Максим Шахов - Устранение строптивого

Владимир резко затормозил.

Девушка замедлила шаг. Тюркин наклонился и распахнул пассажирскую дверцу. Девушка была заплаканной – видно, поссорилась со своим парнем.

Тюркин вдруг понял, что это как раз то, что ему надо.

– Садись, подвезу! – предложил он.

– Да я… не… – замахала головой девчушка.

– Да ладно, я сам, когда денег на такси не было, пешком тут шлепал!

Сказал это Тюркин очень искренне. Да и в своей бейсболке выглядел он молодо. Девочка, видно, решила, что это ее сверстник, сосед по району, и шагнула к машине. Тюркин же в этот момент незаметно оглянулся по сторонам. Ему повезло. Никто не видел, как девочка садилась в его автомобиль.

– Привет! – сказала она. – Меня Анжелой зовут!

– Привет! – кивнул Тюркин. – Меня Владимиром…

– Классная тачка! Твоя?..

– Моя, – кивнул Владимир и резко стартовал.

Он ткнул пальцем в панель, и салон наполнила супермодная композиция диджея Куки. Слов в ней было мало, точнее – всего одно. Но Анжела расцвела в улыбке:

– Класс!

Тюркин кивнул. Но думал он вовсе не о музыке. Из-под козырька бейсболки спецназовец пожирал глазами скрещенные худенькие ножки спутницы….

Этот чертов Логинов спутал все карты Владимира. БОС в телефонном разговоре буквально вытер о него ноги. Тюркина унизили и оскорбили. Но до обидчиков Тюркину было не добраться. Зато в его руках была эта девочка.

Он уже знал, что с ней сделает: сперва просто трахнет, потом трахнет в извращенной форме, потом подвесит за вывернутые руки «на ласточку» и будет бить палкой по пяткам, пока обнаженное тело не забьется в агонии и не затихнет…

– Мне вообще-то к «Сапфиру»! – словно сквозь вату услышал Тюркин. – А ты где живешь?

– Рядом!.. – хрипло сказал Тюркин.

– О, так мы соседи?

– Со-седи!.. – выдохнул Тюркин и вдруг ударил по тормозам. – Вали!

– Что?.. – удивленно посмотрела на него девушка.

– Вали, сказал!!! – заорал Тюркин.

Он сдерживался изо всех сил. Потому что понимал: лишний труп ему сейчас ни к чему. Да еще и в его районе. К тому же и «Фольксваген» Владимир только сегодня взял в первый раз, так что бросать его было бы глупо.

Анжела поспешно выскочила из машины. Тюркин быстро отъехал.

Девочка удивленно смотрела ему вслед. Она была раздосадована и даже не понимала, что чудом спаслась от мучительной смерти…

В фильмах на обезвреживании преступников и освобождении заложников все благополучно заканчивается. В реальной же жизни с этого начинается такая тягомотина, что иногда оперативнику хочется просто застрелиться из своего верного табельного пистолета…

Оперативно-следственная группа работала в усадьбе до восьми утра.

Логинов почти все это время строчил в столовой бесконечные рапорты, объяснения и другие умные документы, без которых ни родная ФСБ, ни еще более родная прокуратура ни одного опера домой не отпустит, даже если он перед этим не спал трое суток и сражался в одиночку с целой оравой террористов.

Кофе уже не помогал, не самые худшие в мире сигареты «Житан» по вкусу стали напоминать высушенный козий помет. Тряхнув головой, Логинов с трудом собрался с мыслью и закончил предложение.

В этот момент в столовую вошел следователь Сапунов. Посмотрев на Виктора, он глухо проговорил:

– Технарей отправил, протоколы еще пишут… Добьет меня эта работа! Надо в нотариусы переквалифицироваться, пока не поздно. У меня однокашник как сыр в масле катается – прием клиентов только по предварительной записи и четыре раза в год обязательно загорает в Анталии. Ну что, написал?

– Да, – кивнул Виктор, – последний! По эпизоду у переезда…

– Давай! – без малейшего энтузиазма сказал Сапунов.

Логинов блаженно откинулся на спинку стула. Следователь начал читать, нахмурился, потом быстро проговорил:

– Ты что, смерти моей хочешь?.. Что ты написал?

– Как что? Как у переезда киллера брал…

– При чем тут, как брал? Ты тут вначале пишешь, что прострелил из автомата, взятого у охранника, колесо «Тойоты»! Ты в своем уме? Мне же придется против него дело открывать за передачу оружия другому лицу… А потом как-то закрывать! Мне что, делать больше нечего, по-твоему?.. – взялся за сердце Сапунов.

– Так а что тогда писать?

– Что-что?.. Что охранник ему колесо прострелил, вот что!

– Так… А откуда он его прострелил?

– С пассажирского сиденья!

– Левое переднее колесо с пассажирского сиденья? – хмыкнул Виктор. – Я такой лабуды писать не буду. Меня же ваши потом при любой проверке затаскают!

– Ну напиши, что он сидел слева!

– За рулем, что ли?

– Да хоть и за рулем!

– Вы себе представляете, как это на скорости под сто километров, сидя за рулем, стрелять из автомата Калашникова?.. Давайте я лучше напишу, что это был самопроизвольный выстрел…

– Да по случайному выстрелу тоже надо проводить проверку, не понимаешь, что ли? Это же грубое нарушение правил обращения с огнестрельным оружием!

– Ой, блин, так а что тогда?

– Короче! – смял лист следователь. – При аварии никто не пострадал, так что техэкспертизу я назначать не буду! Поэтому пиши, что «Тойота» просто съехала с дороги…

– Как – просто? – оторопел Виктор.

– Водитель не справился с управлением, – ледяным тоном проговорил Сапунов. – И точка!

– Понял, – сказал Виктор. – Баба с воза, кобыле легче. Сейчас нарисую… А Керим что-нибудь новое показал?

– Нет, – махнул головой Сапунов. – В больницу отправили, а то он в обморок брякнулся. Так что надежда теперь на девочку эту, дочку Ольги Модильяни. Но у нее глубокий шок. Врач сказал, что говорить с ней пока нельзя…

– Собираетесь, Виктор Павлович? – заглянул в дверь Игнат.

– Да! – кивнул Логинов, который как раз паковал свои вещи.

– Павел Андреевич просил обязательно зайти перед отъездом!

– Да, конечно! Минут через пять, хорошо?..

– Да! Мы в кабинете! Ждем!

Собрав вещи в большую спортивную сумку, Логинов повесил ее на плечо и, в последний раз оглянувшись, решительно вышел из комнаты. Несмотря на тупую усталость, он вдруг ощутил вроде как приступ ностальгии. Сегодняшнее кровавое побоище, конечно, наложило неизгладимый отпечаток на ауру дома, но расставаться с ним Логинову было все равно грустно. Возможно, потому, что он был расположен в таком прекрасном месте, а может, из-за того, что здесь Виктор познакомился с Ларисой…

– Можно? – минуту спустя заглянул он в кабинет.

– Да, заходите, голубчик! – поднялся из кресла Башманов.

Павел Андреевич выглядел достаточно бодро для человека, пережившего столь бурную ночь. Впрочем, Логинова это не удивляло. Политики, как и любые публичные люди, те же вампиры. Только питаются они не кровью, а вниманием к своей персоне. И самое страшное для них вовсе не смерть, а невостребованность. О них так и пишут: не смог пережить забытье, ах-ах… К подобным трагедиям Логинов относился с изрядной долей скепсиса. Однако Башманов был ему симпатичен – не как политик, а как приятный человек.