Владимир Колычев - Тюрьма, зачем сгубила ты меня?

– Клянусь, что не буду.

– Я тебе не нравлюсь? – снова коснувшись грудью спины Андрея, расстроенно спросила Вика.

– Ты знаешь ответ на свой вопрос. Раньше знала…

– Раньше я тебе нравилась…

– И сейчас тоже. Когда молчишь. В соседней комнате.

– Ты грубый неотесанный солдафон.

– Какой есть.

– Другого мне и не надо… Я знаю, что очень-очень обидела тебя…

– На обиженных воду возят.

– Да, на тебе воду точно возили, – язвительно усмехнулась Вика. – Сказать, кто?

– Не надо.

– А я скажу. Олеся! Сказать, как?

– Не трогай ее!

– Извини, она же у нас тоже новопреставленная… Хочешь, мы и ее помянем?

– Вика, ты, вижу, очень устала.

– Горожу какую-то чушь, ты это хотел сказать? Мой огород, что хочу, то и горожу…

– Я могу вернуться в Рубеж. Деньги у меня есть…

– Извини, – спохватившись, подобрела Вика. – Что-то я, правда, не в себе… Вот, душ здесь, вода уже должна нагреться. Белье в шкафу, халат…

Она подала ему нераспечатанную еще упаковку с комплектом нательного белья, стираный махровый халат. В просторную ванную комнату с джакузи можно было попасть прямо из мужской спальни…

Воду в джакузи он набирать не стал, но вдоволь накупался и напарился в душевой кабинке с функцией сауны.

Постель была застлана чистым бельем, достаточно было снять с нее покрывало. Котельная установка уже нагрела воду, и батарея под окном была горячей, но после ванны казалось, что тепла в комнате не хватает. Андрей с удовольствием зарылся под одеяло. Белье дорогое, хлопчатобумажное, в нем так приятно было согреваться.

Он почти согрелся, когда в дверь постучали. Это могла быть Марина, возможно, она принесла ужин.

– Да!

Андрей не ошибся. Действительно был принесен ужин. Но принесла его Вика. Вернее, привезла, на золоченой банкетной тележке, которую запросто можно было использовать как стол.

Вика была в белом халате, который можно было бы принять за медицинский, если бы не чересчур вольный для него покрой – более чем нужно декольте, короткий подол. И шапочки с красным крестом на ней не было, но, похоже, она была не прочь побыть медсестрой.

– Больной, вы, кажется, забыли про ужин, – строго, но с игривой улыбкой сказала она.

– Только о нем и думаю.

Он заметил бутылку вина, возвышающуюся на тележке. Но бокал был только один. Вкусно пахло жареной картошкой.

– Марина тут немного постаралась, – с легкой досадой сказала Вика.

Не совсем понятно было, на что она сетовала. Или ей не нравилось, что Марина постаралась немного , или то, что она старалась вообще…

– Картошка быстрого приготовления. С ветчиной… По мне, так лучше паста с «Пармезаном»…

– А я бы лучше картошечки! – Андрей в нетерпении потер ладони.

– А как насчет этого? С нижней полочки Вика сняла наполненный прозрачной жидкостью шприц с зачехленной иглой.

– Это что такое? – нахмурился Сизов.

– Каждому, как говорится, свое. Кому вино, а кому – укол… Ну чего смотришь, как будто это наркотики. Лекарство это, то, что доктор прописал… Поворачивайся на бочок… Хотя нет, сначала вино открой…

Штопор с рычагами лежал рядом с бутылкой. Андрей приподнялся, потянулся к тележке… Вино с траурным бульканьем полилось в бокал. Но Вика слышала в этом звуке веселые нотки, во всяком случае, так ему показалось.

– Ложись на живот… Да не дергайся ты! Как будто я тебя голым не видела… Видела. И еще глянуть хочу. Да не для того, о чем ты думаешь…

Иголка воткнулась в ягодицу, лекарство, вызывая боль, напитало мышечную ткань.

– И еще!

Вика долго хлопала пальцами по второй выпуклости, прежде чем вонзить в него иглу второго шприца.

– Ну чего напрягаешься. Расслабиться надо… Другой бы удовольствие получал, – насмешливо сказала она, накладывая на прокол ватку.

– Ты уже о другом думаешь? – накрываясь одеялом, с мрачной ехидцей в голосе спросил Сизов.

– Нет, я о тебе думаю… Ты должен меня защитить.

– От кого?

– Сначала от чего. От страха… Страшно мне…

Она села на краешек кровати, прикрыв полой халатика обнажившееся было бедро, взяла бокал. Сделала большой глоток, еще. Только затем она подала Андрею блюдо с жареным картофелем. И снова принялась за вино…

К тому времени, как опустела его тарелка, вина в бутылке осталось на треть. Вика быстро хмелела.

– Мне страшно… И если ты мужчина, ты должен подвинуться… Ну и почему ты лежишь? – с упреком спросила она. – Я же сказала, двигайся!

– Зачем?

– Затем, что ты мужчина. Затем, что ты должен охранять испуганную женщину…

– Если я правильно понял, то ты хочешь лечь ко мне.

– Да, и на обогретую половину… Ты же не хочешь, чтобы я согревала своим телом холодную постель?

– Я не хочу, чтобы ты ложилась…

– Боишься потерять над собой контроль? Зря. Я, например, уверена, что ты ко мне приставать не будешь…

– Я тоже в этом уверен, – сказал он.

– Тогда двигайся. Ну!

Если есть секс-бомбы, то, значит, существуют и секс-минные поля. Именно на таком поле и оказался Андрей, выполнив просьбу Вики. Казалось, одно неосторожное движение, и она взорвется…

Вика налила в бокал остатки вина, в три-четыре глотка осушила его, поставила бутылку на тележку, которую ногой оттолкнула в сторону двери. Сняла халат, оставшись в короткой ночной сорочке из нежного полупрозрачного шелка. Только тогда до Андрея во всей полноте своей дошло, какую глупость он совершил. Гнать надо было Вику взашей…

Она легла в постель, до подбородка накрывшись одеялом. Затихла, закрыла глаза. На лице не совсем понятное выражение – то ли это скорбь на нем запечатлена, то ли ждущая улыбка прячется в губах.

Андрей тоже лежал не шелохнувшись. Он мог забыть о том, что Вика когда-то предала его, но не мог выбросить из памяти свою любовь к Олесе. Было бы кощунством воспользоваться моментом, которым, по глупости своей женской, искушает его Вика…

Так они вдвоем и лежали – молча, не касаясь друг друга. В таком положении они находились, когда в комнату тихонько вошла Марина.

– Ой, извините… Я за тележкой…

Андрей ничего не сказал. Вика тоже промолчала, но когда за девушкой закрылась дверь, не сдержалась.

– Ходит, вынюхивает… Может, она шпионка? Мало ли, вдруг Вячеслав ее к нам подослал…

– Ты сама в это веришь? – усмехнулся он.

– А почему нет?

– Если бы верила, не оставляла бы ее одну, без присмотра…

– А разве я не хотела отправить ее в Рубеж?.. Оставила без присмотра. Может, потому мне и страшно… Если не возражаешь, я закрою дверь…

Вика поднялась с постели, подошла к двери, закрыла ее на защелку. В комнате горел ночник, а сорочка у нее просвечивалась так, что видно было голое тело. Андрею пришлось сделать над собой усилие, чтобы оторвать от нее взгляд. Мало того, он лег на бок, повернувшись к соблазнительнице спиной.