла еще раз, но Усач был начеку и снова встретил его выстрелом. Торопливая очередь вохровца ударила в микроавтобус сзади.

– Вот сука! Колеса пробить хочет! – выдохнул Усач.

Быстро оглянувшись на ворота, он для острастки пальнул в сторону угла в последний раз и швырнул пистолет Андрею:

– Держи!

Микроавтобус с визгом вылетел на улицу. Какая-то «Тойота» едва успела затормозить.

– На хрен! – крикнул Володька, выворачивая руль. – В сторону!

Микроавтобус вильнул и помчался прочь от банка. Где-то вдали подвывала сирена, но погони видно пока не было.

– Возьми у меня в правом кармане патроны, – бросил Володька. – Заряди обойму. Мало ли что…

Времена, когда убийство считалось чем-то из ряда вон выходящим и на его раскрытие бросались огромные силы, давно прошли. В последние годы убийств происходило так много, что их хочешь не хочешь приходилось классифицировать.

Первоочередными считались убийства всяких известных личностей – депутатов, бизнесменов, журналистов, чиновников. Усилия правоохранительных органов концентрировались в основном на них. Убийства рядовых граждан тоже, по мере возможности, расследовались, хотя и без особой «концентрации». И уж совсем не концентрировались правоохранительные органы на убийствах бомжей, алкоголиков и лиц с уголовным прошлым. Бомжей и алкоголиков и так было хоть отбавляй, а насчет преступников бытовало мнение, что чем больше они друг друга «перемочат», тем лучше.

В этой ситуации убийство Бегемота имело все шансы остаться нераскрытым. К тому же проходило оно даже не как убийство, а как «нанесение тяжких телесных повреждений, повлекших смерть потерпевшего».

Следователь уголовного розыска Петрович в прошлом году едва самолично не засадил убитого за драку, но тут вышла амнистия, и ублюдок остался на свободе. Петрович прекрасно представлял, кем был Бегемот при жизни, и на этот раз, фигурально выражаясь, выпрыгивать из штанов в поисках убийцы не собирался.

С другой стороны, за плохую раскрываемость били по шапке, да и вообще – работа есть работа. Словом, сказать, чтобы Петрович вообще не напрягался по этому делу, было нельзя. В тот же день по горячим следам он самолично побеседовал с родителями Бегемота.

Родители ублюдка были убиты горем, а папаша вдобавок еще и похмельем. Ничего толкового они не сообщили, но Петровичу хотя бы удалось выявить вероятный круг общения Бегемота. Немногочисленные друзья убитого, известные родителям, проходили под кличками, так что Петрович тут же завернул к участковому.

Участковый, по закону подлости, оказался в отгулах да еще и в отъезде, так что на этом следствие временно застопорилось. В пятницу утром участковый появился в городе, хотя на работу еще не вышел. Петрович вызвонил его дома и к одиннадцати часам уже очертил для себя на бумажке круг лиц с нормальными именами, фамилиями и адресами, которых имело смысл опросить по данному делу.

С этой бумажкой Петрович и заглянул к оперативникам, намереваясь услать кого-нибудь на «отработку». Едва он открыл дверь, как сзади на весь коридор разнесся вопль замначальника райотдела подполковника Бобкова:

– Всем с личным оружием вниз к машинам! Быстро!

– А что случилось-то? – удивленно выглянул кто-то в коридор.

– На Третьяковской банк грабят! Пальба на весь квартал! Быстрее, мать вашу так!

Пока Андрей набил восемь патронов в опустевшую обойму «ТТ», Усач успел промчаться метров восемьсот по улице и свернуть во дворы. Люди шарахались от микроавтобуса в стороны и удивленно смотрели вслед.

– Стучит что-то, – озабоченно проговорил Володька.

– Что?

– Стучит что-то на поворотах… Вот – опять, слышал?

– Ага, – прислушался Андрей. – Что-то серьезное?

– Вроде нет. Может, задняя дверь?

– Выскочить закрыть?

– Ладно, хрен с ней, – отмахнулся Усач. – Сматываться надо. Слышишь?

– Слышу, – кивнул Андрей, оглядываясь в боковое зеркало.

Погони по-прежнему видно не было, но вой сирены слышался все явственнее.

– По-дурацки все получилось, – вздохнул Усач. – Вохровцы эти, мать бы их так…

– А откуда они вообще взялись?

– Да хрен их знает. Приехали, кого-то высадили. Я думал, пронесет, а они развернулись и стали прямо напротив. Короче, непруха.

– А пистолет откуда?

– В угнанной тачке был.

– В лифтерской?

– Да нет, в другой. Ладно, едем куда?

– К церкви, куда же еще?

– А может, ну его на хрен, а, Воробей?

– В смысле?