Андрей Воронин - Слепой. Лунное затмение

Сознание к нему вернулось как-то вдруг. Вот было Ничто, и — бац! — перед глазами качается колючая темная ветка. Он сел, и в тот же миг он ощутил резкую боль в районе носа. Он дотронулся до этого места. Пальцы стали влажными, липкими. Это была кровь. Она сочилась из небольшой рваной ранки под волосами надо лбом. В общем это была ерунда по сравнению с тем, что он совершенно не знал, где находится и куда идти. Понятно было только одно: тот ублюдок их обвел вокруг пальца. Наверняка он вырубил и Шныря. В какой стороне база, он тоже не знал.

Корч встал, чтобы осмотреться, и почувствовал тяжесть в кармане куртки. Неизвестно откуда там очутилась бутылка водки. Сначала он заподозрил подвох и даже хотел выбросить вражескую подставу, но в последний момент благоразумно решил, что уж тогда, когда он выберется отсюда, водка будет очень кстати, и засунул ее обратно в карман.

Он не знал, в какую сторону идти, поэтому просто пошел. «Мы же под Москвой, — прикинул он, — а в этих лесах куда ни пойди, довольно скоро куда-нибудь да выйдешь. Разберемся».

В темноте было сложно выбирать протоптанную дорожку, деревья хватали за шиворот, елки нагло били по лицу, корчи цеплялись за ноги, ставили подножки. К тому же этот несносный холод. Корч был довольно легко одет, потому что большую часть времени находился в машине, а сейчас, проторчав долгое время на улице, конкретно замерз. Дрожь все глубже пробиралась в него, побеждая могучую природу накачанного тела. Сначала дрожь прокатилась по спине и плечам, затем захватила коленки. Когда Корч не смог сдержать мелкого постукивания зубов, он остановился и достал из кармана бутылку водки.

— Хрен с тобой! А хренку бы не мешало. Ну, на здоровье! — сказал Корч бутылке и влил в себя изрядную дозу.

Выпустив, не стесняясь кустов и деревьев, жирное «бррр», он отправился обходить очередной завал из старых деревьев.

— Э-э-э-э! — снова и снова кричал Корч, спотыкаясь, но устремленно пробиваясь к заветной цели.

Шнырь, услышав этот нечленораздельный звук, сопровождаемый хрустом ломающихся веток и гнилых промерзших стволов, сначала испугался, решив, что всполошил кого-то из зверей, но вскоре все же распознал своего товарища.

— Твою ж мать! — радостно закричал он и ломанулся через лес на голос напарника.

Постоянно подавая друг другу сигналы, они преодолели все препятствия, разделявшие их, и, встретившись, крепко обнялись. Обоих колотила мелкая дрожь то ли от холода и усталости, то ли от возбуждения. Расцепив наконец объятия, они осмотрели друг друга и, не сговариваясь, подняли каждый свою бутылку.

— Как на войне, шеф! — прохрипел Корч.

— Рад тебя видеть, твою ж мать! — перестукивая каждое слово зубами, пробурчал Шнырь.

Мужчины чокнулись бутылками и выпили.

— А что это было, дурилка? Мы как тут оказались? — спросил маленький и щуплый.

— Да тот мужик, что из леса вышел, по ходу нас вырубил.

— Что, Корч, и тебя тоже? — Шнырь зашелся нервным смехом.

— Ну да, по ходу да. А куда нам идти-то? И думаю, он девку ту забрал.

— Блин! Девка! Я от удара совсем башку потерял, забыл напрочь все. Точно! Это ж на нас эта, — он коряво продемонстрировал, как люди играют на флейте, — музыкантша была. Блин!

— Вот нам влетит, если, правда, забрал… — глубокомысленно процедил Корч и без тоста отпил из своей бутылки.

— Не дрейфь, братан, вырулим, — пошатываясь, похлопал его по толстой руке выше локтя Шнырь. — Нам главное сейчас машину найти. Блин, он же на ней, наверно, уехал.

— Вот сволочь! — снова пробурчал Корч и отпил водки.

Шнырь прислонился к дереву, ноги его уже сдавали и отказывались держать хозяина. Он передернул плечами, отгоняя зябкость, и тоже приложился к горлышку.

— О! Идея. Если рассуждать… Да, в принципе, надо было сразу не накладывать в штаны, а спокойно порассуждать. Смотри сюда!

Он снова поднял бутылку, вливая в себя изрядную дозу согревающей жидкости, которая начала исчезать на глазах.

— Ну? Что? — нетерпеливо переминался на месте верзила.

— От той долбаной базы лес был где? Значит, нам надо пойти из леса в противоположную сторону, и тогда мы выйдем либо прямо к базе, либо на дорогу, которая к ней приведет.

— Гениально, Шнырь!

— Ну, разве я не голова?! — Шнырь протянул Корчу бутылку, предлагая чокнуться. — Бррр! Даже в такой мороз работает думалка-то! Ого-го!

— Да-а, — протянул Корч и чокнулся с мелким бутылкой.

Отпив, Корч сразу выбросил свою тару за ненадобностью: она была уже пустая. Шнырь взболтнул свою бутылку.

— А у меня еще есть. Ну ты горазд пить! Гора, а не парень. Ну, за тебя. Не болей. Не плачь, скоро дома будем, — пообещал он и залпом допил остатки. — Пошли!

— Пошли, — согласился верзила, но остался стоять на месте, вертя головой в разные стороны.

— Ну, чего стоишь?

— Че-та я не пойму, с какой стороны должна быть база.

— Я ж тебе растолковал! Ты совсем мозги пропил? Или отморозил? — Шнырь затрясся в мелком противном смешке. — С противоположной стороны. Если лес от базы был там, значит, база будет вон там. Пошли!

— Э, а если мы сто раз повернулись к базе спиной или боком, то она, хм, э-э-э, может быть и там и там…

Корч был готов провалиться сквозь землю за такую дерзость — за выступление против старшего по статусу, но уже ничего не мог поделать. Что сказано, то сказано — слова вырвались сами. Он вжал голову в плечи и прищурил глаза, но в темноте Шнырь этого не видел. Впрочем, он был настолько огорошен предположением Корча, что теперь только крутился, как волчок вокруг своей оси, пытаясь оценить преимущества той или иной стороны.

— Ну блин! Ну зараза! Мать же ж твою! — бормотал он.

— Шнырь, а давай пойдем куда-нибудь. Теперь нам тепло. Куда-то выйдем обязательно!

— А и хрен с ним! Пойдем куда-нибудь. Не торчать же тут на месте! Давай — туда.

Мужчины молча двинулись в выбранном направлении и к их великой радости и не меньшему удивлению минут через десять выбрались на небольшую лесную дорогу. Еще через три минуты они смогли рассмотреть впереди какой-то большой черный объект и не на шутку испугались. В темноте трудно было понять, шевелится он или нет. Но они не остановились, а пошли дальше.

Наконец они поняли, что это их собственный «гелендваген».

Ключи были на месте. Мотор завелся, что называется, с полпинка. Мужики не знали, то ли им смеяться, то ли плакать от радости. Корч, бессмысленно улыбаясь во все зубы, молчал, а Шнырь, наоборот, все время восторженно восклицал:

— Твою ж мать! Чтоб тебя разобрало, Корч! Вот повезло-то, твою мать! Что за мужик такой был этот бродяга из леса?! Твою ж мать!

Аккуратно выехав из глубины леса на большую дорогу, Шнырь предложил свернуть к базе — посмотреть, что там происходит.