Андрей Воронин - Слепой. Лунное затмение

— И что вы хотите мне этим сказать? Родственник? Я не виноват. Я вообще не видел его несколько дней. Он взял отгулы за свой счет и не казал носа. Я ничего не знаю.

Глеб молча сел на край стула и, слегка ерзая, уставился на Кудракова, как будто не решаясь спросить то, что ну прямо-таки крутилось у него на языке.

— Ладно. Я понимаю, что у вас горе. Когда вам, кстати, сообщили? — вдруг проявил неожиданную человечность Геннадий Владимирович.

— Я, знаете ли… А вы меня не помните? Я брат. Двоюродный. Кузен. Мы встречались с вами. Правда, давно… — начал лепетать Глеб, по ходу сцены придумывая развитие истории.

— Нет, не помню я никого из его родственников. Может, и встречались, неважно. Так что вы хотели?

Кудраков был явно очень утомлен.

— Я брат. Кузен, — повторил Глеб. — Мы договорились, что я приеду, и Вася поможет мне с работой, чтобы устроиться в Москве. Я сегодня приехал. Рано совсем, на рассвете. Из Рязани я. А мне в дороге позвонили, телефон-то у меня с собой. И Василий его знал. Может, у него в записях где было, только я не знаю. Меня, понимаете, как пыльным мешком сразу…

— А меня-то каким мешком… — перебил несвязный лепет Слепого Геннадий Владимирович.

— А я-то знаю, где Василий работал, он гордо про вас рассказывал. Я на одном собрании вас и видел. Васька тогда нас знакомил, но, наверно, людей-то много, вы не запомнили. Но это неважно.

— Действительно. Людей у меня много перед глазами ходит. Не запомнил. Так чем могу? Я же сказал, я ничего не знаю.

— Так я и где работаете, то есть знал. Вася рассказывал, гордился, а я на карте смотрел. Тоже гордился. А сейчас пришел и внизу спросил. Девушка ваша вон не хотела меня пускать, да мы ж там, на переферии-то, все друг друга знаем и не привыкли сильно-то стесняться.

— Ну хорошо, я все понял о том, как вы меня нашли. Я ничего пока не знаю про Василия; как он погиб, тоже не знаю. Я вам сказал. Переходите уже к делу!

Глеб заметил, что у Кудракова совсем нет желания общаться; было заметно, что он начинал нервничать все больше и больше. Совсем скоро, понял Слепой, клиент выйдет из себя и игра для Слепого может стать если не потерянной, то весьма затруднительной. Пора было, как говорится, брать быка за рога, но мужчина был настолько не в себе, что не реагировал ни на какие приемы манипулирования. Он был категорически не склонен к взаимопониманию. И тут зазвонил его мобильник. Быстро стрельнув на Кудракова глазом, Слепой убедился, что тот таращится только на свой телефон, и постарался разглядеть имя звонившего, высветившееся маленькими буквами на экране.

Геннадий Владимирович и сам заметил, как сильно дрожала его рука, когда он брал трубку. Телефон даже чуть было не выпал, показав этому интервенту напротив, как плохи у Кудракова дела. Глаза тоже подводили: еле-еле удалось найти расстояние, на котором его замутненный уже изрядной дозой коньяка и не менее значительными утренними потрясениями взгляд мог различить имя звонившего. Звонил Петров. Кудраков испугался. В его голову сразу полезли всякие мысли о том, как сейчас его будут выводить на чистую воду, или — не дай бог — Петров скажет, что он все равно добрался до Лизы, или… В любом случае надо было что-то отвечать. Если только не бежать. Да, решил Геннадий Владимирович, это способ избавиться от всех бед сразу. И, как будто подтверждая правильность его идеи, телефон замолчал.

Мужчина положил телефон на стол и, согнувшись пополам, начал снова мерно складывать свои бумаги. Незнакомец сидел на том же месте и, похоже, вовсе не собирался куда-либо уходить.

— Если у вас есть дело, выкладывайте его прямо сейчас, — продолжая собирать бумаги, строго посоветовал Кудраков.

— А не могу я попроситься к вам на работу? — выпалил незнакомец, назвавшийся братом Шныря.

И одновременно с этим снова зазвонил телефон Кудракова. Звонил тот же абонент. Кудраков засунул в портфель еще несколько бумажек, медленно поднялся, разогнулся, потянулся за своим аппаратом. Посмотрев некоторое время на вибрирующий и поющий мобильник, он вдруг швырнул телефон на стол так небрежно, что у того отлетела крышка и батарея соскользнула куда-то под стол.

— Знаете что, уважаемый брат Василия, никаких разговоров о работе у нас не будет. Я не знаю, что со мной случится через час, а вы пытаетесь взять у меня гарантии на перспективу. Занимайтесь-ка вы своим будущим подальше от меня. Мой вам совет. И — до свидания! Мне надо уходить.

Он указал посетителю на дверь и замер, ожидая, когда тот выйдет.

Чтобы взять машину в аренду, под дверью офиса надо было простоять еще полчаса. И Оборотень отправился к ближайшей станции метро, чтобы заодно прошвырнуться по киоскам, поглазеть там на всякую мелкую ерунду. Можно бы, рассудил он, и что-либо из фаст-фуда закинуть в себя, а то от раннего утонченного аристократического завтрака в доме Эммы скоро не останется даже воспоминаний.

Не успел он откусить первый, как всегда — самый большой, кусок датской сосиски, как в кармане штанов завибрировал мобильник. На связь прорывался господин Столыпин. Собственной персоной. Оборотень не без глубокого изумления нажал кнопку ответа.

Игорь Леонтьевич был сух, деловит, но благосклонен.

— Я в офисе буду попозже, поэтому звоню не через Лену, а сам. Впрочем, моя секретарша все равно застряла где-то в пробке, в офисе ее нет, — начал он с объяснений, как будто сам стеснялся того, что звонит лично, — поэтому все равно мне самому приходится все делать. Впрочем… Лучше я и впредь буду общаться с тобой лично. И ты, если что, звони прямо мне. Не доверяю я в последнее время никому. Чем меньше Елена будет знать о продвижении твоего дела, тем будет надежнее. Рассказывай, что нового?

Оборотень с ходу не мог сообразить, что ответить. Вначале с наполненным ртом он кое-как сказал первое «алло», но потом на протяжении всей речи Игоря Леонтьевича изо всех сил старался побыстрее прожевать и проглотить кусок сосиски с булкой. При этом трубку он держал левой рукой, потому что в правой был хот-дог, с которого то и дело норовили упасть кусочки вкусного жареного лука и лепестки нежного соленого огурчика. К тому же сосиска остывала. Ее Оборотню было жаль. Ему хотелось поскорее отделаться от Столыпина, будь он хоть трижды Марков!

— Да пока ничего, Игорь Леонтьевич. Жду, когда откроется офис, хочу взять машину напрокат. Намерен сесть на хвост жене Петрова, и в ближайшее уже время, я уверен, пойму, далеко ли ее муж. Но, уж поймите, на выслеживание уйдет время. Вы же мне не дали ничего, кроме его домашнего адреса, а в его любимых местах, вы говорите, и без меня сидят ваши люди, и, как я понял, безрезультатно. Мое дело — выйти на след, и я это сделаю.

— Надеюсь, что ты сделаешь это скоро. Про машину я вчера не подумал. Молодец, что сообразил. Но выбрось из головы аренду. Не трать время и мои деньги. Езжай в мой гараж. Я сам туда сейчас же позвоню, чтобы они дали тебе машину. Вечером позвони мне в любом случае. Если раньше будет что интересное, то звони сразу. И звони сразу, как только что-то понадобится. У меня есть неплохие ресурсы, кроме твоей головы, которую мне хвалили, так что обращайся, будем кооперироваться.