Максим Шахов - Крутая фишка

Панкратьев, прижимая ко рту рацию, матерился в «копейке» по-черному. Машина быстро приближалась, и это было очень хорошо видно через лобовое стекло.

Лицо его напарника, сидевшего за рулем, было белее мела, а солнцезащитные очки почему-то болтались на одном ухе. Выглядели они оба по-дурацки, но я их понимал.

Я мчался им навстречу по дороге, за мной несся на «КамАЗе» развернувшийся Андрюха и палил из пулемета в белый свет как в копеечку. Что ни говори, но я-то уже намотал по этому полю не один километр и малость пообвыкся. А Панкратьеву с напарником диспозиция была внове, и они заметно подрастерялись.

Если честно, то мне на это было наплевать. Я был благодарен им и за то, что они не развернулись и не смылись обратно.

В какой-то момент в руке Панкратьева тускло блеснул пистолет, он повернулся и что-то сказал водителю. Тот кивнул, очки качнулись на ухе, но не упали. Разделяло нас метров десять, и «копейка» начала тормозить.

Из нее тут же выскочил Панкратьев и, проорав мне: «В сторону!», – четыре раза выстрелил поверх дверцы. С перепугу или как, но стрелял он здорово. «КамАЗ» был метрах, наверное, в тридцати–тридцати пяти, но Панкратьев с этого расстояния умудрился пробить ему правое переднее колесо.

«КамАЗ» понесло на обочину. Пулемет вдруг умолк, и Панкратьев крикнул мне:

– В машину! Быстро!

– Ага! – проорал я, пробегая мимо. – Сейчас!

Было ясно, что они еще не до конца просекли ситуацию, и я крикнул через плечо:

– Стреляй! Поздно будет!

Панкратьев заметно удивился. Они с напарником прикатили на своей «копейке» из совсем другого мира, где не было паек, обязательных витаминов «Ундевит», кабачкового конвейера, концлагерных порядков и братских могил пять на пять. И они думали, что смогут остановить сбрендившего Андрюху несколькими пистолетными выстрелами и укатить на своей «копейке» задним ходом от его «КамАЗа».

Я просто торчал от их детской наивности, но Андрюха очень быстро привел всех в чувство. Справившись с вильнувшим к обочине «КамАЗом», он вырулил на дорогу и притопил педаль газа.

«КамАЗ» хищным зверем рванулся вперед, и почти сразу же ожил пулемет. Выстрелы Панкратьева утонули в его грохоте, и толку от них было ровно столько же. Правда, и Андрюхе прицелиться было трудновато. Накренившийся «КамАЗ» рыскал по дороге, пулемет то и дело съезжал, и палил Андрюха уже даже не в поле, а куда-то в сторону леса.

Через несколько секунд сзади раздался отчаянный вопль Панкратьева, и я оглянулся посмотреть, как у них дела. Подпрыгивая и рыча, покосившийся «КамАЗ» несся на «копейку». Он был уже метрах в пяти, а Панкратьев все никак не мог заменить обойму. Его напарник стрелял поверх своей дверцы, но остановить «КамАЗ» так и не смог.

В последний момент они бросились в стороны, «КамАЗ» врезался в «копейку», отшвырнул ее словно щепку и понесся ко мне. От Панкратьева с напарником я, честно говоря, ожидал большего. А они только и сумели, что угробить казенную машину.

В такой ситуации трудно было не растеряться, но я был уже тертым калачом и быстро понял, что нужно делать. «КамАЗ» здорово перекосило и все время вело вправо. И пулемет тоже съехал в ту сторону.

Недолго думая, я бросился влево и поскакал по дуге, понемногу заворачивая. Пулемет тут же умолк, потому что Андрюхе нужно было вывернуть руль, а он в эту сторону выворачиваться не хотел. «КамАЗ» заметно сбросил скорость, но все же вильнул к обочине и запрыгал левым колесом по свекле.

В это момент я увидел Панкратьева. Судя по всему, он умудрился вцепиться сзади в борт «КамАЗа» и все это время волочился следом, не в силах забраться в кузов. Выглядел он жутко грязным и злым. Туфли на одной ноге не было, зато пистолета майор не потерял.

Внезапно появившись из клубов пыли слева от «КамАЗа«, Панкратьев в несколько прыжков почти поравнялся с кабиной и хотел уже запрыгнуть на подножку, но вдруг поскользнулся.

Падая, Панкратьев в отчаянии вскинул пистолет и выпустил в кабину пол-обоймы. «КамАЗ» как-то странно рыкнул и вдруг взревел клаксоном. Я обернулся и увидел, что Андрюха наконец-то отъездил свое. «КамАЗ», сбросив скорость, продолжал упрямо вгрызаться колесами в свекольное поле, но это была уже езда в никуда.

Окровавленная Андрюхина голова болталась на руле. Ему уже никуда не нужно было ехать, но «КамАЗ» продолжал выделывать бессмысленный вираж по полю. Я посторонился, вздохнул и рухнул на землю там, где стоял.

Прикрывшись рукой от лучей слабеющего солнца, я лежал в ботве и думал, как мне все это удалось пережить.

– Эй! – послышался слева голос Панкратьева. – Ты как?

– Да пошел ты! – не поворачиваясь, сказал я.

– Понятно, – немного виновато кивнул Панкратьев, глядя на меня сверху.

– Ни хрена тебе не понятно, – вздохнул я. – У тебя закурить нету?

– Так ты ж не куришь! – удивился Панкратьев.

– Зато ты куришь! Купил сигарет на рынке?

– Купил… – вздохнул Панкратьев. – Держи. Помялись немного. – Дав мне прикурить, он сунул зажигалку в карман и сказал:– Ладно, отдыхай пока. Пойду гляну на напарника. Задело его машиной…

– Ага, – тупо сказал я, выпуская дым.

Панкратьев побрел в одной туфле к дороге, шурша ботвой, я докурил сигарету, выстрелил в сторону окурок и снова откинулся на спину. Солнце светило прямо в глаза, я прикрылся рукой и вдруг вспомнил то самое солнечное утро, с которого этот кошмар и начался…

Я припомнил в подробностях, как перешел через Пушкинскую, сел на скамейку и попытался читать книжку… И когда я довспоминался до этого эпизода, я вдруг понял, что вся эта жуткая бомжиада была абсолютно напрасной.

Для меня это был настоящий удар. Я мог умереть за эти два дня раз тридцать, а до меня вдруг дошло, что без всего этого можно было очень легко обойтись.

И именно тогда, сидя в ботве, я впервые засомневался в логических способностях Динозавровича. До меня вдруг дошло, что он совсем не такой непогрешимый, как кажется, и тоже может ошибаться.

Все произошло так, как я и предполагал. На рынке Панкратьев прожевал сопли у табачного киоска и очень удивился, не найдя меня в «копейке». На то, чтобы убедиться в очевидном и понять, что я действительно пропал, им с напарником потребовалось целых двадцать минут. На мое счастье, Панкратьеву хватило ума вспомнить об отъезжавшем от стоянки микроавтобусе.

На организацию поисков ушла еще уйма времени, и перехватить братков на выезде из города, естественно, не успели. Зато инспектор ГИБДД, дежуривший на посту у южного кольца, запомнил, что в сторону Бочаровки свернул какой-то микроавтобус.

Панкратьев, чувствовавший свою вину, тут же бросился на «копейке» по еще горячему следу и не ошибся. Братьев-фермеров Андрюху и Кирюху с их дизельным микроавтобусом в Бочаровском районе знал каждый третий. Добраться до фермы при помощи встречных сельских доброхотов тоже большого труда не составило…